Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
Договор включал и пункт о контрибуции – 500 тысяч рублей. До полной выплаты контрибуции Самарканд и Катта-Курган с окрестностями включались в состав русских владений, как новый Зеравшанский округ.
Временный Зеравшанский округ возглавил произведенный в генерал-майоры Абрамов. Выбор был весьма удачным. Абрамов происходил из дворян Новгородской губернии, воспитание получил в Дворянском полку и откуда в 1854 года выпущен прапорщиком артиллерии. Затем служил артиллеристом в Сибири, а с 1862 года в Средней Азии, где сразу же попал в круговорот сражений. Штурмовал Пишпек, Аулие-Ату, Чимкент и Чиназ. Буквально через пару лет за боевые дела молодой офицер уже имел ордена Анны 4-й и 3-й степеней, а также Станислава 3-й степени и капитанские эполеты. При взятии Пишпека Абрамов был тяжело контужен в голову. С тех пор его мучили сильные головные боли. Единственным спасением от них была небольшая кожаная шапочка, которую Абрамов носил, не снимая. Сказалась контузия и на зрении храбреца. Теперь Абрамов всегда носил очки с толстыми стеклами. И шапочка, и очки, в сочетании с бородой придавали ему вид профессора, что было всегда предметом шуток и подначек. Теперь Абрамова именно так и величали, как в кругу молодых офицеров, так и в высших кабинетах. Отличаясь флегматичным характером, Абрамов реагировал на шутки в свой адрес спокойно. По воспоминаниям современников, Абрамов всегда был прям в суждениях и честен в отношениях с товарищами, слыл хлебосолом, не дурак был выпить в узком кругу шампанского и перекинуться картами в популярную тогда среди офицеров «табельку».
…А еще через пять лет Бухара согласилась на установление полного российского протектората. В свою очередь, Россия обязывалась оказывать эмиру поддержку во время внутренних смут и помогать в случае какой-либо агрессии.
Между тем мятеж против потерявшего популярность Музаффара поддержал его старший сын Абдумалик, который уже давно имел контакты с англичанами. Восстание Абдумалика было поддержано китабским и шахрисабзским беками. Кауфман свое слово сдержал. Посланный им отряд помог эмиру вернуть Шахрисабз и разгромить сторонников Абдумалика. После этого Абдумалик бежал в Хорезм, а затем в Индию к англичанам. Восстание китабских и шахрисабзских беков против Музаффара было подавлено силами российских войск.
Что касается эмира, то после этого, до своей смерти в 1885 году, он не создавал России никаких хлопот, тихо сидя в окружении гарема в своем дворце.
Покорение Бухарского ханства явилось выдающейся победой в противостоянии с Англией. Отныне Бухара становилась нашим передовым форпостом в Средней Азии со всеми вытекающими последствиями. Фактически мы ответили англичанам на подчинение ими Афганистана Бухарой. Теперь противникам по Большой Игра предстояла схватка за оставшиеся ханства – Хивинское и Кокандское.
Заняв новые рубежи в Средней Азии, Россия теперь основательно на них закреплялась, готовясь к дальнейшему продвижению в глубь пустынь.
* * *
После получения известия о взятии Самарканда в нашем Министерстве иностранных дел начался переполох. Министр Горчаков трепетал – англичане прислали ему резкую ноту. Теперь Горчаков пытался настроить Александра II против «самовольного» генерал-губернатора Туркестана.
В результате в августе 1868 года, когда Кауфман выехал из Ташкента в Петербург для личного доклада, в степи на одной из почтовых станций его встретил фельдкурьер с высочайшим предписанием немедленно вернуть Самарканд и Катта-Курган эмиру Музаффару. Кауфман молча прочитал предписание, положил его в походный саквояж и, не сделав никакого распоряжения, продолжил свой путь. В данном случае генерал-губернатор отчаянно рисковал своей карьерой, но все равно поступил так, как подсказывала ему его совесть и честь. Александр II встретил Кауфмана криками и угрозами, но выслушав оскорбительную тираду императора, Кауфман заявил:
– Мы не имеем права отдавать то, что уже взято с боем. Отдать Самарканд и другие завоеванные города и кишлаки – значит полностью уронить престиж России в глазах местных правителей и населения. После этого к нам никто не будет относиться с почтением и уважением. В результате этого, не ударив палец о палец, Англия получит себе всю Среднюю Азию. Если вы, ваше величество, желаете отдать все Англии, то я в этом не участвую. Посему прошу немедленной отставки.
Категоричность Кауфмана впечатлила Александра. Помолчав, он подошел и приобнял генерал-губернатора.
– Не будем горячиться, Николай Петрович, – сказал он уже совершенно спокойно. – Езжай и скажи все эти слова Горчакову.
Когда Кауфман повторил свои слова, присовокупив, что его позицию поддерживает император, у Горчакова запотели очки… Скрывая свою досаду, он пригласил Кауфмана испить с ним чая. Тот отказался.
В тот день победа осталась за генерал-губернатором Туркестана. Но что будет завтра, не знал никто.
Вернувшись осенью в Ташкент, Кауфман говорил в кругу соратников:
– Наша дипломатия да и все правительство поддались беснованию Англии. К сожалению, в столице господствует полное непонимание нашего положения в Средней Азии… Это бюрократическое невежество просто поразительно. Ведь истерики в Лондоне должны не пугать наше правительство, а, наоборот, радовать! Если наше движение в Азии приводит англичан в этакое неистовство, значит, вы верно нащупали их ахиллесову пяту. Ведь несомненно, что, являясь нашим главным врагом, Англия нигде так не уязвима, как в Азии. Средняя Азия – это узда, которой мы всегда можем сдерживать заносчивых бритов. Чуть рыпнутся, а вожжи-то и натянем! Не балуй!
Вечером, сидя за письменным столом, генерал-губернатор, будучи человеком обстоятельным, записывал планы нововведений в Ташкенте: полная отмена рабства и зверских казней, учреждение городской думы и публичной библиотеки, издание газеты «Туркестанские ведомости» (для русских) и «Туземной газеты» (на арабском – для местных)…
В июне 1868 года между Петербургом и Бухарой был заключен мирный договор. Бухарское правительство официально признало вхождение Ходжента, Ура-Тюбе и Джизака в состав России. Кроме этого, русским подданным предоставлялось право свободной торговли и учреждения торговых агентств в ханстве, проезда через его территорию в другие государства, а также гарантировалась безопасность личности и имущества.
Таким образом, большая часть Средней Азии стремительно вошла в состав России, а Кокандское и Бухарское ханства были вынуждены признать свою вассальную зависимость от нее. Подчинение остальных регионов Средней Азии стало теперь лишь делом времени. Отныне Россия могла уделить больше внимания Хивинскому ханству, овладению восточным побережьем Каспийского моря и всей Туркмении, а также развитию связей с Китаем, особенно с его западной провинцией Синьцзян.
* * *
Лондон отреагировал на взятие Самарканда и фактическую ликвидацию Бухарского ханства очень нервно. Понять англичан было можно. Русские уверенно занимали огромные пространства Средней Азии, подчиняя себе ханства, которые всегда были англичанам не по зубам (как не вспомнить казненных в Бухаре английских офицеров-лазутчиков!).
В Лондоне понимали, что Бухарой дело не ограничится и далее настанет черед Коканда и Хивы, после чего Россия
