Антон Иванов - Загадка вечернего звонка
— Куда и как, не знаю, но надо, — отозвался Муму.
— Р-рискованное пр-редложение, — прокомментировал из-под стола Птичка Божья.
— Интересно, Герочка, он с тобой согласен или возражает? — полюбопытствовала Варя.
— Разумеется, согласен, — гордо вздернул голову Каменное Муму. — Кажется, он наконец научился что-то соображать.
И мальчик указал на скатерть, под которой прятался попугай. В следующий момент Муму взвыл от боли. Птичка Божья, изловчившись, ущипнул врага за ногу.
— Я — ор-рел. Гер-расим — тр-рус! — немедленно раздалось из-под стола.
— Нет. Он не согласен, — покачала головой Варя.
— Бр-ред! Бр-ред! — подтвердили снизу.
— Вот именно, — усмехнулся Луна. — Ломбард — это не ниточка, а результат истории.
— И то, что бабушкино наследство пропало, тоже результат? — Муму взглянул на него с таким видом, будто не кто иной, как Павел, снес в ломбард драгоценности покойной бабушки Пановых.
— Естественно, — Луна хранил полную невозмутимость. — Потому что с ломбардом все до боли просто. Настасья снесла туда драгоценности и получила за них деньги. А вот зачем и для чего — другой вопрос.
— И ещё совершенно ясно, — подхватил Иван, — что Настасья рассчитывала на одну сумму, а получила гораздо меньше.
— Ежу понятно, — отмахнулся Герасим. — Получи она то, что ей требовалось, в такую прострацию бы не впала.
— Гера, — строго сказала Марго, — ты сам себе противоречишь. Если ежу понятно, то при чем тут ниточка, которая тянется в ломбард?
— Ниточка, дорогая моя, — Герасим покровительственно похлопал её по плечу, — имеет свойство где-то начинаться и где-то заканчиваться.
— Да-а-а, — протянул Луна. — Началось в химчистке, закончилось в ломбарде. В общем, сплошная служба быта.
— Пр-равительственный кр-ризис. — Попугай успел переместиться в угол гостиной и теперь вещал оттуда.
— Ты к чему это, Птичка? — удивилась Марго.
— Глас нар-рода, — гордо прошествовав на середину комнаты, возвестил попугай. — Тр-ребуем отставки!
— Кого? — заинтересовались ребята.
Птичка Божья, расправив свою попугаичью грудь и лихо тряхнув зеленым хохолком, увенчивающим его голову, ответил:
— Гер-расим дур-рак! Долой! Ха-ха-ха-ха!
Все, кроме Каменного Муму, засмеялись. У Вари, несмотря на тревогу по поводу старшей сестры, из глаз от хохота полились слезы.
— Слушай, Марго, — хмуро и обиженно пробормотал Герасим, — ты мне все-таки объясни, почему эта ваша бразильская куропатка меня так не любит?
— Кр-ровопийца! — вновь покосился попугай на Каменное Муму. — Пр-редатель нар-рода!
— Марго, — сказал Луна, — по-моему, ваша милая птичка насмотрелась по ящику репортажей с какого-то шибко оппозиционного митинга.
— Вообще-то бабушка такое не смотрит, — отозвалась Марго. — Может, просто ушла и телевизор забыла выключить? А Птичка Божья насмотрелся.
— А я при чем? — вскочил со стула Муму. Волосы у него на голове вздыбились от возмущения, и они с попугаем сейчас были очень друг на друга похожи.
— Душитель пр-равды! — И Птичка Божья грозно зацокал.
— Марго, — по скуластому лицу Герасима уже ходили желваки, — убери свою реакционную курицу. Иначе я за себя не ручаюсь.
Команда отчаянных покатывалась от хохота.
— Долой пр-риспешников амер-риканского импер-риализма! — старушечьим голосом возопил попугай. — Изменник р-родины!
И он воинственным шагом двинулся на Герасима. Марго поняла, что дело плохо.
— Птичка Божья, — ласково проговорила она, — пойдем к бабушке.
— К бабушке, к бабушке. — Попугай на мгновение задумался и вдруг с громким криком: «Подр-руга! «— рысью потрусил по коридору на кухню, где что-то готовила Ариадна Оттобальдовна.
— Да-а, Марго, — осуждающе изрек Герасим, — Птичка Божья у вас до ручки дошел.
— Знаешь, Муму, по-моему, до ручки дошел ты, — прыснула Варя.
— Я? — взвыл Герасим. — Ты ещё скажи, что это я полную чушь несу!
— Герочка, он же птица, — вкрадчиво проговорила Варя. — Разве можно так серьезно на него реагировать? Ты-то, Муму, между прочим, человек.
— Плевал я на то, что он птица! — вопреки всякой логике кипел Герасим. — Он нарочно мне хамит. Вам не хамит, а мне хамит. Можно сказать, издевается. И притом постоянно.
