Мёртвая свадьба - Елена Александровна Усачева
– А со мной? – засопела Сонька. – Я – жена!
– Берёшь чугун! – Анна показывала мизансцену Толику. Ритка хмурилась, обнимая ухват, чесала голую ногу другой ногой. – Или хотя бы подходишь к нему. И протягиваешь руки. А она как будто супа тебе наварила. И улыбаетесь.
Поднять чугун? Толик приноровился и еле оторвал котелок от шестка. Тяжеленный какой. Чего-то много здесь воды. Разве вчера Толик его не ополовинил? Или мать опять налила, чтобы погреть, пока печка ещё тёплая? Воду бы вылить, тогда и чугун можно таскать. Толик смотрел внутрь, на тёмный неровный край. Вода была чуть мутная, как будто с песком. Ну, конечно, воду-то брали из озера.
– Отлично! Замерли! Ухват выше! Ещё! Толя, на меня.
Голова не поднималась. Глаза были прикованы к воде. Лёгкая волна ходила туда-сюда, перехлёстывая через чёрные бока, дул успокаивающийся сиверик.
– На меня, Толя! – звала Анна.
«Ко мне!» – требовал голос.
«А ты плесни и плыви, – усмехнулся остролицый. – Заждался я. Без тебя задачка не решается».
Вода плеснулась. Толик чуть наклонился. И почувствовал, что проваливается в воду с головой. Кто-то закричал. Кажется, мать. А ещё чугунок упал и отдавил ногу.
Глава восьмая
Кто сильнее
Перед тем как нырнуть, Толик выдохнул от удивления. Невозможно было представить, что он поместится в чугунке целиком. В горловину этой посудины и макушка не пролезет. Если только уши отчекрыжить. Да и что за сила нужна, чтобы его, здорового парня, всосало в такой крохотный объём? Даже не пылесос, а целая всасывательная машина. Большая, с мощным двигателем.
Но он вот так взял и всосался. И очень даже хорошо поместился. Вместе с ушами. Прошёл со свистом и оказался в воде.
Но перед этим выдохнул. А вдыхать уже стало нечего. Не рыба. Он старательно плыл, работая руками и дрыгая ногами. Изнутри всё разрывалось от желания вдохнуть. В животе появился неприятный холод, взвихрился мурашками, собрался в комок, поджал лёгкие. Голова закружилась. Диафрагма заходила туда-сюда в попытке захватить хотя бы немного воздуха, но взяться воздуху было неоткуда. Сознание стало чернеть.
Рука сделала неправильное движение, не загребла воду, а дёрнулась по воздуху. Толик вскинулся, выбрасывая тело на поверхность. Вдохнул, чувствуя, что воздуха опять не хватает. Что сердце бьётся в горле, перекрывая его, не давая этому самому воздуху проходить.
Рухнул в воду, ударился плечом о камни и сел. Перед глазами всё опять тудухалось, взгляд плавал по поверхности озера, голова наливалась тяжестью, но с каждым вздохом тяжесть утекала. И делалось легко. Даже как-то воздушно.
Берег не узнавался. Но это был их залив, Великогубский. Не у причала, в стороне. Только вот какой – к Судме или около Межевухи?
Билась о камешки небольшая волна, уже не такая холодная, как вчера. Как будто солнышком её немного прогрело. Куда он так долго плыл, что чуть лёгкие не разорвались? И откуда тут взялось солнце? Вроде весь день было пасмурно и дождь. Стоп. Или это вчера был дождь? А сегодня? Сегодня Толик не очень помнил, потому что часть дня провалялся в постели, потом пришла Ритка, а следом и вся компания. Сколько же тогда было времени? А сейчас сколько? По их северному небу в облаках и не поймёшь. Светло и светло. Может быть, три, а может, и все шесть. Коров уже доили или нет? Мать точно кур не загоняла, значит, не восемь. Толик испугался, что взял с собой телефон. Провёл рукой по боку штанов. Но он был не в джинсах. Он был в чёрных шароварах, на ногах неудобные сапоги, без каблука и с гладкой подошвой.
