Юногвардейцы [сборник 1973, худ. Л. Гритчин] - Андрей Дмитриевич Жариков
Подвиг и награда
Левашев оказался настойчивым человеком. Дел у разведчиков по горло, а он за свое:
— Пора, Валахов, за учебу. Командир полка требует, чтобы я учил тебя.
— Как же это так? — удивился мальчишка. — Все воюют, а я задачки решать буду?
— Будешь учиться — останешься в полку. Не будешь — подполковник сам отвезет в детский дом, — припугнул ефрейтор. — Приказ выполняют, а не обсуждают.
Расставаться с полком Володе не хотелось, и он беспрекословно подчинился приказу командира. В часы затишья усердно решал задачки, учил правила грамматики. Разведчики где-то раздобыли роман Толстого «Война и мир». Володя прочитал его своим фронтовым друзьям от корки до корки. Французский текст он пропускал.
— Хорошо читаешь, — с завистью говорил ему Фома, — а у меня вот грамоты маловато. С малых лет работал конюхом. Не учился, а зря. Может, генералом давно бы стал. Словом, берусь за учебу.
Так у ефрейтора Левашева стало два ученика. Но учиться вместе им долго не пришлось.
Как-то раз во время очередного урока в землянку к разведчикам вбежал сержант и приказал им срочно отправляться на открытое партийное собрание в штаб.
В позолоченном осенью саду выступал и гвардии подполковник Лепешкин. Он говорил о том, что скоро полк пойдет в наступление и коммунисты должны быть впереди. В конце своего выступления командир добавил:
— Среди нас есть пионер Валахов. Этот храбрый юный разведчик сделал большое дело! Он достал карту немецкого укрепленного района, выполнял важное боевое задание. Но теперь, когда начнется наступление, ему надо быть в тылу. Так что учтите это, товарищ Валахов!
Потом выступали коммунисты и комсомольцы. Они говорили о том, как лучше выполнить приказ командования, заверяли, что будут в бою смелыми, и обещали обязательно победить врага.
Хотелось и Володе быть таким, как все коммунисты и комсомольцы, тоже пойти в бой, но он знал: нарушать приказ нельзя.
— Это будет страшный бой, — сказал Левашев. — И командир полка прав, что Володя не должен быть на передовой.
На следующий день, на рассвете, начался такой грохот, что казалось, сама земля разваливается на части.
Володя выбежал из землянки. Грохот заглушал все. Стреляли пушки, пулеметы, сотрясали воздух своим гулом гвардейские минометы «катюши», ревели самолеты.
На военном языке это называется артиллерийской и авиационной подготовкой атаки. Наступление началось по всему фронту.
Володя вбежал на высотку, хотел посмотреть, что творится вокруг, но высотка оказалась уже занятой. Там в неглубоком окопчике стояли генерал и несколько офицеров.
— Рядовой Валахов, разведчик роты из полка Лепешкина, — доложил Володя и вытянулся в струнку.
Генерал строго посмотрел на маленького солдата и, обращаясь к одному из офицеров, спросил:
— Что тут Лепешкин, детский сад развел, что ли?
Офицер что-то шепнул генералу, и лицо того сразу подобрело.
— Слышал, слышал о таком, — заговорил он. — Хорошую карту раздобыл, но воевать ему все-таки рановато.
— Товарищ генерал, разрешите в стереотрубу посмотреть, — нерешительно попросил Володя.
— Посмотри, — разрешил генерал.
Прильнув к трубе, Володя увидел танки. Они стреляли с ходу. Из сада, сверкая клинками, выскочили конники. Артиллеристы катили вперед пушки, останавливались, стреляли и снова катили. Володя водил стереотрубу то вправо, то влево, но знакомых разведчиков так и не увидел. Все пехотинцы казались одинаковыми. Бежали, падали и снова бежали.
— Насмотрелся? — спросил генерал. — А теперь срочно в тыл. — Генерал окинул Володю взглядом и тяжело вздохнул: — А эту записку передай своему командиру полка после боя.
— Есть! — ответил маленький солдат. Он ушел с НП генерала, но ему хотелось быть там, где идет бой, и самому сразиться с врагом, и казалось, что это совсем просто: стреляй, догоняй удирающих фашистов.
— Где ты болтаешься? — напустился на Володю Фома, когда тот вернулся в землянку. — Полк в наступление пошел, а меня нянькой к тебе приставили… Разве это дело?
— А я тебя не держу, — буркнул Володя. — Без разрешения я сам туда не пойду. Раз нельзя, значит, нельзя.
— Тогда я пойду, а ты около кухни побудь, — заторопился Фома и, взяв автомат, выскочил из землянки.
На окраине Мелитополя стоял несмолкаемый гул. Стреляли орудия, громыхали танки, пикировали из-за облаков самолеты. Поодиночке и группами шли в тыл раненые. У кого обмотана голова, у кого рука, нога… То здесь, то там, прямо возле хат, рвутся снаряды. Огрызаются гитлеровцы.
Розовощекий повар то и дело поглядывал туда, откуда доносился грохот боя, ругался:
— Каша давно готова, а куда подавать кухню, черт знает! Солдаты небось проголодались.
Володя молчал. Какое ему было дело до какой-то каши, когда его товарищи сражаются с врагом, когда вокруг такое творится.
— Может быть, ты сбегаешь и узнаешь у командира, куда кашу подавать? — не унимался повар. — Вот черти. Гляди, и к вечеру не затихнет.
Володе только того и нужно было. Сбросив фартук, он побежал в сторону грохота. Миновал лощину, оказался на пригорке.
— Ты куда? — окликнул его солдат из окопчика.
— Командира ищу! — второпях ответил Володя и побежал дальше. Запыхался. Кажется, рядом стреляют, а людей нет. Над головой просвистел снаряд. Мальчишка скатился в воронку и, к своему удивлению, увидел там Левашева.
— А ты зачем здесь?
— Командира ищу. Спросить надо, куда обед подавать.
— Уходи немедленно, сейчас не до обеда, — рассердился ефрейтор. Он сказал еще что-то, но Володя не расслышал его слов. Со стороны противника ударили сразу несколько орудий и пулеметов. Левашев чуть пригнулся, а потом, выглянув из воронки, начал строчить из автомата.
— Сиди тут! — крикнул он Володе и куда-то побежал.
Терпкий запах пороховой гари ударил в нос. Мальчишка тоже выглянул из воронки. Совсем рядом лежали два убитых немца. А чуть подальше валялся перевернутый вверх колесами пулемет. Володя, оказывается, очутился в самом пекле боя. Он видел, как с автоматом бежал его командир — разведчик Петя. Потом неожиданно взмахнул руками и, выронив автомат, упал.
— Петю убили! — не своим голосом закричал Володя. — Убили!
Вдруг откуда-то появился капитан — командир батальона.
— Левашев! — крикнул капитан. — Возьми пару солдат и зайди справа, а я по картофельному полю попытаюсь в лоб ударить.
— Куда кашу нести? — спросил Володя, вспомнив поручение, но командир или не расслышал, или ему было не до каши. Кругом стояла оглушительная трескотня. Он лишь махнул рукой: уходи!
Справа Левашев не смог зайти. В картофельном поле солдаты были
