Удивительные сказания Дивнозёрья - Алан Григорьев
В глазах Машеньки вспыхнули страх и восхищение одновременно. Пришлось её разочаровать:
– Нет, не вампир.
– Жаль. А то я вампиров люблю. В смысле читать про них. И сериальчики.
– Настоящие тебе не понравятся. Может, где-то на Балканах и водятся томные красавцы, а наши упыри – страшные.
– Но они всё-таки существуют, – улыбнулась Машенька. – А дядя Вова тогда кто?
– Это ещё надо выяснить… Спасибо, Маш. Ты очень помогла. Кстати, не знаешь, где дядя Вова умер? Не возле школы, случайно?
– Не, – мотнула головой девочка, – дома. Удар его хватил. Мама сказала: пить надо было меньше.
Что ж, сведения Тайка собрала. Теперь нужно было посоветоваться с Пушком.
– Ну и где искать этого дядю Вову-призрака? Обычно они к месту гибели привязаны или к дому, где жили. Почему этот возле школы вьётся? И почему появился только сейчас, а не три года назад? – у Тайки было так много вопросов и так мало ответов. – Пушок, ты меня слушаешь вообще?
– Сыщик думу думает.
Коловерша почесал ухо задней лапой. Наверное, для ускорения мыслительного процесса.
– И?.. Какие идеи?
– Антоха точно узнал призрака.
– А чего тогда отпирался?
– Может, при бабке не хотел признаваться. Оберег-то твой надел как миленький. Думаешь, я зря в окно смотрел, когда они уходили?
– Какой ты внимательный! Молодец!
Тайка погладила коловершу по голове, и тот замурчал.
– Мр-р-р, пр-р-ризвание такое у меня. Можно сказать, пр-р-рофессия. Сыщик должен быть наблюдательным. Значит, после полдника – к Антохе. Я же заработал печенье с молоком?
* * *
– Сказал же: я не верю в призраков!
– А я не верю, что ты не веришь. – Тайка подставила ногу, чтобы Антоха не закрыл дверь, и обличающе указала пальцем на его грудь. – Оберег мой носишь.
– Может, мне просто нравится. Клёвая цацка.
– Бусики – немного не твой стиль. Слушай, я же помочь хочу.
Антоха на мгновение задумался, потом кивнул:
– Ладно, заходи.
Тайка с Пушком (невидимым, конечно) вошли, огляделись. Дом как дом. Житьё бедное, но многие и хуже живут. С виду всё хорошо и чисто, но если присмотреться, то заметишь и прорехи на ковре, и щербинки на печке, и вешалку на одном гвозде…
Своей комнаты у Антохи не было, только закуток за занавеской с самодельной двухэтажной кроватью и письменным столом. На стенах – музыканты с гитарами, в уголке – своя гитара: старая «ленинградка».
– Я его ненавидел, понимаешь? – ни с того ни с сего начал Антоха. – Так прямо ему и сказал: лучше бы у меня вообще отца не было, чем такой, как ты.
Столько горечи было в этих словах, что Тайка невольно вздрогнула.
– А он что?
– А ничего. Упал и захрапел, потому что под мухой был. А на следующий день помер. – Антоха шмыгнул носом. – Одного не понимаю, чего ему теперь-то от меня надо?
– М-м-м, а никаких батиных вещей тебе в последнее время не отдавали? Может, часы? Или ботинки какие-нибудь?
– Не-а. Ну, вот кровать он своими руками сделал. Плотником был хорошим, пока не запил. Так я на ней с первого класса сплю.
– А на втором этаже кто?
– Брательник. Он щас в армии.
– А гитара чья?
– Батина. Но я на ней не играю. Лёнчик обещал научить, когда дембельнётся. Вот жду.
Тайка осмотрела закуток, надеясь найти что-нибудь подозрительное. Да хоть волшебный предмет из Навьего края… Но всё было чисто.
– Тай, спроси его, а не случалось ли в последнее время ещё чего-нибудь необычного? – муркнул ей на ухо Пушок.
Девушка передала вопрос, и Антоха задумался:
– В последнее время – нет. Вот разве что летом…
– А что было летом? – Тайка навострила уши.
– Да пошли с ребятами купаться. Потом у костра сосиски жарили, страшилки рассказывали. Ну, знаешь, как оно бывает. И кто-то ляпнул, что сегодня самая что ни на есть колдовская ночь, когда цветок папоротника ищут. Ну, я поржал, конечно. Говорю: двойка вам по биологии. Дураку же известно, что папоротник цвести не может. А они мне: душнила ты, Тоха, это же сказка. В общем, поцапались немного, и я свалил.
По дороге домой смотрю: в кустах что-то светится. Ну, думаю, ребята нарочно диод в траву сунули, чтобы девчонок попугать, и решил его подобрать. Пока продирался сквозь бурелом, уже почти рассвело. Диода не нашёл, зато нашёл цветок прикольный. Никогда раньше такого не видел. Ну и сорвал для гербария.
Тайка слушала Антоху и не верила своим ушам. Неужели этим летом парнишке посчастливилось найти настоящий цветок папоротника, который цветёт только в купальскую ночь? И этот юный натуралист его реально в гербарий сунул?!
– Чего же ты сразу не рассказал?!
– Да я только сейчас вспомнил. Училка у нас так и не проверила эти гербарии дурацкие. Только время зря потратил… – вздохнул Антоха. – Погодь, ща покажу.
Он достал с книжной полки альбом, вытер рукавом пыль с обложки и раскрыл. Страница была пуста.
– Э-э-э… Я ничего не вижу. – Тайке не удалось скрыть разочарования.
– Клянусь, он там был!
Антоха в таком изумлении таращился в альбом, что Тайка ему поверила.
– Вот чудик! – с неприкрытой завистью фыркнул Пушок. – Цветок папоротника засушил. Ну почему такая классная штука опять не мне досталась? Да я бы такого загадал, ух! Счастья всем, и чтобы никто не ушёл обиженным!
– Но куда же цветок делся?
Парень, думая, что вопрос задали ему, пожал плечами, но Тайка спрашивала Пушка.
– Сорванный цветок исчезает, только если загадать желание. Обычно люди сразу загадывают, но, возможно, наш ботаник-любитель слишком долго думал. Он же не знал, что ему в руки попало. А цветок, когда услышал – тогда и исполнил. Вернул ему батю.
Выслушав эту версию в пересказе Тайки, Тоха возмутился:
– Фигня! Не хотел я его возвращения!
– Иногда мы сами не знаем, чего хотим… – начала было Тайка, но осеклась под негодующим взглядом мальчишки.
– Хочешь знать моё сыщицкое мнение? Даёшь очную ставку! – шепнул Пушок, щекоча ей усами ухо.
– О’кей. – Тайка с вызовом глянула на Антоху. – Остался последний способ всё прояснить. Призовём призрака!
Потрясённый Антоха некоторое время молчал. Потом, совладав со страхом, ухмыльнулся:
– Пф! Делай что хочешь.
– Нет, ты не понял. Призывать придётся тебе. Ты же с ним связан.
– И как? Я ж тебе не Гарри Поттер.
Антоха судорожно сглотнул. Он пытался храбриться, но Тайка заметила, что парнишка побледнел, и постаралась успокоить его:
– Сначала