Рядом шевельнулись, и Толик подпрыгнул от неожиданности. Вроде бы в чугунок он нырял один.
– Я вчера соврала. На самом деле, ты мне сразу понравился. Влюбилась я.
Иринка сидела на прибрежном валуне. Вся в белом. Как обычно. Невеста чёртова. И волосы распущены. Пряди красиво подхватывал лёгкий ветерок. Свет как-то так подсвечивал лицо, что оно казалось белым.
– А ты чего, не успокоилась ещё? – удивился Толик. – Вчера ж вроде уже были тут.
Иринка не ответила. Смотрела вдаль.
– А сестра твоя где? – спросил Толик. Её надо было отвлечь, время потянуть. Столько народа видело, что он исчез, кто-нибудь догадается, где он, найдёт. – Почему ты везде одна?
Иринка склонила голову на плечо, улыбнулась горизонту:
– Знаешь, как тяжело её было дома оставить? Она ж глаз с меня не спускает, всё какие-то средства ищет, советы слушает. Но она младшая и глупая. Её можно провести.
Угу, а старшая, конечно, умная по полной программе.
– Я сказала, что к ней тоже жених придёт. Мальчик у вас здесь красивый, высокий.
От воды неприятно пробрало холодом, Толика передёрнуло. Бедный Игорёк! Иринка наградила ласковым взглядом. От этого взгляда захотелось пойти и утопиться уже добровольно.
– Насоветовали ей, как его окрутить, вот она и засела счастье своё встречать.
Иринка вдруг вся встрепенулась, встала, неожиданно оказавшись в длинной и узкой юбке.
– Лодка, – произнесла она.
– Слушай, ты это… – начал Толик. Он хотел тоже подняться, но сапоги оказались адски неудобные. Сделаны как будто из дерматина, жёсткого и несгибучего, заломы впивались в кожу в самых больных местах. Подошва скользила. Толик несколько раз бухнулся в воду. Заволновался. Да что же это такое?
– Эй! – позвал он. Где же народ? Почему они ещё не прибежали? – Что ты хочешь сделать?
Иринка смотрела вдаль. Прям вытянулась вся. Лодка стремительно приближалась. Заметно больше григорьевской. Гребец в ней сидел очень ловкий. Методично вгонял в воду вёсла, без видимых усилий откидывался назад, проводил их под водой, делал резкий гребок. Как робот, туда-сюда, туда-сюда.
– Это не я. Это он. – Иринка показала на гребца. – Он сказал, что нужен ты.
– Кто это? – прошептал Толик.
– Перевозчик, – торжественно произнесла Иринка.
– Перевозчик куда?
– Перевозчик к счастью.
– Ну тогда в добрый путь, – пожелал Толик.
Если зашёл разговор о счастье, то он о своём всё знает: закончить школу, жить в селе, выбираться на заработки, как отец делает. Поэтому любым магическим способом он готов отсюда убраться. С этого странного берега, из этого странного места. Хоть на метле, хоть на кочерге.
Иринка нежно улыбнулась ему. И если раньше от её улыбок веяло могилой, то вот прям сейчас так целым кладбищем пахнуло.
– Ты же сам советовал поговорить с бабушкой. Я поговорила. Она рассказала, что у её приворота на крови одно условие было. Жених должен был достаться ей. Не получилось. Она из-за этого всю жизнь мучилась, замуж не вышла. Я верну жениха. Свадьба состоится.
– Она же старая, – прошептал Толик, представляя бабу Свету в свадебном платье. Фантазия барахлила, картинка не складывалась. Новый передник всё портил. Он лез на портрет и не шёл к белому.
Лодка приблизилась. Не дожидаясь, когда она причалит, Иринка заспешила навстречу, мельча шаг в узкой
