Мария Прилежаева - Третья Варя

Мария Прилежаева

ТРЕТЬЯ ВАРЯ

1

Варе шел пятнадцатый год, когда произошли события, о которых рассказывается в этой повести. Лето только наступило. Оставалось три дня занятий, после чего семиклассников без экзаменов переведут в восьмые классы, при условии, разумеется, приличных отметок. Варе беспокоиться не приходилось. Училась она хорошо. Более того: «Исключительно ответственная девочка!» — хвалила Варю учительница истории Валентина Михайловна.

— Исключительно ответственная, редкой примерности! — говорила она Вариному деду, Арсению Сергеевичу, когда он приходил в школу на родительские собрания.

Густые, как щетки, белые брови деда лезли на лоб. Лицо принимало язвительное выражение:

— Что за штука примерность?

— Ну… скромность.

— Копейка цена вашей скромности, ежели ничего кроме нету, — отвечал Варин дед.

— Но как же… Другая бы на ее месте…

— Значит, дура эта ваша другая.

Валентина Михайловна не спорила. Валентина Михайловна была молода, основной чертои ее характера была романтичность, оттого к Варе и Вариному деду она питала особое чувство, нечто вроде влюбленности.

Варин дед в Отечественную войну был начальником войсковой разведки армии, теперь полковник в отставке. Мать умерла. Варе не было году, когда она умерла, а отец… Видно, отец был плохим человеком, если мама от него ушла. Во всем белом свете у Вари был один дед.

Но, конечно, у романтической Валентины Михайловны были особые причины относиться особенно к семье полковника в отставке Арсения Сергеевича Лыкова. Об этом речь впереди.

В день, с которого начинается наша повесть, Варину школу посетила иностранная делегация.

В Москве постоянно гостят делегации из разных стран. Некоторые из них интересуются постановкой школьного дела в Советском Союзе. Так как Варина школа была в Министерстве просвещения на хорошем счету, гостей нередко направляли сюда. Учителя и ребята привыкли к таким посещениям, им даже надоели эти визиты. Особенно сейчас, к концу года, иностранная делегация вовсе была не ко времени, но отказаться принять гостей невозможно — долг гостеприимства требует. Да и министерство!

В седьмой класс на урок Валентины Михайловны делегация пришла незадолго до звонка. Директор без предупреждения привел ее и торопливо бросил учительнице:

— Побеседуйте с нашими зарубежными друзьями, пока я вернусь, — и исчез, озабоченный делами: надвигающимися экзаменами, успеваемостью, ремонтом, производственной практикой и прочим.

— Здравствуйте, дорогие друзья! — любезно приветствовала Валентина Михайловна.

Директор не сказал, откуда они прибыли, но это неважно. Важно, что друзья. Ласковость так и лилась, так и струилась из жизнерадостно сияющих глаз Валентины Михайловны, — как не заулыбаться в ответ! Иностранные гости заулыбались, закивали, и сразу, как пишут в газетах, создалась теплая атмосфера взаимопонимания.

Гостей было трое — пожилой, тихий мужчина и две женщины средних лет в пестрых джемперах, темноволосые, смуглые и любопытные. Мужчина молчал, видимо не все понимая в разговоре, а женщины хорошо знали по-русски и быстро вступили в оживленное общение с учительницей.

— Да, да! — кивали они, слушая ее.

Валентина Михайловна, как обычно, давала положительную характеристику классу: дружный, способный, на втором месте в школьных соревнованиях по спорту, участвует в олимпиаде по физике, а через три дня, когда окончатся уроки, весь бывший седьмой, как один, всем коллективом, отправится на практику (наш метод воспитания — труд!): мальчики — на завод, а девочки — в цветочное хозяйство Ве-Де-Эн-Ха.

— Да-да! — кивали иностранные гости.

— Да-а? — вопросительно протянула одна, услышав «Ве-Де-Эн-Ха».

— Выставка достижений народного хозяйства, — жизнерадостно расшифровала Валентина Михайловна. — Возможно, многие девочки в результате практики в цветочном хозяйстве изберут профессию цветоводов. Красивая профессия — украшать землю цветами, правда? — Валентина Михайловна любила произносить трогательные слова.

Одна гостья, с тонким лицом мадонны и блестящими черными, низко опущенными вдоль щек волосами, притронулась к локтю учительницы:

— У нас в стране есть Долина Роз. Вы идете, идете и видите красные, желтые, белые розы… черные розы…

Валентина Михайловна покачала головой:

— Чудеса!

Наступила короткая пауза.

