Мила Блинова - Большой Кыш
— Да, Слюня! — с вызовом ответил тот.
— Но у тебя же трясучка… — прошептал Тука.
— Уже закончилась. Потрясла немножко, а теперь Хлюпу трясет. Потому что эта болезнь очень заразная.
— А ты-то не заразный? — подозрительно спросил Бибо. — А то мы завтра все тут…
— Думаю, что нет, но кто знает… Разве можно когда-нибудь быть в чем-то уверенным до конца? — рассеянно бросил Слюня. — Так что, если где встретите кышонка, не верьте собственным глазам — это галлюцинация. Из-за трясучки. Поняли?
— Поняли, — ответили все хором.
— Значит, с этим все, — строго сказал Слюня, — теперь об Асе.
— Ты что-то знаешь? — удивился Дысь.
— Кроху надо порасспросить. Он высоко летает, все видит. Но кое-что я тоже видел. Ась пострадал за свое вольнодумство. Разве можно строить домик на голом месте?
— Да не тяни! Что было-то? — наступал на Слюню Дысь.
— «Что-что»! Градиной по темечку, вот что, — выпалил Слюня.
— Похоже, ты еще не совсем здоров… Может, это тоже… была галлюцинация? — недоверчиво осведомился Сяпа.
— Раз не верите, больше ничего не скажу! — обиделся Слюня.
— Слюня, тут не до обид, — вмешался в разговор Дысь. — Выкладывай все по порядку.
Слюня присел на лавочку и начал рассказ:
— Я пришел к Асю по секретному делу. Он сказал, что надо посмотреть в Книгу Мудрости, как быть. Мы вышли из домика и побежали в лопухи. Там у Ася тайничок, где Книга припрятана. В это время пошел дождь, а потом град. Тук, тук, тук… Ась говорит: «Дождалишь!» А градины, громадные, как дикие вишни, уже наперебой стали лупить по дому. Хорошо, нас в нем не было. Но град клевал наш лопух, как приставучий дятел. Мы накрылись Книгой и бросились к Плюхи-Плюхи-Бульку, чтобы пересидеть непогоду в его каменной пещерке. Мы так быстро бежали, что по нам ни одна градина не попала. Только добрались до пещерки — бац, тополь рядом упал, почти нам на головы! То есть на пещерку, где мы прятались. Стало темно, но град через листву нас достать уже не мог. Ась очень переживал
за свои дубки и рвался наверх посмотреть, как там они. А я его не пускал. Старик все же улучил момент и полез по тополиным веткам. Я за ним. Ему ничего, а мне хрясь по темени. И больше ничего не помню. Прихожу в себя — рядом старый кыш. «Ты кто?» — спрашиваю. «Ашь», — говорит он. Что за Ашь такой? Забыл, понимаете? Может, думаю, Бякин дедушка? Раз бабушка приезжала, может, теперь дедушка заявился? Вот ведь ерунда какая — Бяку вспомнил, а Ася нет. Вот и все. — Слюня удовлетворенно вздохнул и обвел всех чистым взглядом.
— Как это все? — удивился Дысь. — Ась где?
— Откуда я знаю? Помню, как он меня на Сяпиной катушке прикатил домой, к Хлюпе. Брата я тоже не узнал. Ну кыш и кыш. Чистенький такой, вежливый…
— Хлюпа — вежливый? — удивился Сяпа. — Да-а-а, сильно тебя долбануло!
— Ась попрощался и ушел. Кроха потом рассказал, что вскоре после града Ася подобрала у каменной гряды Утика. И что был он не совсем в себе. Рвался в Большую Тень через подземный ход кого-то спасать. Видно, и ему по темени тоже попало. Я вас спрашиваю, о чем он раньше думал? Разве можно было строить хижинку на открытом месте? Вольнодумство до добра не доводит!
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Когда нет выбора
Бяка и Енот.
Я — кыш-одиночка!
Кто станет Главным?
Пришло время загладить вину.
Когда град бомбил Лошадиную Голову, Бяка сладко спал в «Теплом Местечке», а Енот в «Моей Радости». Ни тот ни другой не подозревали о том, что произошло с обитателями холма.
Но, проснувшись и выйдя на крыльцо, Бяка ужаснулся — вся земля была усыпана листьями и обломанными ветками. Изодранные головки нежных цветов выглядели жалкими и встрепанными, травы полегли. На дорожке, ведущей к дому, валялось гнездо какой-то небольшой птички, сорванное ветром с дерева. К счастью, птенцы к середине августа уже научились летать и оно пустовало. Беспорядок в природе всегда пугал Бяку. Он сердито поворчал и снова ушел в дом.
Не успело все живое перевести дух, не успело солнце подсушить лужи, расправить кроны деревьев, поднять поникшие травы, как небеса вновь разразились дождем.
Сидя на табурете посреди кухни, Бяка мрачно смотрел через открытую дверь на большие капли, падающие в лужу. Лужа перед домом росла на глазах. На ее поверхности вздувались огромные, размером с крупную сосновую шишку, пузыри. Откуда-то явился Енот, мокрый и озабоченный. Его чувствительный нос находился в движении. Он чуял сладкий аромат вареников с голубикой, шедший из домика. Бяка выбрал вареник поувесистей и кинул Еноту. Тот ловко подхватил его на лету и схамкал. Потом благодарно кивнул и отправился куда-то по своим делам. Большой Кыш вздохнул, взял несколько ольховых палочек, подбросил в очаг. Огонь в очаге ожил, в кухне стало тепло и уютно. Хозяин прилег на топчан и незаметно задремал. Проспал он недолго — даже дрова не успели догореть. Бяку разбудило чье-то тихое покашливание. Он открыл глаза и увидел Ася, притулившегося с краю лавочки.
— А, это ты, — ничуть не удивившись, пробормотал Бяка. — Вареников хочешь?
Ась подслеповато поморгал и строго сказал:
— Потом. Все потом. А сейчас поговорим о деле.
— У меня ни с кем нет никаких дел, — отрезал Бяка.
— Теперь будут, — тихо, но твердо ответил Ась. — Я соштарился и должен уйти на покой. Град не случайно ражрушил мой домик. Это знак свыше. Пришло время выбирать нового Хранителя Амулета. Но только сильный и мудрый кыш может занять это мешто. Ты силен, а Сяпа весьма сообразителен. Не мне выбирать лучшего из вас. Вмеште идите в Большую Тень на поишки цветка папоротника. Тому, кто его найдет, я передам Амулет и Книгу Мудрошти.
— Кому нужен этот цветок? — недовольно осведомился Бяка.
— Тот, кто увидит цветок, станет Посвященным. Он ужнает язык растений, животных, птиц, рыб и звезд, сможет лечить все болежни. Эти качества необходимы Хранителю Амулета. Кроме того, вы с Сяпой должны будете помочь кышам из Большой Тени избежать страшной беды.
Бяка сердито молчал.
— Помнишь, где я вытаял позапрошлой вешной? — вдруг спросил старый кыш.
— Как всегда, в клюкве.
— Нет. Позапрошлой вешной я прошнулся в роще, на муравейнике. Я лежал, обсыхал на солнышке и наблюдал за муравьями.
Бяка зевнул.
— Им было не до меня: занимались очень важным делом.
— Каким?
— Помогали солнышку согревать муравейник.
— Как это?
— Прошто. Каждый муравьишка выбегал на улицу, грел спинку на солнце и бежал назад. В муравейнике он отдавал свое тепло и опять бежал на улицу.
— Отдавал? Я бы не отдал.
Ась нахмурился:
— У тебя бы не было выбора: или блюшти общие интересы, или погибнуть. — Ась расправил плечи. Глаза его заблестели. — Пришло время всем нам поделиться своим теплом с кышами Большой Тени.
— Как бы не так. Не буду ни с кем ничем делиться. Что мое, то мое. Я — кыш-одиночка, — отрезал Бяка.
— Какой же ты одиночка, малыш? А посаженные тобой дубки, а чайники?
— Тебя это не касается. Уходи, Ась! Не зли меня! Я не стану никому помогать.
— Бяка, ты самый крепкий, самый сильный из нас. Только ты сможешь поддержать Сяпу в трудном путешествии и помочь кышам Большой Тени.
— Нет. Не проси.
— Бяка, вшпомни про запруду, вшпомни про яйцо! Пришло время загладить свою вину!
Бяка сжал кулаки:
— Ах ты, старая колючка! Лягушка рогатая! Откуда ты знаешь про яйцо? Кто тебе сказал? В Книге Мудрости выискал?
Ась устало взглянул на Бяку:
— Давно живу на свете… Все знаю… Вижу, что эта тайна гложет тебя изнутри, что ты не спишь ночами, переживаешь и не можешь себя проштить. Плохой поштупок можно ишправить. Мой тебе совет — сделай доброе дело. Это тебе поможет сохранить к себе уважение.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Не ругайте Бяку в прок!
Прогулка «по-хитрому».
Семейная традиция.
Пора просить прощение.
Ась все знал.
— Кыши говорят, Ась посылает Сяпу в Большую Тень, — шепнул Слюня Хлюпе.
— Папа Слюня, это что, выдумка? — вынырнул неизвестно откуда Бу.
— Нет, малыш, это жизнь, — мрачно ответил Хлюпа и вздохнул. — Какое трудное лето! Сколько несчастий! И все из-за Бяки, все из-за него.
— Не ругай Бяку, папа Хлюпа, — нахмурился Бу, — он еще всех нас удивит. В нем сидит столько непроклюнувшихся хороших поступков!
— Откуда ты знаешь? — удивился Слюня.
— Бяка уютный! У него в домике все очень доброе: и Кроха, и Енот, и чайники.
— Ты что, был у Бяки? — испугался Слюня.
— Ну был. Нечаянно. Шел, шел и зашел.
