Горсть спелой земляники - Наталья Валерьевна Акулова
Наташка смотрела на трактора, как на вражескую армию.
— Костик, а ты уверен, что знаешь, как управлять трактором и всё такое? Это же не велосипед! И не мотоцикл с люлькой. Это же… какой-то динозавр хищный… Смотри, как он брыкается и шипит, жуть! А вот это — что у него за агрегат?
Наташка ударила ногой по какой-то железной решётке, которая была приделана сзади трактора.
— Это плуг, Наташка, — сообщил Костик уверенно. — А трактор называется «Беларус». Я всё про него знаю, и вообще, чего мы время теряем, нам же вроде дело надо сделать доброе.
Костик потёр от удовольствия руки, прыгнул в кабину трактора и скомандовал:
— Значит, так. Я еду во-о-он туда. — Он показал рукой в то место, где кончалась пропаханная коричневая полоса земли и начиналась зелёная — непаханая. — Ты, Саня, следи за тем, чтобы я рулил прямо, — это главное. А ты, Наташка, смотри за палаткой, в которой трактористы спят. Если они проснутся — маши руками изо всех сил. Я увижу и остановлюсь. А они подойдут к нам и скажут — вот это вы молодцы! Вроде ещё маленькие, а работаете как взрослые!
Наташка начала было спорить с тем, что распределение обязанностей нечестное, но Костик махнул на неё рукой, что-то такое нажал в тракторе, отчего он громко зафырчал и рванул с места как бешеный.
А дальше всё было не совсем так, как запланировал Костик. Точнее, совсем не так. Вместо того чтобы ехать прямо, трактор свернул почему-то вправо, потом влево, затем остановился и покатился назад. Вдруг раздался какой-то треск, и плуг сзади трактора резко дёрнулся и впился в землю. «Беларус» вздрогнул и рванул с места, как будто его напугали. Он ехал как угодно, но только не прямо и оставлял за собой глубоко вспаханную коричневую полосу земли — словно её гигантский червяк прорыл.
Я бежала за Костиком и кричала ему изо всех сил:
— Стоп! Костик, жми на тормоз! Ты едешь неправильно! Ты всё испортил!
Но Костик меня не слышал и не видел. Он крутил руль из стороны в сторону, подпрыгивал на сиденье, как на батуте, и с ужасом смотрел вперёд.
И тут я поняла! Конечно, он всё знал про эти «Беларусы». Просто никогда в жизни не водил их. А значит, ничего хорошего из этого не получится.
Я обогнала трактор, встала впереди и снова закричала:
— Глуши его! Костик, глуши!
Костик увидел меня и закричал в ответ:
— Не могу я! Он какой-то неуправляемый! Я жму на тормоз, а он не работает! Его закли-и-и-и-инило-о-о-о!
Он что-то ещё кричал, но я уже не слышала, потому что трактор опять взбрыкнул и, словно кенгуру, запрыгал по полю.
Надо было срочно что-то делать. Только что? Может, с Наташкой посоветоваться? Я оглянулась, чтобы позвать её, и увидела, что она сама бежит ко мне и размахивает руками.
— Саня, они проснулись! Они сапоги надевают! А Костик и не смотрит в мою сторону! Что делать?! — кричала она.
— Бежать за трактористами и спасать Костика, — сказала я как можно спокойнее, хотя, конечно, мне было страшно.
Но бежать нам не пришлось.
Главный тракторист дядя Митя сам помчался к трактору вприпрыжку, когда увидел, что происходит. Трактор, как дикий зверь, прыгал то туда, то сюда, плуг вгрызался в траву, поднимался и тут же опускался, а из-под него выплёвывались клочья чёрной земли, и пыль неслась по всему полю. Костика в кабине было не видно. Складывалось ощущение, что трактор просто сошёл с ума.
Дядя Митя в три счёта добежал до трактора, открыл дверь, впрыгнул в кабину, и вдруг всё резко смолкло.
Мы с Наташкой стояли как вкопанные и смотрели на открытую дверь трактора. Сначала из кабины вышел дядя Митя. Потом он протянул руки и вытащил Костика.
Глаза у Костика были влажные и красные. А веснушки на щеках — полыхали.
Дядя Митя очень строго посмотрел на нас:
— Как это понимать изволите? Вы же могли и себя, и трактор погубить!
— Мы не хотели, — проскулил Костик. — Честное слово.
— Мы хотели доброе дело сделать, понимаете… — стала я объяснять дяде Мите нашу идею. — Пока вы спите, мы за вас поработаем. А вы проснётесь — и похвалите нас!
— Доброе дело пользу приносит. А вы разворотили всё поле! Вот отработаю смену и всё расскажу про ваши «добрые» дела взрослым!
Костик виновато посмотрел на тракториста:
— Простите, пожалуйста. Я думал… что умею. Я же всё знаю про трактора. Тут же всё просто — плуг, гидравлика, рычаг этого… как его…
— Подъёма и опускания, — подсказал дядя Митя и прыгнул в кабину трактора. — Эх ты, грамотей! Неужели ты думаешь, что знать и уметь — это одно и то же?! Нужен опыт!
Он поднял свои брови-сабли до середины лба и посмотрел внимательно на каждого из нас:
— Ещё раз увижу вас на поле — сообщу в милицию, понятно?
Конечно, было понятно. Мы побрели домой, а дядя Митя стал перепахивать то, что наворотил на поле Костик.
— Ещё легко отделались, — вздохнула Наташка. — А мог бы собрать нас в охапку, как котят, и сразу в милицию сдать.
— Уж лучше туда, чем бабушке и дедушке, — сказала я. — Вот расскажет дядя Митя сегодня вечером им, а они папе и маме позвонят и скажут — забирайте срочно вашу дочь, она у вас имущество чужое портит. А до конца лета ещё целая неделя. Это несправедливо!
— Не расстраивайся, Саня. Это же я всё испортил — ты совершенно тут ни при чём, — стал успокаивать меня Костик, когда мы подошли к моему дому. — Так что если и влетит, то мне, а не тебе.
Но всё равно было грустно. И обидно. Мы хотели как лучше — чтобы всем было приятно, чтобы все были рады, а мы гордились нашими добрыми делами. А получается, гордиться-то и нечем. И даже наоборот — вон, чуть до милиции дело не дошло!
На палисаднике висело ведро, у которого с утра дед чинил ручку.
— Может, покрасим его? — предложила я друзьям без настроения.
Костик взял ведро и тихо произнёс:
— А краска с кисточкой есть?
Я сбегала в сарай и принесла всё необходимое. Наташка держала ведро за ручку. Я держала банку
