Антон Иванов - Загадка вечернего звонка
— Ты только не ляпни это при Варваре, — пристально посмотрела на него Марго. — Иначе наживешь себе смертельного врага.
— Мне теперь не привыкать, — усмехнулся Иван. — У меня четыре таких уже есть. Из Английского клуба. Конечно, я не собираюсь говорить это Варьке. И вообще ничего не утверждаю. Просто в качестве примера привел.
Пример, сам по себе вполне убедительный, в связи с Настасьей вызывал большие сомнения. Но ведь она могла попасть в какую-нибудь другую неблаговидную историю, которая вполне годится для шантажа.
Словом, от версий у пятерых друзей головы пухли. Настасья упорно отсиживалась дома. А ребята, к великому неудовольствию жителей, торчали в подъезде. От них четверо друзей услышали массу всего, и это были сплошь не комплименты.
Когда Варя с родителями наконец-то вернулись, ребята испытали большое облегчение.
На следующее утро она была сама не своя.
— Мне только что удалось порыться у Настасьи в шкатулке, — начала она по дороге в школу рассказывать друзьям. — Все бабушкины драгоценности исчезли. Понимаете, ни-че-го не осталось. Я уже просто не знаю, что делать. Может, предков поставить в известность? Но тогда вроде выйдет, что я сестру закладываю. Она мне этого не простит.
— Если ты жизнь ей спасешь, простит, — заспорил Герасим.
— А если, наоборот, испорчу? — спросила Варвара. — Доказательств-то пока нет. Вдруг у нас у всех больное воображение?
— Может, у тебя больное, а у меня здоровое, — опять выступил с возражениями Муму. — И я знаю, что позавчера Настасья ходила в ломбард и вышла оттуда совершенно чокнутая.
— Она и сейчас, как чокнутая, — сообщила Варя.
— И камушки никогда не врут, — задумчиво произнесла Марго. — Знаешь, Варька, погоди пока говорить родителям. Может, конечно, потом и придется. Но, думаю, сперва тебе следует побеседовать наедине с сестрой.
— Точно, — поддержал Павел. — После уроков все вместе подумаем, как тебе лучше к ней подъехать. Вдруг что получится?
— Ну, разве что вместе подумаем, — Варвара совсем не была уверена в успехе.
Они подошли к школе. К ним подбежал Сеня Баскаков и принялся что-то выяснять насчет алгебры. Говорить дальше о главном деле друзья при нем, естественно, не могли. К тому же у Ивана при виде здания родной «Пирамиды» резко испортилось настроение. Он вспомнил, что должен немедленно отнести рекомендации в Английский клуб.
Правда, «немедленно» дотянулось до большой перемены. Лишь когда Павел сказал: «Иди, а то скандал будет и весь наш план сорвется», — Пуа-ро, шелестя рекомендациями, поплелся на второй этаж в комнатку, на полированной двери которой висела кокетливая медная табличка «English club».
Иван вошел. В комнате оказалось несколько человек. Трое суетились вокруг длинного стола, на котором стояли баночки с красками и лежал большой лист ватмана, уже пестревший разно-цветными надписями и фотографиями. «Стенгазету свою английскую делают», — с неодобрением подумал Пуаро.
В торце стола, как истинный председатель, восседал Игорь Коростелев. Рядом с ним, опершись на спинку стула и что-то увлеченно доказывая, стоял Глеб Синицын. Глаз у него уже открылся, а синяк приобрел багрово-желтый оттенок.
Едва увидев Ивана, он злобно рявкнул:
— Что надо?
— Да я… тут… вот… — И Ваня потряс в воздухе рекомендациями. Чувствовал он себя крайне дискомфортно.
— Нельзя ли поточнее? — брезгливо выпятил нижнюю губу председатель.
«Ох и мерзкий же тип», — подумал Иван, однако постарался как можно спокойней и четче произнести:
— Я — Иван Холмский. Пришел подавать заявление в Английский клуб.
— Ты? Заявление? — Нижняя губа у Коростелева отвисла ещё сильнее. Его лоснящееся блинообразное лицо выражало крайнее отвращение. Однако, видимо, Рогалева-Кривицкая провела подготовительную беседу. Ибо, явно преодолев желание выставить непрошеного кандидата за дверь, Игорь важно протянул пухлую белую руку:
— Давай. Посмотрим.
— Игорь! Ты что? — взвыл у него над ухом Глеб Синицын.
— Потом, — истинно начальственным жестом отмахнулся от него Коростелев.
Синицын мигом заткнулся и, пожав плечами, отошел к ребятам, колдующим над стенгазетой.
Иван вложил в пухлую руку рекомендации. Председатель, глянув, осведомился:
— А заявление?
— Не знаю, как писать, — ответил Иван.
