Юногвардейцы [сборник 1973, худ. Л. Гритчин] - Андрей Дмитриевич Жариков
В одном месте Володя чуть не столкнулся с часовым. Чтобы отвлечь его внимание, он бросил камень на крышу дома. Загремело железо. Немец насторожился и пошел за угол.
Тем временем маленький разведчик прошмыгнул через двор и оказался на знакомой улице. Прижимаясь к домам, перебегая от угла к углу, он пробирался все дальше.
Начало светать. С реки Молочной дул прохладный ветер, и промокший мальчик дрожал от холода. В городе не осталось ни одного не пострадавшего от войны дома. Кажется, что горожане покинули Мелитополь.
С трудом Володя нашел дом, в котором жил его друг Толя. Мальчишки вместе ходили на речку, купались, рыбачили. Постучал. Из-за закрытых ставен донесся женский старческий голос:
— Кого надо?
— Где Толька? — спросил он.
— Спит в погребе… А ты кто будешь?
— Друг Тольки, — снова зашептал Володя в щелку ставни.
Из дома вышла старушка. Пропуская мальчика в комнату, она ворчала:
— Стреляют и стреляют… Житья никакого нет. Из-за речки наши палят. И немецкие пушки кругом. На Октябрьской стоит какой-то шестидульный анчихрист, на Сенной площади — орудия, длинные, в небо глядят.
«Зенитки, — сообразил Володя. — Надо запомнить».
Где-то рядом разорвался снаряд.
— Иди-ка ты к Тольке в погреб, — заволновалась старуха. — А то шарахнет в тебя, будешь знать.
В погребе было сыро. Минут пять Володя всматривался в темноту, прежде чем увидел своего друга, который спал на соломе. К нему под бочок и прилег Володя.
— Толька, проснись ты, — начал тормошить он товарища и ткнул пальцем в бок.
— Не коли, — спросонья забормотал тот и открыл глаза. Узнав Володю, обрадовался, заговорил звонким голосом: — А мне приснилось, что меня немцы колют штыком…
— Я тебе кабачков принес, — сказал Володя.
— У нас свои есть, — сонно проговорил Толя.
Разговор дальше не клеился.
— Давай лучше на улицу пойдем, — предложил Володя. — Там пушки стреляют. Ух как интересно!
— Пойдем! — живо согласился Толя и сбросил с себя одеяло.
Они вылезли из погреба. Солнце светило вовсю. Изредка то там, то здесь рвались снаряды.
— Не боишься? — спросил Володя.
— Я ничего не боюсь, — хвастливо заявил Толя и выпятил грудь, как петух. — Теперь хана немцам. Наши идут. Слышь, как бьют пушки?
— Тогда помоги мне в одном деле, — предложил Володя.
— В каком?
— Понимаешь, встретил я вчера своего учителя на улице, а он мне и говорит: после войны наш город музеем будет, — начал сочинять Володя. — Где штаб немецкий был, где пушки у них стояли — везде дощечки потом повесят. Вот нам и нужно эти сведения собрать.
— Музей — это хорошо, — недоверчиво отнесся к его словам Толя и, немного подумав, добавил: — Обманываешь ты, наверное, меня…
— Зачем же тебя обманывать? — сделал обиженный вид маленький разведчик. — Все натурально.
— Я сразу догадался, кто ты такой, — прищурил глаза Толя. — Партизанишь, да?
Володя испуганно замахал руками, ему не хотелось разглашать военную тайну.
— Нет, что ты. Я бродячий. Мать потерял, родных нет.
— Меня не обманешь. Дай честное пионерское, — прошептал Толя. — Самое коммунистическое.
Володя промолчал. А Толя уже горячо шептал ему:
— Я никому не скажу. Ты не бойся… И в разведку с тобой пойду. Я храбрый. А в подвал меня бабка загнала…
Володя молча пожал руку приятелю. Через несколько минут мальчишки уже шныряли по городу, высматривая, где находятся замаскированные батареи врага. Немцы не обращали на маленьких оборванцев никакого внимания. Они не догадывались, зачем один из мальчишек таскает с собой длинный кабачок. А Володя делал на нем ногтем отметки, которые мог расшифровать только сам.
