Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
– Да пусть они там все поубивают друг друга! Нам-то какое дело! – не выдержав, в сердцах бросил Катенин.
– Александр Андреевич! – с осуждением посмотрел на него Горчаков. – Мы же серьезные люди!
После обсуждения собравшиеся признали предложение Гасфорда заслуживающим внимания, но осуществление его предложения… отложили из-за неизученности местности до рекогносцировок на лето 1859 года.
Следует сказать, что министр иностранных дел не зря ел свой хлеб. Буквально через три месяца в апреле 1859 года действительно началась война Франции и Сардинии против Австро-Венгрии. В данном случае Горчаков приложил немало усилий к дальнейшему сближению с Францией, наметившемуся чуть ли не на следующий день после окончания Крымской войны. Стремясь к дружбе с Францией, Александр II по соглашению с Наполеоном III выставил на русско-австрийскую границу четыре армейских корпуса. Поэтому пришлось временно отказаться от широких планов в Средней Азии. В Петербурге все были озабочены, что мы можем быть втянуты в очередную ненужную нам войну. Отвлекала военные силы и завершающаяся борьба с Шамилем на Кавказе.
При известии о переменах в военных планах Петербурга, Катенина хватил апоплексический удар. Добряк Гасфорд как мог поддерживал в письмах своего коллегу и единомышленника. Писал, что дело их не пропало, а только отложено «по случаю смут на Западе» и все рано или поздно, но обязательно образуется… К счастью, генерал-губернатор Оренбурга от удара отошел.
* * *
Весной 1859 года Гасфорд с Катениным начали активно претворять в жизнь постановления петербургских совещаний. Для начала Катенин поручил своему обер-квартирмейстеру Дандевилю изучить восточное побережье Каспийского моря и найти удобное место для якорной стоянки и постройки торговой фактории Командующий Аральской флотилией Алексей Бутаков получил от генерал-губернатора задание отвезти на родину возвращавшегося из Петербурга бухарского посла Нажмуддина-ходжу.
– Надеюсь на вашу предприимчивость, Алексей Иванович, – напутствовал Бутакова Катенин. – Ежели хивинский хан будет мешать движению ваших пароходов вверх по Амударье, пробивайтесь силой! К тому же постарайтесь использовать начавшийся в Кунграде мятеж туркмен и каракалпаков для захвата города нашими войсками. Для этого даю вам подполковника Черняева с ротой солдат.
Одновременно генерал-губернатор Западной Сибири Гасфорд отправил штабс-капитан Венюкова на рекогносцировку правого берега реки Чу «против Пишпека и местности на 100–200 верст далее вниз по реке». Венюкову предписывалось хранить в строжайшей тайне конечную цель экспедиции – захват Пишпека.
Посланный Катениным обер-квартирмейстер Дандевиль трудился все лето 1859 года. Обследовав восточное побережье Каспия, он сделал вывод, что лучшее место, пригодное для создания русской торговой фактории, – это Красноводский залив. Во время плавания по Каспию близ Чикишляра не обошлось без перестрелки с воинственными туркменами.
В конце октября 1859 года в Петербурге было созвано очередное совещание по Средней Азии. На этот раз состав его был минимальным – генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, Горчаков и Сухозанет. Речь вели о фактории на Каспийском море. Обустройство ее решили отложить до согласия на это вождей местных туркменских племен.
– Повременить следует хотя бы по двум причинам, – высказался великий князь Константин. – Во-первых, применение силы восстановило бы туркмен еще более против нас. А, во-вторых, дало повод к подозрению о наших завоевательных намерениях на восточном берегу Каспия.
Остальные с ним согласились.
Любопытно, что на совещании было решено наградить всех участников экспедиции… кроме Дандевиля, который якобы упустил из виду основную возложенную на него задачу – «упрочить… торговые сношения наши с туркменами». Вообще-то сложно «упрачивать торговые отношения», когда по тебе из-за камней палят с берега…
В это время пришло известие, что в ближайшем кокандском городе Кунград снова произошел мятеж – власть опять захватили местные туркмены, которые отказываются подчиняться хану. Сразу возникло заманчивое предложение, а не использовать ли этот мятеж в своих целях?
Бутакову было предложено воспользоваться уникальной ситуацией в Кунграде. Но его экспедиция сразу не задалась. Бухарский посол Нажмуддин-ходжа наотрез отказался вернуться в Бухару на русском пароходе. И хотя Нажмуддин придумывал разные предлоги, очевидным для всех было одно – бухарец просто боялся пароходов. Тем не менее Катенин приказал Бутакову отправиться в мятежный Кунград, а оттуда вверх по Амударье с целью «исследовать Аму и определить пункт, удобный для будущих наших торговых сношений в пределах Бухарии».
В данном случае Горчаков поддержал замысел Катенина направить пароход и две барки Аральской флотилии в глубь Бухарского ханства, выразив желание, чтобы оренбургские купцы воспользовались этим для развития торговых связей, «составляющих, – как писал Горчаков Катенину, – главный предмет наших сношений с среднеазиатскими ханствами».
Бутакову удалось достичь Кунграда и отогнать осаждавшие город хивинские войска, но плыть дальше, «в Бухару», он не смог из-за резкого обмеления дельты. В Кунграде царила анархия и процветала торговля рабами. Туркменская знать, захватив власть в городе, стремилась использовать русский экспедиционный отряд для утверждения собственного господства в низовьях Амударьи. Когда же Бутаков заявил, что «грабежи и торговля людьми совершенно противны духу русского правительства», ему пришлось встретиться с откровенно враждебным отношением своих союзников, на помощь которым он прибыл. Во избежание назревавшего столкновения русская флотилия оставила Кунград и вернулась на свою базу в форт Раим. Известие о неудаче Бутакова вызвало горестную резолюцию Катенина: «…Вопрос о возможности верного плавания по Аму-Дарье остается в прежнем неопределенном положении…»
А вскоре население Кунграда, возмущенное произволом туркменов, восстало и в городе была восстановлена власть хивинского хана Малля. Низовья Амударьи снова оказались под контролем Хивы, отношения с которой у России по-прежнему оставались весьма натянутыми.
Более удачно действовал посланный Гасфордом штабс-капитан Венюков. Его маленький рекогносцировочный отряд в течение двух летних месяцев 1859 года прошел свыше шестьсот верст по кокандским владениям. Опасность подстерегала на каждом шагу, поэтому наши даже спали, не выпуская из рук ружей. К июлю 1860 года Венюков завершил без каких-либо происшествий рекогносцировку берегов озера Иссык-Куль. За время этого дерзкого похода были проведены съемки местности, сняты планы укреплений Токмака и Пишпека и собраны обширные материалы о бассейне реки Чу. Помимо этого, само появление посреди кокандских владений русского отряда экспедиции Венюкова привело в изумление местные южноказахские и киргизские роды.
* * *
После окончания своих разведывательных экспедиций оренбургский и западносибирский генерал-губернаторы поставили Петербург перед фактом, что в 1860 году намерены начать движение в глубь Средней Азии. При этом Гасфорд заявил о намеченном им походе в верховья реки Чу и подготовке к захвату Пишпека. Катенин в письме к Сухозанету был еще более масштабнее в своих планах. Теперь он уже не только предлагал соединить Оренбургскую и Сибирскую линии южнее Ташкента, но и захватить этот город. Причем не просто захватить, а…