Председатель тяжело вздохнул. И смерив новичка взглядом, в котором без труда читалось: «Возись тут со всякими насекомыми», — неторопливо двинулся к шкафу.
— Сейчас найду бланк и напишешь.
Дожидаясь, Иван стал рассматривать стенгазету. Худенький невысокий мальчик в очках, высунув от старания язык, дорисовывал на «шапке» Биг Бен.
— Здорово у тебя получается, — понравилось Ивану. — Только вот, по-моему, тут надо по-другому. Давай я поправлю.
И он потянулся за кисточкой, которую держал в руках худенький мальчик. Лучше бы Ивану этого не делать. Его неожиданно сильно толкнули в спину. Пуаро даже охнуть не успел, как оказался лежащим на непросохшей ещё стенгазете. Но это было полбеды. В полете Иван сбил несколько баночек, где смачивали кисти. Серо-буро-малиновая вода цветным озером разлилась по газете и частично попала на худенького мальчика.
— Ты что? — завопил тот.
Он чуть не плакал. Почти завершенная стенгазета погибла. Теперь придется начинать все сначала.
— Извини. Я не виноват. Меня толкнули, — искренне пожалел мальчика Иван. — Давай я приду и помогу тебе переделать.
— Не нужно мне твоей помощи, — с ненавистью произнес тот. — Сам справлюсь.
И он принялся промокать тряпкой цветную лужу.
— Что тут произошло?
Иван обернулся. На плоды его деятельности сурово взирал Игорь Коростелев.
— Я случайно воду пролил, — принялся оправдываться Иван.
В это время он заметил, что на него, злорадно усмехаясь, взирает Синицын. Ивану стало все ясно. «Дай мне только не поступить сюда, — подумал он. — А уж потом я обязательно тебе второй фингал поставлю».
— Вот что, дорогой друг, — сунул ему в руки пустой бланк Коростелев, — пиши по-быстрому заявление, и чтобы до результатов голосования мы тут тебя не видели.
— А на голосование приходить надо? — спросил на всякий случай Иван.
— Нет! — На сей раз нижняя губа оттопырилась как-то вбок. — Результаты найдешь на доске объявлений в вестибюле.
Иван постарался как можно скорее заполнить бланк. И, отдав его председателю, покинул негостеприимную комнату.
— Ну, — ждали его в передней друзья, — как дела?
— Сложный вопрос. — Иван пожал плечами. — Одно могу сказать точно: любви ко мне в клубе не прибавилось. Я стенгазету им испортил.
— Даешь! — воскликнул Герасим. — Стенгазета-то что тебе сделала?
— Я совершенно ненарочно, — с виноватым видом изрек Иван. — Меня Синицын из мести толкнул.
И он рассказал все по порядку. Луна слушал с большим удивлением.
— Погоди, погоди, — перебил Ивана Павел. — Этот, который в очках рисовал, он такой маленький, белобрысенький?
— Ну, — кивнул Иван.
— Пуаро, ты гений, — в полном замешательстве произнес Луна. — Последнего члена совета уделал.
— Как? — вытаращился Иван. — Он тоже член совета?
— И притом последний, — повторил Луна. — Потому что ещё одна девчонка болеет. И появится только через неделю. Я навел справки.
— Тогда, Ваня, позволь выразить тебе восхищение от всей нашей команды, — ехидно произнесла Варя. — Разумеется, тайное голосование совета все покажет. Но я лично уверена, что ты не станешь членом Английского клуба.
Иван вымученно улыбнулся. С одной стороны, он был доволен, что все трудности уже почти позади. С другой — у него остался от этой истории какой-то неприятный осадок. Особенно было жаль парня в очках и ни в чем не повинную стенгазету. Хотя, положа руку на сердце, упрекнуть себя в данном случае Иван не мог. Вина целиком лежала на Синицыне. Пуаро отчетливо ощущал, что в лице Глеба Синицына нажил себе лютого врага, и вендетта наверняка продолжится.
— Какой-то ты, Ваня, нерадостный, — отвлекла его от грустных мыслей Варвара.
Чтобы скрыть свои чувства, Иван вымученно улыбнулся.
Глава X.
ХИТРЫЙ ПЛАН
После уроков ребята, собравшись у Марго, продолжали обсуждать, что делать с Настасьей.
— Ниточка тянется к ломбарду, — с важностью заявил Герасим. — Я считаю, что нужно идти именно в этом направлении.
— Куда и как? — посмотрел на него Луна.
— Куда и как, не знаю, но надо, — отозвался Муму.
— Р-рискованное пр-редложение, — прокомментировал из-под стола Птичка Божья.
— Интересно, Герочка, он с тобой согласен или возражает? — полюбопытствовала Варя.
