Хейно Вяли - Колумб Земли Колумба
— Это приказ Старика! — повышает голос и Левша. — Или ты вдруг стал начальником?
— Пусть Старик сам придет сюда! — свирепо настаивает Хусс. — Тебя, Левша, я знать не желаю. Пошел, пошел прочь!
— Закрой пасть, тюрбанфюрер! — кричит Левша и пытается силой пройти вперед. Хусс кладет палец на спусковой крючок автомата.
— Пошел подальше, тебе сказано! Подальше от этого бункера.
— Ах так… — В голосе Левши ярость и испуг. — Сам ищешь неприятностей на свою голову, Хусс. Что же, придет Старик и…
Бранясь и угрожая, Левша снова уходит, а Хусс подбегает к входу в бункер и взволнованно спрашивает:
— Сумеете вы уйти через болото?
— Сумеем! — утверждают не менее, чем он, взволнованные пионеры.
— Тогда скорее! Бежим!
Через несколько секунд они скрываются в том же кустарнике, который прятал на рассвете Яана и Урмаса.
— Знайте же, что я никого не убил, я был радистом в немецкой армии, — объясняет Хусс на бегу. — А потом как волк убегал от своей совести, не осмеливался оторваться от мерзавцев, вернуться назад в общество людей. Теперь этому конец. Посадят? Пусть сажают! Отбуду наказание и начну жить. Мои руки не запятнаны кровью. Что, сбились с пути?
— Сейчас выясним! — тяжело дышит Пеэтер. — Ааду, сверни правее!
Густой кустарник мешает двигаться, ветки секут беглецам лица.
— Но вы замолвите за меня словечко? — Хусс хватает Сальме за плечо. — Скажете, что я заступился за вас?
— Сюда! Здесь верная дорога. Идите сюда! — зовет Хиллар.
— Проклятье! — бормочет Хусс. — Зря я так затянул… — Он прислушивается и меняется в лице. — Они нас догоняют… Проклятье, опоздал я. Скорее! Да не трещите ветками! Разве вы дороги не знаете?
— Сюда, сюда! — кричит Пеэтер впереди.
— Стой, Хусс! — доносится издалека голос Старика. — Стой или буду стрелять!
— Вперед! Вперед! Скорее! — подгоняет Хусс беглецов.
— Стой, Хусс! — раздается снова. — Стой! Стреляю!
— Ох, проклятые… — бормочет Хусс и, когда раздается первый выстрел, командует пионерам: — Бегите! Разбегайтесь в разные стороны! Ползите, спасайтесь! Хусс, Хусс, опоздал ты со своим решением! — Он ожесточенно трясет головой. — Эх!
Он останавливается на миг и видит, как мелькает вдали между кустами чей-то красный пионерский галстук. Хусс чутко прислушивается к звукам за спиной.
— Стой, Хусс, стой! — раздается уже довольно близко скрипучий голос Старика.
Хусс закусывает губу, размышляя, поглядывает туда, где несколько секунд назад еще виднелись беглецы, и, сцепив зубы, принимает решение.
— Левша! Старик! Стойте! — кричит он. — Назад! Поворачивайте назад!
На несколько секунд наступает полная тишина. Затем тарахтит автоматная очередь. В нескольких шагах от Хусса пули пробивают листву и тоненькие стволы деревьев.
— Проклятые, проклятые… — Хусс бросается на землю, упирает приклад автомата в плечо и посылает очередь туда, откуда раздались выстрелы.
В ответ ему раздаются новые очереди, но Хусс уже успел сменить место. Некоторое время царит тишина. Ее нарушает крик Левши:
— Сдавайся, Хусс!
Хусс стреляет на крик.
Минуты кажутся бесконечно длинными. Охота друг за другом продолжается в коварном кустарнике. Очереди стали короткими и стелются низко над землей.
На лбу Хусса жемчужинами выступили крупные капли пота. В магазине осталось лишь восемь патронов. Он старательно прислушивается — что делает противник? Левша и Старик долго не подают признаков жизни.
Хусс прижимает лицо к сырому мху, размышляет и решает снова сменить место. Осторожно, сантиметр за сантиметром двигается он. У него появляется страшная жажда жизни. Подальше отсюда, прочь с этого проклятого острова!
С треском ломается у него под локтем незаметная во мху веточка. И тут же по нему в упор бьет автоматная очередь. Последняя очередь неравного сражения…
— Готов! Не шевелится больше, тряпка! — говорит Левша, переворачивая его ногой на спину.
— Такова судьба предателя! — не скрывая досады, замечает Старик. — С нашей дороги возвращаться трудно. Пойдем!
— А щенки? — гнусавит Левша. — Их оставлять нельзя!
— Ты прав, надо прикончить щенков!
И они идут искать следы беглецов.
