Валерий Роньшин - Кошмары станции «Мартышкино»
Я с ним, — указала Любка на Тимыча.
Не положено, — отрезал дежурный. — Следователь Вшивцев ждет только Кувшинова.
И Любке пришлось остаться.
Тимыч поднялся на второй этаж и нашел семнадцатый кабинет. На дверях висела табличка
КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ
Тимыч постучал.
— Войдите, — разрешил мужской голос.
Тимыч вошел.
За столом сидел сурового вида мужчина в черном костюме.
— Тимофей Кувшинов? — отрывисто спросил он.
Да, — ответил Тимыч.
А я следователь Вшивцев. Садись, парень.
Тимыч сел.
Тебе сколько лет? — спросил Вшивцев.
Тринадцать с половиной.
Ну-у, уже взрослый мужик. Поэтому буду с тобой говорить откровенно. Ты, Тимофей, теперь сирота.
Сирота? — потерянно повторил Тимыч.
Да, — припечатал Вшивцев. — Круглый сирота. Нет у тебя больше ни мамы, ни папы, ни бабушки… вообще никаких родственников в живых не осталось.
Один остался, — машинально поправил Тимыч.
Это кто же?
Дядя Федя. Он на Канарах…
— Лучше б у тебя его совсем не было, — обронил загадочную фразу следователь и, нажав кнопку, объявил: — Сейчас приведут убийцу твоих родных.
Дверь отворилась, и два дюжих охранника ввели в комнату… нет, не Аннупалну, а — Федора Петровича Федякина.
— Дядя Федя?! — обомлел Тимыч, ничего не понимая. — А где же Аннапална?..
— Садитесь, подследственный, — строго обратился к Федякину Вшивцев.
Федякин сел.
— Рассказывайте, как дело было.
Федякин начал рассказывать:
Андрей, муж моей сестры Маши, заядлый курильщик. Я ему с Канарских островов привез в качестве сувенира зажигалку-пистолет. Ну и решил подшутить. Наставил на Андрея зажигалку и говорю: «Бах-бах, ты убит». И на курок нажал. А зажигалка возьми да и выстрели. Она оказалась настоящим пистолетом.
Вам что же, настоящий пистолет по цене зажигалки продали? — скептически прищурился Вшивцев.
Выходит что так.
И вы сами ни разу от этой «зажигалки» не прикуривали?
А я не курю.
Следователь Вшивцев побарабанил пальцами по столу.
Хорошо, предположим, мужа сестры вы убили случайно. Ну а саму сестру — тоже случайно? Наставили на нее зажигалочку и — «бах-бах», так?
Нет, не так, — сумрачно произнес Федякин. — Машу я не убивал.
А кто же ее убил? Пушкин, что ли?
С Машей по-другому получилось, — со вздохом промолвил Федякин. — Услышав выстрел, она вбежала в комнату и увидела, что Андрей лежит на полу убитый, а я стою с пистолетом…
И вы решили заодно убрать и ее, — перебил Вшивцев, — чтоб не оставлять свидетельницу.
Да нет же! — в сердцах воскликнул Федякин. — Она сама себя убрала… то есть убила.
Ах вот даже как? — усмехнулся следователь.
Да, да! — горячо продолжал Федякин. — Она поняла, что любимого мужа не воскресить, а любимому брату грозит тюрьма, и решила покончить с собой. Выхватила у меня пистолет и застрелилась.
…и застрелилась, — по ходу допроса записывал показания Вшивцев. — А куда она себе выстрелила?
В висок.
В какой? В правый или в левый?
В правый.
А экспертиза установила, что в левый.
Ну, может, в левый. Я точно не помню.
…точно не помню, — записал Вшивцев. — Та-а-к, дальше что?
Все.
Нет, не все, гражданин Федякин. Вы же еще бабульку из окна выкинули. С двенадцатого этажа. Или этого тоже не помните?
Ах, да, — вспомнил Федякин, — была же бабушка.
Да, была бабушка, — повторил Вшивцев. — А теперь ее нет. Зачем вы столкнули старушку с подоконника?
Я ее не сталкивал. Она сама вывалилась.
Ну коне-е-чно, — качал головой следователь. — Сестра сама застрелилась, бабушка сама из окна вывалилась. Прямо полное самообслуживание.
Да, сама, — настаивал Федякин. — Она мыла окно, стоя на подоконнике, услышала выстрел, вздрогнула, потеряла равновесие и выпала из окна.
Ну допустим… А тройняшки?
Что тройняшки?
Тоже сами поехали на коляске вниз по лестнице?
С тройняшками дело было так. Маша как раз собиралась идти с ними гулять: уложила их в коляску, выкатила коляску на лестничную площадку, поставив ее около ступенек лестницы, и пошла одеваться.
А мимо бежала мышка, — язвительно добавил Вшивцев, — хвостиком махнула, коляска и покатилась.