— Сам виноват, — ответила Варя.
— Чем? — заорал Муму.
— Тем, что кипятишься, — улыбнулась Марго. — Если бы не реагировал, Птичке Божьей стало бы скучно. И он переключился бы на что-нибудь другое.
— Птицам не бывает скучно или не скучно, — ринулся в очередную полемику Герасим. — Это научно доказанный факт.
— Не уверена, что он так уж доказан, — покачала головой Марго.
— Диспут о Птичке Божьей предлагаю считать закрытым, — чувствуя, что Муму вот-вот со всеми переругается, вмешался Луна. — Давайте все-таки решим с Настасьей.
— Да, она меня жутко беспокоит, — вмиг посерьезнела Варя.
— Знаешь, — сказал Луна, — наверное, все-таки надо тебе поговорить с сестрой по душам. Другого способа я не вижу. И сделай это как можно скорее. Иначе, боюсь, будет поздно.
— Попробую, — Варю не оставляла тревога. — Только до вечера не получится. Настасья по понедельникам никогда раньше семи домой не приходит.
— В семь так в семь, — кивнул Павел. — Главное, постарайся из неё все вытянуть.
— А если она не захочет ни в чем признаваться? — спросила Варя. — У нашей Настасьи такой характер…
— Знаешь, Варька, ради такого дела можно и припугнуть, — посоветовал Иван.
— Чем? — осведомилась Варвара.
— Тем, что иначе все расскажешь родителям.
— И что же мне им рассказать? — задала новый вопрос Варя.
— Что она общалась с каким-то Жорой из химчистки, а потом свои драгоценности заложила, — пояснил Иван.
— Настасья меня убьет, — убежденно проговорила Варя.
— Одно из двух, — продолжал Иван, — или убьет, или выложит правду. Думаю, второе вероятнее.
— Будем надеяться, — Варвару по-прежнему страшил будущий разговор.
— Все равно попробуй, — сказал Луна.
— А вдруг Настасья все-таки наотрез откажется говорить? — Варвара в глубине души была почти уверена, что так и произойдет.
— Тогда и впрямь придется все рассказать твоим предкам, — уверенно произнес Луна. — Другого выхода не остается. Понимаешь, Варька, без дополнительной информации мы ничем не можем помочь. А молчать дальше опасно. Думаю, что, учитывая угрозы милого и обаятельного Жоры из химчистки, добром это дело для твоей сестры не кончится.
— И камушки то же самое говорят, — напомнила Марго.
— Вот именно, — у Луны не было повода сомневаться в предсказаниях камушков средневековой персидской княжны.
Варя тяжело вздохнула. Вообще-то её никак нельзя было упрекнуть в робости. Скорее наоборот. Однако миссия, которую возложили сейчас на неё ребята, вселяла страх. Откровенный разговор со скрытной Настасьей казался Варе почти непреодолимой преградой. А ещё ужаснее было разболтать все родителям. Особенно если потом окажется, что ничего страшного сестре не грозило и все это, включая заложенные бабушкины драгоценности, просто какая-то её личная жизнь. Тут девочка вспомнила злобную физиономию и нешуточные угрозы, звучавшие в голосе Жоры тем вечером, когда он звонил Настасье. Варе сделалось не по себе. Следовало что-то срочно предпринять. Однако стоило ей представить, как она начинает откровенный разговор со старшей сестрой, и у неё возникало единственное, и притом крайне несвойственное ей желание. А именно: забиться куда-нибудь в угол, чтобы ничего не знать, ничего не видеть и ничего не чувствовать.
— Ребята, — с мольбой посмотрела она на друзей, — а давайте все-таки ещё раз пройдемся к химчистке? Вдруг добудем какую-нибудь дополнительную информацию.
Луна внимательно посмотрел на Варвару. Он мало надеялся, что новый поход в химчистку принесет какие-то результаты, однако ответил:
— Почему бы и нет? Пошли.
Ибо Павлу было совершенно ясно: Варваре необходимо чем-то заполнить время до разговора с сестрой. Иначе она так разволнуется, что у неё попросту недостанет отваги поговорить с Настасьей.
Остальные против похода тоже не возражали: всех тяготило бездействие. Поэтому, быстро одевшись, пятеро друзей, сопровождаемые криком попугая: «Не пр-роходите мимо!», — выбежали из квартиры Марго.
На улице смеркалось. Хорошо ещё сегодня не было снега или дождя. Ребята быстрым шагом добрались до Третьей Тверской-Ямской. Не доходя до входа в подвальчик, Команда отчаянных остановилась.
— Ну, и что будем делать? — хмуро осведомился Герасим.
Никто этого не знал. И что, собственно, они могли сделать? Разве что тупо глазеть на вывеску химчистки. Однако это вряд ли поможет делу.