— Варька, сейчас тебя будут показывать, — шепнула Варина подружка по парте.

Действительно, Валентина Михайловна, кашлянув для торжественности, позвала:

— Теперь, Варя Лыкова, выйди сюда.

Пока Варя шла между партами к доске, гости дружелюбно ее рассматривали, а та, у которой гладкие черные волосы были низко начесаны на щеки, с улыбкой сказала:

— Мы, болгары, очень сердечно, всей душой любим советские и русские люди!

— Всей душой! — подтвердила вторая болгарка, горбоносая, с темным влажным взглядом из-под темных ресниц.

— Вы из Болгарии? — вскричала Валентина Михайловна. — Что вы говорите, вы из Болгарии? Ребята, ребята! Кто, какой наш великий классик…

— Тургенев! «Накануне»! Инсаров! — завопили ребята.

— Но Тургенев не всё. Но вы даже догадаться не можете! — ахая и возбужденно терзая платочек, заговорила Валентина Михайловна. — У нас впервые болгарская делегация. Такое стечение обстоятельств! Вы не представляете! Нет, это… Вот посмотрите, вот Варя Лыкова… Слушайте, это удивительно, слушайте!

И она рассказала о Варе. Верное, не о ней, а, как обычно, о Вариной прабабке Варваре Викентьевне, которая…

Варя привыкла, что после рассказа слушатели старались всячески ее приласкать, оказать какие-то знаки внимания.

На этот раз произошло по-другому. Случилось нечто неожиданное. Первая болгарка, с тонким лицом и блестящими черными волосами, отзывавшаяся на все активнее и быстрее других, приблизилась к Варе, оперлась ладонью ей на плечо и проникновенно сказала:

— Я много знаю о Варваре Викентьевне!

— Как? — задохнулась Варя. — Как?! — воскликнула она одновременно с учительницей.

Все замерли. Класс из тридцати учеников весь обратился в слух и внимание.

— Я знаю одного товарища, одну… которая много знает о Варваре Викентьевне, — ответила болгарка.

— Чудеса! — растерянно проговорила Валентина Михайловна.

Варя во все глаза глядела на болгарку. Л она торопливо принялась что-то рассказывать своим спутникам; они кивали, улыбались и хмурились, даже тихий пожилой мужчина разговорился на своем болгарском языке, в котором слышались знакомые слова, но, в общем-то, непонятном.

— Чудеса, чудеса! — изумленно повторяла Валентина Михайловна. — До сих пор, кроме нас, никто не знал о Варваре Викентьевне! Нельзя поверить, фантастика! Я как историк не могу сразу все это переварить.

— Тоже Варя? — кивая на Варю, спросила болгарка с блестящими волосами.

— У них во всех поколениях первую дочь называют Варварой, — сказала учительница.

— Поезд уходит в шесть, — сказала болгарка. — Как жаль, что мы поздно увиделись! Только увиделись и сегодня в шесть уезжаем.

— А Хадживасилева, ай-ай! — сожалея, проговорила вторая. — Если бы мы пришли сюда, в школу, вчера!

— Если бы мы пришли вчера, Хадживасилева была бы с нами!

— Хадживасилева не знает, что есть еще одна Варя, как удивительно!

— Мы не знали, что есть еще одна Варя, — говорили болгарки, целуя и обнимая ее. — Такая встреча! Хадживасилева будет жалеть. Это она нам рассказала о прабабушке Вари, — говорили они.

Первая болгарка вынула из сумочки открытку, написала что-то на обороте и дала Варе:

— На память о нашей встрече в Москве. Шипка.

«Откуда Хадживасилева знает?» — хотела спросить Варя. Но зазвенел звонок, ребята повскакали с мест, окружили Варю.

Открытка уплыла из ее рук и пошла гулять по рукам. Открытка изображала массивную четырехугольную башню на вершине пустынной горы, с одного края которой высились зубчатые скалы. Над горой низко нависло сумрачное, серое небо, дымясь облаками; края облаков цеплялись за башню. Это был памятник воинам русско-турецкой войны и болгарским дружинникам, погибшим на Шипке. Что-то торжественное, величаво одинокое было в пустынности неба и Шипки.

— На туру похожа, — сказал один мальчик, Витька Шустиков. — Там, я читал, тучи всегда над Шипкой. Зимой снегу навалит. А турки вон откуда лезли, по крутизне, из-за скал…

В седьмом классе, где историю преподавала Валентина Михайловна, ребята знали о IIIпике. Еще бы им не знать! Дайте только освоиться, уж они найдут, о чем потолковать с болгарской делегацией!