Не мышка, а Джек, — поправил следователя Федякин.
Что еще за Джек?
Соседская овчарка.
А-а, это которую вы тоже убили?
Да не убивал я ее! Просто она увидела Мурку.
Какую Мурку?
Это кошка других соседей. Естественно, Джек рванул за Муркой, задел коляску, коляска покатилась по ступенькам вниз. Мурка побежала наверх. Джек кинулся следом. А наверху работал электрик, рядом с которым лежал оголенный провод под током. Мурка через провод перескочила, а Джек наступил. Вот его током и убило.
Следователь Вшивцев демонстративно вздохнул.
Слушайте, гражданин Федякин, я уже устал от вашего вранья. Вы не хотите хотя бы раз, для разнообразия, сказать правду?
Да я вам правду говорю! — закричал Федякин. — Я ни в чем не виноват! Я жертва стечения обстоятельств!..
Знако-о-мая песенка. Все убийцы так на допросах заявляют.
Ну посудите сами, зачем мне, профессору, без пяти минут академику, убивать свою сестру, ее мужа, бабушку, тройню, да еще и овчарку в придачу?
Не знаю. Вам виднее.
Федякин понял: доказывать что-либо следователю Вшивцеву бесполезно.
Что меня ожидает? — уныло спросил он.
Это решит суд. Но вообще-то за серийное убийство полагается пятнадцать лет без права амнистии.
Бо-о-же, — простонал профессор. — Пятнадцать лет!
Ну а что такое пятнадцать лет? — философски заметил Вшивцев. — Не так уж и много. Пролетят — и не заметите.
Федякин в отчаянии обхватил голову руками.
— Боже мой, боже мой, был бы у меня хотя бы один свидетель.
Свидетель есть, — объявил следователь.
Есть?! — вскинулся профессор. — Кто?!
Говорящий попугай Кеша, который все видел из своей клетки. Кстати, именно он нам в милицию позвонил.
А вы уже сняли с него показания?
Разумеется.
И что он говорит?
То же самое, что и вы.
Вот видите! — обрадовался Федякин.
Рано радуетесь. По закону Российской Федерации, показания говорящих попугаев в суде не учитываются.
Федякин вновь погрузился в бездну отчаяния.
Но почему, почему?!
Потому что вы могли его подговорить.
Но зачем, зачем?!
Ясное дело — зачем. Чтобы обеспечить себе алиби.
Профессор Федякин в полном изнеможении откинулся на спинку стула.
Я устал от всего этого бреда. Послушайте, чего вы, собственно говоря, добиваетесь?
Правды и только правды! — отчеканил следователь Вшивцев.
А вы считаете — я вру?
Да, врете!
Ну знаете ли… — вспыхнул профессор.
Знаем, гражданин Федякин, мы все знаем. — Вшивцев протянул профессору листок: — Вот, подпишите протокол допроса. И отправляйтесь в камеру.
Да мне обратно на Канары надо! — раскричался Федякин. — Лекции читать! У меня контракт!..
Кому Канары, а вам — нары, — срифмовал следователь и приказал охранникам: — Увести.
Федякина увели.
Вшивцев взглянул на Тимыча, который все это время хранил гробовое молчание.
— Ну что ты такой кислый? — Следователь ободряюще похлопал Тимыча по плечу. — Выше голову, шире плечи. Завтра определим тебя в хороший детдом. А там, глядишь, кто-нибудь усыновит. И снова у тебя будут мамка с папкой.
Глава X
ПОЕЗДКА НА ТОТ СВЕТ
Тимыч вышел из милиции как в воду опущенный. Крутая все поняла без слов.
Значит, не ошибка?
Нет.
А Аннупалну арестовали?
Их убила не Аннапална.
А кто же?
Мой дядя Федя… — И Тимыч все рассказал.
Отстойно, — сказала Любка Крутая, выслушав рассказ. — И что теперь?
Завтра меня в детдом отправят.
Обломно. Была я как-то раз в детдоме. Прямо скажем — не фонтан. На завтрак там — хлеб с водой, на обед — вода с хлебом, а на ужин — фига с маслом.
А-а, мне до фонаря, — обреченно заявил Тимыч.
Что до фонаря? — спросила Любка.
Да все.
Если тебе до фонаря, то поезжай лучше к родичам.
К каким родичам? У меня же больше нет никого.
— Я имею в виду — к родителям. Тимыч недоуменно посмотрел на Крутую.
Куда это — к родителям? В морг, что ли?
Не в морг, а на Тот Свет. Не повезло на Этом, может, на Том повезет.
Очень остроумно, — : угрюмо буркнул Тимыч.
А я не острю, — серьезно ответила Любка. — Ты что, не знаешь про станцию «Мартышкино»?
Про какую станцию «Мартышкино»?
Метровскую. С которой можно на Тот Свет уехать. Надо сесть в последний вагон любого поезда и произнести заклинание: «Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет».