В волчьем логове
Первое, что делает Урмас возле потерявшего сознание товарища, — плачет. Выплакавшись, вытирает глаза досуха и прислушивается. Вокруг слабо шумит лес. «Тий-тий-тий-тий…» — голосят синицы.
Солнце уже поднялось высоко и бросает сквозь ветви деревьев яркие пятна света. Но все же в лесу сумеречно. Немного жутко стоять одному возле бледного, потерявшего сознание товарища. С кем посоветоваться? На чью помощь надеяться? Он сам должен помочь другим, Яану и остальным там, в темном бункере. Какую же помощь сможет оказать им Урмас? Слезы выплаканы. И хотя положение теперь, пожалуй, стало еще труднее и безнадежнее, Урмас чувствует уверенность и волю к действию.
После долгих поисков Урмас находит для своего товарища надежное укрытие в густом ельнике. С большим трудом взваливает себе на спину обмякшее тело Яана. В ельнике он озабоченно смотрит на бледное лицо товарища. Загара на щеках и лбу Яана как не бывало, его веки в густой сетке синих прожилок и, кажется, просвечивают насквозь, под глазами легли тени. Словно это другой Яан, а не прежний — розовощекий, сильный и насмешливый. Беспомощность друга пробуждает в душе Урмаса необъяснимое чувство жалости. Но жалость жалостью, а надо что-то предпринимать для спасения товарищей, и он освобождает в своей голове место для более деловых мыслей.
Сейчас Урмас горько сожалеет, что не занимался в школьном санитарном кружке. О первой помощи он знает совсем немного. Но одно ему ясно: Яана надо привести в сознание. Нужна вода! Он решает найти источник, намочить свою рубашку и таким образом доставить воду Яану. Но сначала надо обозначить укрытие Яана. Установив лишь одному ему понятные ориентиры, Урмас осторожно пускается в путь к источнику.
Все так же легонько шумит лес. В гуще зарослей попискивают синицы. Урмас пробирается вперед.
Неожиданно лес кончается, и он попадает в радостный мир солнечного сияния и голубого неба. И сразу же слышит поблизости чужие, злые голоса. На мгновение горло Урмаса сжимает знакомая судорога ужаса. Он превозмогает ее и торопливо начинает пробираться на звук голосов.
Между кустами уже проглядывает поляна. Урмас, словно змея, ползет вперед. Лишь позже он замечает, что лежит под тем же самым кустом, под которым они с Яаном ночью так долго выжидали подходящий момент.
Люк, закрывающий вход в бункер, откинут. Возле него стоят друг против друга двое мужчин, которых они с Яаном уже видели ночью.
— Тебя, Левша, я знать не желаю, — зло говорит мужчина с автоматом и преграждает другому путь. — Пошел, пошел прочь!
— Закрой пасть, тюрбанфюрер! — кричит тот, у которого они ночью утащили ружье, и пытается пройти вперед. Мужчина с автоматом кладет палец на спусковой крючок и целится другому в живот.
— Пошел подальше, тебе сказано! Подальше от этого бункера!
Широко раскрытыми глазами следит Урмас за ссорой мужчин. Он не понимает причины ее. Но когда бородатый с проклятиями скрывается в зарослях на другом краю поляны, а часовой, словно ужаленный, бросается в дверь бункера, сердце Урмаса едва не разрывается от волнения.
Волнение тут же переходит в захватывающее дух изумление. Из блиндажа вырываются его товарищи по звену. Все четверо! Какой-то миг они растерянно озираются, а затем бросаются бежать следом за Хилларом прямо к засаде Урмаса. Последним, подгоняя ребят, бежит часовой.
Все же до Урмаса они не добегают, а сворачивают в сторону, правее, и через несколько мгновений скрываются в кустах. Растерявшийся Урмас не может сразу сообразить, что предпринять. Подняться и бежать за ними вслед? Если рвануть прямо через поляну, то, пожалуй, можно и догнать. Он приподымается, но в этот момент замечает двух мужчин, торопливо выходящих из кустов.
Урмас не верит собственным глазам — мужчина, идущий впереди, это… это ведь поселковый парикмахер Хансен!
За ним по пятам идет бородатый бандит. В нескольких шагах от бункера они останавливаются. Прислушиваются. Хансен отскакивает в сторону от входа, то же самое делает и бородатый. Рука парикмахера проворно скользит в задний карман брюк. Через секунду в ней поблескивает револьвер. И бородатый берет автомат наизготовку.
— Хусс! — кричит Хансен в бункер. — Штурмбанфюрер Миккал! — кричит он снова, но ответа нет.
Парикмахер делает знак бородатому подойти к бункеру. Тот отказывается. Тогда Хансен целится пистолетом уже в бородатого. Судорожно прижимая автомат к животу, бородатый неохотно плетется к бункеру.
— Хусс! — кричит он и осторожно заглядывает внутрь. Он исчезает в чернеющем отверстии, но тут же выскакивает оттуда и испуганно сообщает:
