Горсть спелой земляники - Наталья Валерьевна Акулова
Я на секунду задумалась. А Костик вдруг подпрыгнул, как ужаленный, и побледнел:
— Мы же варенье забыли выключить!
Мы вбежали в дом к Наташкиной бабушке. Там было тихо-тихо, и лишь часы на стене шуршали своё «тик-так». Кастрюли с вареньем на плите не было. И вообще, на кухне царила идеальная чистота, будто и не варили мы там никакого варенья.
— Может, Наташка его уже по банкам разлила? — сказал Костик.
— А где же тогда банки? — спросила я.
— Может, она их спрятала? — предположил Костик.
Наташку мы нашли в огороде. Вся чумазая, она сидела на корточках возле огромного корыта с водой и что-то усердно в нём чистила.
— Где варенье, Наташка? — задал вопрос Костик.
— Убежало, — сказала она, не поднимая глаз. — Всё до капельки, представляете? И кастрюля сгорела. Вот сиди теперь — скобли её тут! Все руки ободрала!
Наташка достала кастрюлю из воды. Половина кастрюли была начищенная и блестела, а половина — чёрная, обгорелая.
— А плита на кухне почему чистая? — спросила я Наташку. — На ней же ни капельки от варенья нет!
Наташка сверкнула на меня своими глазищами, как молниями:
— Плиту я уже отскоблила. Под пристальным контролем бабушки. Ну и досталось мне от неё! Она меня заставила не только плиту вымыть, но и пол по новой, и все шкафы, и даже окна протереть. Может, вы хоть кастрюлю эту дурацкую мне поможете дочистить, а?
И мы помогли, конечно. Ведь заварили-то мы втроём эту кашу, а значит, и расхлёбывать надо было тоже вместе.
Костик дочищал у кастрюли дно и всё сокрушался:
— Эх, а я так хотел ложку после варенья облизать, когда мы его в банки выложим! А оно взяло и убежало. Ну что же за день сегодня, а? Всё у нас из рук валится: убегает, пачкается и не слушается!
— Не переживай, Костик, — сказала Наташка снисходительно. — Тебе бы это варенье точно не понравилось. Вместо сахара мы туда соли насыпали, оказывается.
— Как это соли?! — уставилась я на Наташку. — Мы же пакет сами с тобой нашли! Он же с сахаром был! У меня дома такой же стоит!
Наташка посмотрела на меня угрюмо:
— И у нас стоит, Саня. Только пакет с солью такой же, как и с сахаром. Они одинаковые были. А мы их с тобой перепутали.
В огород вошла Наташкина бабушка. Было видно, что она всё ещё очень злится на нас.
— Сколько добра испортили! Идите вот теперь и сами рвите смородину с куста! Потом мойте её и обдирайте носики у каждой ягодки!
Хитрая Наташка приластилась к бабушке, словно кошка, и виновато замурлыкала:
— Ну не злись, пожалуйста, бабуля. Смотри, как мы кастрюлю отмыли — она стала даже лучше, чем была! Мы сейчас в неё ягод и насобираем!
Почти до ночи мы собирали смородину и обрывали с каждой ягодки носики. И всё это время вспоминали свои «добрые» дела и смеялись от души!
А потом бабушка Наташки сварила варенье. Только с сахаром, который, оказывается, кладётся не на глазок, а один к одному, то есть песка и ягод одинаковое количество. Варенье это называется пятиминутка — потому что кипятится всего пяти минут.
Когда оно остыло, каждому из нас разрешили намазать им кусок хлеба и съесть с чаем.
Как же это было вкусно!
Всю следующую неделю мы помогали трактористам на поле. В обед мы так же, как и они, шли есть суп, рис с котлетой и пить компот, которые им привозили прямо на поле в специальных термосах. А потом мы отдыхали в палатке и снова работали.
Как-то мы возвращались с поля уставшие и хотели уже расходиться по домам, а Костик вдруг сказал:
— Надо же, а ведь мы так и не поменяли водомеркам воду в бочке! Может, сделаем доброе дело прямо сейчас? Что же им всё время по грязной воде бегать?
И мы помчались к ржавой бочке. Да только в ней не было ни одной водомерки!
— Неужели они все погибли из-за грязной воды? — ахнула я.
— Так и есть, — расстроился Костик. — Получается, мы снова виноваты.
— Это не вы, — услышали мы голос моего дедушки, который чинил неподалёку теплицу. — Просто скоро осень, Костик. Температура воды упала, и водомерки исчезли до следующего лета.
— И мы опять не успели наиграться, — сказала я грустно друзьям.
— Но ведь для этого, Саня, у нас будет всё следующее лето! — весело сообщил Костик, и веснушки на его лице вдруг загорелись, как звёздочки.
