Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
– Отец мой – немец, мать – француженка, а – я отчаянный русский!
Некоторых это раздражало, другие считали Безака позером. Вот весьма любопытные зарисовки личности Безака, сделанные оренбургским чиновником Н.Г. Залесовым после прибытия генерала в Оренбург: «Александр Павлович Безак был небольшого роста человек, в парике, весь накрашенный, наружность имел суровую, говорил всегда серьезно, отрывисто. Он произвел на всех впечатление неблагоприятное. Вступив в должность, Безак тотчас же стал вникать во все отрасли управления, читать дела и знакомиться со всяким разумным человеком, не обращая внимания на чины и звания. Сразу почувствовалась во всех делах рука дельного администратора, и везде начала сказываться деятельность умного человека…»
Чиновник и краевед Ф.И. Лобысевич отмечал: «…Всегда суровый на вид, с черствыми, даже отталкивающими манерами, казавшийся холодным, этот труженик был благодушен, внимателен к нуждам подчиненных и искренне готов каждому помочь и сделать доброе… Примерный семьянин, гостеприимный хозяин, он был симпатичен, и в крае едва ли найдется человек, который о Безаке в этом отношении скажет иначе».
Любопытен взгляд Безака на чиновных мошенников при «хлебных» должностях, он говорил:
– Я допускаю их потому, что они люди умные и ловкие и всякое дело, какое я им поручу, они сделают хорошо, а если при этом украдут, так ведь у нас без этого нельзя!
Новый генерал-губернатор был опытным артиллеристом и за свою нарочитую ученость имел кличку «академик». При этом Безак на самом деле написал несколько дельных учебников для артиллеристов и сочинил множество военных инструкций. Хозяйственником он был толковым, хотя личной инициативы не проявлял, ограничиваясь лишь выполнением указаний сверху.
По торжественным дням Безак с супругой давали обеды и балы, на которые приглашались гости из всех сословий. Молодежи в такие танцевальные вечера набивалось до тесноты. Любил Безак устраивать и благотворительные вечера, которые проводил известный поэт Аполлон Григорьев, преподававший тогда русскую словесность в Неплюевском кадетском корпусе. Да и сам Безак был ценителем театра и поэзии. Особенно любил он стихи своего однокашника по Царскосельскому лицею Пушкина…
Забегая вперед, скажем, что назначение генерал-адъютанта Безака командиром отдельного Оренбургского корпуса и генерал-губернатором Оренбургского края было на редкость удачным. Он полностью и безоговорочно продолжил военно-политическую линию Катенина, став столь же яростным поборником активных боевых действий в Средней Азии. Безак упразднил ставшее анахронизмом башкирское войско, занимался проведением крестьянской реформы и размежевал башкирские земли, переселял казахов в район новой линии Оренбургского казачьего войска и строил новые укрепления.
Глава девятая
Между тем англичане тоже имели виды на среднеазиатские ханства. Для решения этого вопроса Лондон решил прибегнуть к помощи эмира Афганистана Дост Мухаммада. В свое время эмир немало потерпел из-за английских интриг, но это было в прошлом, и теперь англичане активно соблазняли Дост Мухаммада новыми территориальными приобретениями. Ну, а какой восточный властелин устоит перед таким соблазном?
Дело в том, что в высоких кабинетах Лондона возникла идея объединить Хиву, Коканд и Бухару в единое мощное ханство, которое могло бы остановить русскую экспансию в регионе. Суперханство, разумеется, должно было находиться под английским протекторатом. Главным объединителем ханств, по замыслу англичан, должен был стать Афганистан.
В 1859 году в Оренбурге стало известно, что Дост Мухаммад, опираясь на англичан, выступил против маленького приграничного Кундузского ханства, но неожиданно встретил ожесточенное сопротивление. Потерпев неудачу у кишлака Меймене, афганский эмир увел войско к Кабулу, чтобы подготовиться к повторному вторжению. Одновременно Дост Мухаммад направил посольство в Бухару, чтобы подписать мирное соглашение. В состав посольства вошли и английские офицеры. Во время переговоров афганский посол вел себя дерзко и требовал за мир передачи Дост Мухаммаду городов Карши, Каракуль и Чарджуй.
«Эмир (эмир Бухары Насрулла. – В. Ш.) такими требованиями поставлен в самое затруднительное положение, не знает, что ответить послам… – писал в Петербург генерал-губернатор Оренбурга. – Можно предполагать, что англичане решились образовать в Средней Азии сильное ханство».
Города-крепости Чарджуй и Каракуль, которых столь настойчиво домогались англичане, имели стратегическое значение для обороны подступов к Афганистану, а, следовательно, и дальних подступов к Индии. Города прикрывали западные подступы к Бухарскому ханству. Особенно важное значение имел Чарджуй, расположенный несколько в стороне от основных крепостей ханства, на левом берегу Амударьи. Опираясь на Чарджуй и Каракуль, Лондон мог подчинить Бухарское и Хивинское ханства, то есть добиться господствующего положения на значительной территории Средней Азии.
Еще со времен экспедиции в Бухару Александра Бернса, который мечтал открыть на реке судоходство, английские политики вынашивали планы использования Амударьи для военно-политического проникновения в глубь Средней Азии. В этом случае Чарджуй можно было легко превратить в опорную базу. При этом надежды на успех у Лондона были реальными. К этому времени в ряде районов Южного Туркестана афганские отряды уже вышли к берегу Амударьи.
Однако далеко идущие планы Лондона провалились. Несмотря на все угрозы и посулы, незадолго до своей смерти эмир Бухары Насрулла отклонил притязания посольства и выгнал афганцев с англичанами.
Но англичане на этом не угомонились. Вскоре в Бухарское ханство была отправлена очередная миссия, которая выдвинула еще более наглые требования. Теперь Лондон требовал выделить из состава эмирата Шахрисабзский округ и предоставить ему независимость под англо-афганским контролем. Помимо этого, уже эмир Бухары Насрулла должен был отдать Кокандскому ханству город Ура-Тюбе, а Афганистану важнейшие крепости на Амударье – Керки и все тот же вожделенный Чарджуй.
– Но для чего вам Керки с Чарджуем? – мрачно поинтересовался Насрулла, обращаясь к очередному английскому переговорщику.
– Эти крепости нужны как опорные базы в скорой и неизбежной войне против России в Средней Азии! – без тени смущения ответил ему переговорщик.
– Если я удовлетворю ваши желания, то я своими руками уничтожу собственный эмират! – всплеснул руками Насрулла. – Но я пока еще в своем уме!
Последующие заверения англичан о том, что взамен эмирата они отдадут Насрулле огромное ханство, которое создадут в центре Азии, эмира не убедили.
– Я не верю ни одному слову инглизов! Наверное, лучше всего было бы отрубить им головы, – рассуждал эмир вечером в кругу советников. – Но это означает войну с Афганистаном, а большая война мне сейчас не нужна!
Однако конфронтации с Кабулом избежать не удалось. Тогда, стремясь положить конец английским провокациям, Насрулла отправил в Ахчинский округ Южного Туркестана двенадцатитысячное войско. Однако отряды Дост Мухаммада разбили бухарские войска, заняли город Ахча, после чего снова двинулись против ханства Кундуз.
Между Афганистаном и Бухарой назревала серьезная война. Готовясь к ней, Насрулла попытался заручиться союзом со своим вечным антагонистом – кокандским ханом, который пообещал прислать ему несколько отрядов. Готовился к решительному столкновению и Афганистан, куда из Калькутты прислали современное вооружение, полтора десятка пушек и более двух десятков офицеров-инструкторов.
К этому времени афганцы заняли
