Зима, любовь, экстрим и хаски - Женя Онегина
Четыре! Розовых! Чемодана!
На три дня…
Чтоб тебе, Даниил Царевич, икалось!
Я достала рацию и связалась с кухней.
– Артемий! Апельсиновый фреш в третий номер. Срочно!
– Ангелина приехала, – хохотнул тот. – Жертв пока нет?
– Пока нет, но скоро будут, – заверила я парня.
Глава девятая
Даниил
Оставлять Медвежий угол без присмотра не хотелось. Не то, чтобы я не доверял девчонками, да и на парней, не раздумывая, можно было положиться. Просто Гелке и Лике, чтобы вывести из себя даже самого выдержанного человека, обычно требовалось не больше пяти минут.
Но ситуация была такова, что Юлю и Катю в аэропорту я должен был встретить сам.
Лично.
Едва оказавшись в Петрозаводске, я не выдержал и набрал номер Артемия. Тот не ответил, и за эти несколько секунд ожидания я успел нарисовать себе столько ужасов, что сердце забилось как сумасшедшее.
Оля бьет морду Лике.
Гела бьет морду Зое.
Костя пытается их разнять и огребает от всех сразу. И от Алены.
Собаки, услышав, что наших бьют, сминают ограждения и приходят на помощь Косте…
Артемий и Сильвер молча встречают меня на Руинах “Медвежьего угла”.
Юлька заставляет меня на ней жениться…
Так! Стоп!
Царевич! Не будь тряпкой!!
При чем здесь Юлька?
– Данечка! Ты меня вообще слышишь? – врывается в мой разум голос заклятой подруги, и я прихожу в себя.
– Привет, Зайчик!
– А по морде, Царевич? – возмущается Юлька. Она терпеть не может свое детсадовское прозвище, тем более что некогда выступающие вперед зубы она выправила годам к пятнадцати. Правда, фамилия осталась прежней – Заяц.
– Фуууу! – тяну я. – Тебе разве мама не говорила, что хорошие девочки так не выражаются?
Вместо ответа она ощутимо бьет меня увесистым клатчем по плечу и тянется за поцелуем. Я наклоняюсь, чтобы обнять ее и в последний момент подставляю щеку. Ее губы скользят по моей коже, Юлька недовольно рычит, а я звонко шлепаю ее по обтянутой джинсами попе.
– Даня! – возмущается подруга совершенно неискренне.
– Юль, не начинай! – прошу я и устало сжимаю пальцами переносицу. – У меня был сложный месяц.
– Царевич! Я смотрю, ты цветешь и пахнешь в этой морозной глуши! – вместо приветствия ехидно произносит подошедшая к нам Катя.
– За тобой мне, Катерина, не угнаться! – отвечаю я.
Катька Шарапова – худощавая девица примерно моего роста, профессиональная волейболистка, из-за травмы решившая оставить большой спорт. Впрочем, травма не мешает ей покорять на сноуборде черные трассы и вообще увлекаться всяческим экстримом и походами. С Юлей они познакомились во время учебы в Питере и так спелись, что в итоге Катя переехала в Красную поляну. Маленькая фигуристая блондинка Юля и высоченная угловатая Катя с ярко-розовыми торчащими во все стороны волосами рядом смотрятся забавно, и я не могу сдержать ехидную улыбку.
– Царевич, хватит ржать! – возмущается Юлька. – Мы замерзли между прочим!
– Думать надо головой! Здесь вам не Сочи! – отвечаю я и забираю их чемоданы. До машины мы идем в полном молчании. Я почему-то вспоминаю Воронцову и свои белые конверсы.
А снег и не думает заканчиваться. В Карелию вопреки моим опасениям все-таки пришла зима.
Мне с трудом удается запихнуть в багажник кроссовера огромные чемоданы. Девчонки тем временем устраивают потасовку в борьбе за переднее сиденье, а я жалею, что не взял с собой Сильвера.
В неравном бою выигрывает Катька. И я рад этому безумно. Всю дорогу до “Медвежьего угла” Заяц недовольно сопит, но я делаю вид, что полностью поглощен рассказом о своем отеле. Шарапова, в отличие от подруги, слушает внимательно, в голове прикидывая план развлечений на ближайшие дни. Если не облажаемся – нас ждет отличная реклама.
– Ну Даня! – уже в открытую капризничает Юлька.
– Что, Зайчик? – как ни в чем не бывало спрашиваю я и набираю номер Артемия по громкой связи. В салоне раздаются длинные гудки, которые сменяются радостным голосом Артемия.
– Царевич, ты где?
– Скоро сворачиваем с шоссе, Тем! – отвечаю я. – Как вы?
Юля, услышав голос двоюродного брата, замолкает и недовольно поджимает губы.
– Зайчик! Как долетели? Катюха тоже здесь? – спрашивает Артемий и тут же возвращается к интересующей меня теме: – У нас все относительно тихо. Один пролитый сок. Никто из гостей от рук Воронцовой не пострадал.
– А Воронцова? – на всякий случай уточняю я.
– Жива твоя Воронцова, – ухмыляется друг. – Но советую тебе поторопиться!
Связь прерывается. То ли Гуреев сам дал отбой, то ли обычные для нашей глуши помехи.
– Воронцова – это кто? – спрашивает Катя.
– Бывшая хозяйка “Медвежьего угла” и владелица питомника хаски, – отвечаю я. – Зоя Воронцова. Кинолог и просто хороший человек.
За моей спиной презрительно фыркает Юлька. А ведь она даже не знает, сколько Зое лет. Она вообще ничего о ней не знает! Но уже настроена против.
Может быть, прав был Темка, и я затеял полную дичь? Юлька с ее противным характером легко может все испоганить. Просто так.
Но времени на самобичевание уже не остается.
Впереди среди заснеженных сосен появляются яркие коттеджи “Медвежьего угла”.
Катька с нескрываемым восхищением смотрит в окно.
– Ух ничего ты себе кусок оттяпал, Царевич! Беру свои слова обратно! Ты мегакрут!
– Здесь есть, с чем работать, – скромно отвечаю я. – Сейчас идем в большой дом, на ресепшен. А потом я отвезу вас к коттеджу. Уверен, тебе понравится, Кать!
У большого дома нас никто не встречает. Это выглядит подозрительно, пока мы не заходим внутрь. А там…
В камине уютно трещат дрова. В креслах напротив Гелка и Лика пьют чай (чай!!!) с брусничными калитками. Пахнет хвоей, морозом и еще чем-то знакомым. Только потом я понимаю, что это все та же брусника. На столе у стены в ведерке со льдом одиноко скучает брют. Оля предельно собрана, но при виде нас расплывается в искренней улыбке. Но я понимаю, с каким нетерпением нас ждали, когда за ее спиной появляется Зоя. По ее лицу я вижу, что расправы мне не избежать, будь я даже владельцем всего Петрозаводска.
– Добро пожаловать в “Медвежий угол”! – произносит Оля.
– День добрый! – вежливо отвечает Катерина и протягивает ей свой паспорт для регистрации. Юля молча следует ее примеру.
В это время из двери, ведущей на кухню, появляются Темка.
– Заяц! – орет он и стискивает свою сестру в объятиях. Та молча терпит его нежности, а потом с чувством и оттяжкой треплет Темку двумя руками за щеки. Говорит нараспев:
– Ты мой сладкий братик! Я так скучала!
И Тема багровеет на глазах.
Ольга изо всех сил пытается скрыть смех, но выходит у нее