К вечеру, когда пошел мелкий дождь, нужные сведения были уже собраны. Володя решил не сидеть больше ни одной минутки, а пробираться к огородам в сорняк, где в условленном месте должен встретиться с сержантом и Левашевым. Простившись с Толей, он юркнул в дырявый забор и исчез.
— Ква-ква! — тихо подал сигнал Володя.
Ответа нет. Присел в высокую лебеду, притаился. Сердце колотится радостно, и хочется улыбаться. Это от удачной разведки распирает грудь ребячья гордость.
— Ква-ква! — послышалось недалеко.
— Ква-ква! — ответил Володя.
Картофельная ботва зашевелилась, и из нее показалась голова сержанта.
— Все в порядке? — тихо спросил Володя.
— Порядочек. Где ты пропадал?
— Там, где и вы. Разведку делал…
— Идем, голова садовая. Левашев уже у лодки.
— Тогда пошли скорее!
Когда разведчики были около плавней, немцы начали стрелять в небо осветительными ракетами. Несколько секунд от них было светло как днем, а когда они гасли, становилось так темно, что не было видно друг друга.
— Я с закрытыми глазами найду, где наша лодка спрятана, — шепнул Володя.
— Тат-та-та! — заговорил где-то сзади на обрывистом берегу пулемет.
— Бах-бах! — ответило с противоположного берега. Вероятно, это наша пушка прямой наводкой ударила по пулемету. И снова тишина.
На этот раз переправиться было нелегко. Слева по плавням стрелял миномет. Осколки шуршали над головой и шлепались в воду.
— Ух ты, перец с чесноком! — выругался Володя, подражая командиру. По руке что-то царапнуло.
Вот уже видны очертания берега.
— Свои, что ли? — раздался в темноте знакомый голос Фомы.
— Свои, — ответил сержант. Выйдя из лодки, он первым делом попросил закурить. В кулаке Фомы вспыхнул огонек зажигалки, и сержант жадно вдохнул махорочный дым.
— Посветите сюда, — попросил Володя и протянул руку.
Вспыхнула зажигалка, и мальчишка увидел струйку крови, стекающую с локтя.
— Взял я его на свою голову, — сокрушался сержант.
О чем говорили дальше, Володя не помнит. Очнулся он в светлой хате. Туго перевязанная рука ныла. У изголовья сидел подполковник Лепешкин.
— Ну рассказывай, — тихо попросил он и погладил рукой по голове маленького гвардейца. — По закону пороть вас с сержантом надо. Но победителей не судят.
— А мы приказ выполнили, товарищ подполковник. Разве что не так?
— Ладно, докладывай. Все так, все отлично, потому и зашел к тебе.
— У меня все на кабачке отмечено, — сказал Володя и потянулся к штанам, в карманах которых хранились драгоценные кабачки. Увы, карманы были пусты.
— Где кабачки? — испуганно спросил маленький разведчик.
— А вот они, — запросто ответил подполковник и показал на сковородку с жареными кабачками.
— Перец с чесноком! — возмутился Володя. — Непорядок!
— Будет порядок, — ответил командир полка. — Адъютант! Прикажите повару подать перец с чесноком.
— Да не в этом дело! — всплеснул руками маленький разведчик. — Ведь у меня на кабачках все было записано, а вы мою шпаргалку поджарили… — Володя чуть не плакал. — Весь труд теперь даром пропал.
— Это дело поправимое, — успокоил мальчишку командир. — Ты же ведь не забыл, где пушки немецкие стоят?
Позавтракав, Володя стал обстоятельно рассказывать командиру о том, что видел в городе. Подполковник еле успевал делать пометки на топографической карте.
