Мёртвая свадьба - Елена Александровна Усачева
На крыльце опять грохнуло. Шарахнула дверь. Толик вздрогнул. Визиты продолжались. Опять мелко задрожали руки.
– Соньку мою не видели?
На пороге стояла Сонькина мать, тётя Маша. Она была маленькая, кругленькая и суетная. Не стояла на месте, а постоянно двигалась: переступала с ноги на ногу, поправляла платок на голове, одёргивала платье. В комнате было слышно, как машинка на мгновение замолчала, а потом заработала опять.
– Да я дома весь день, – развёл руками над тазом Толик.
– А говорят, ты был на берегу, Светкину внучку спасал.
– Дома я, – Толик потянул гриб из пакета.
Тётя Маша опять совершила множество движений: кашлянула, почесала лоб, выставила вперёд правую ногу, уставилась в верхний правый угол кухни, где у них стоял шкаф с посудой.
– А не поищешь её? – спросила она тихо. – Я уж всех оббегала, нигде нет.
Толик опустил руки. На улицу под дождь и ветер не хотелось.
– Не поищет. – Мать стояла на пороге комнаты, смотрела на гостью недобро. – Маш, мы Соню не видели, и Толя никуда не пойдёт. Попроси других.
Тётя Маша с непонятным Толику отчаянием уставилась на мать. Вдруг лицо её сморщилось, из глаз побежали слёзы.
– Да, не пойдёт, – заголосила она. – Как ей помогать, так всем миром. А как я дочь найти не могу, так другие. А нету никого других. Никто не пускает. Все боятся. Из-за кого? Из-за тебя! – Тётя Маша затрясла указательным пальцем в сторону матери. – Это вы не простили, злобу затаили. Это из-за вас сейчас девки мучаются.
Мать в дверном проёме не шевельнулась.
– Что ты несёшь, Сысоевна? – с угрозой в голосе произнесла она. – Окстись! Не тяни сюда старые дела. Загуляла твоя девка.
– Если б загуляла, – Тётя Маша вскинула сжатые кулаки. – Если с ней что произойдёт, я тебе припомню. Ой, припомню.
– Не устань помнить, – холодно отозвалась мать. – Сына я вам не отдам.
Толик осторожно отложил нож. Ему не очень нравилось, что им торгуют без его ведома. Но сейчас точно решалась не его судьба. Тётя Маша с мамой говорили о своём, вновь всплывала тайна, о которой он ничего не знал. Толик посмотрел на грязные руки. Обычно грибной сок крепко въедается в пальцы, и они потом долго кисловато пахнут. Но если их опустить в озеро и потереть песком…
Озеро.
Толик встал.
– Что? – сразу повернулась к нему тётя Маша.
– Они на озеро пошли, – прошептал Толик. – Гулять. Сонька обещала показать здесь всё новенькой. Ритка рассказывала.
– На озеро! – взвыла тётя Маша.
– Ритка соврёт, недорого возьмёт, – отмахнулась мать. – Девка в недосыпе.
– На озеро! – проревела тётя Маша и выпала за дверь.
Толик смотрел в таз, где лежали обрезки грибов.
– Доделывай, – бросила мать. – Скоро ужинать и спать.
Скрылась за шторой.
Он доделает, уберёт здесь всё, будет послушным, а мать ему за это брюки карго сошьёт, с клипсами и цепью на поясе. Заказчица ткань принесла, мать сказала, что здесь на две пары штанов хватит. Но заказчица отмахнулась – ей одни нужны. Фильм закачан в телефон, давно посмотреть хотел. Удочки надо проверить, плохо он их спрятал. Мать на крыльце голову поднимет, и пропали удочки. Отец когда ещё приедет…
В тазу лежали длинные хвоинки, листики, чёрные ошкурки с грибных ножек, полз жучок, суетился потерявшийся муравей. Он носился по гладкому обливному дну, скатывался со стенки, упирался в препятствия, бежал обратно. Шанса выжить у этого муравья не было. Толик дочистит грибы, отнесёт таз на задний двор и выбросит мусор в компостную яму. До дома муравей не доберётся, новый не построит, товарищей не встретит. Он обречён. Потому что муравей.
Мама считает, что он должен сидеть дома и никуда не лезть. Что новенькие сами справятся. Но они не справятся. Как этот муравей. Будь у них друзья в селе, они бы спаслись.
Застрекотала машинка. Толик на цыпочках прокрался к сапогам, сдёрнул с верёвки свитер. Машинка замолчала и вновь заработала пулемётной очередью. Толик скользнул в сени, оттуда на крыльцо. Куртка всё ещё висела на перилах. Эх, высушить не успел.
В голове крутилась фраза матери «Их сам чёрт в спину толкает» и утверждение, что новенькие выскакивают на него. Куда бы ни пришёл, их встретит. Так и было предыдущие два дня. Он ещё удивлялся странным совпадениям. Но это были не совпадения.
И он пошёл. Встречать.
Глава шестая
Спасти невесту
От крыльца Толик сразу нырнул в сторону огорода, пробежал вдоль грядок, выломал штакетину, выбрался на дорогу.
По всему выходило, Маринка не так просто задружилась с Сонькой. Сонька ей зачем-то была нужна.
Толик соседским огородом выскочил на параллельную своей улицу, поскользнулся в луже. Заметил, что из-под козырька наличника на него смотрит серый кот. Мрачно смотрит. Плюнул, побежал дальше.
Вспомнилась Маринка. Бледная улыбка, совиный изгиб носа, белая кожа, словно ей не хватает нужного пигмента.
«Нам тут весело».
Нервное расстройство…
Выбежал на площадь, повернул к причалу.
Зря один бежит. Позвать с собой хотя бы Коляна. А ну как придётся драться? Да не с Маринкой, а кое с кем посильнее, любителем щекотать пятки.
На причале никого не было. Ветер гонял туда-сюда воду в лужах. Деревянная платформа с порушенными заборчиками смотрела в сторону Онеги.
Не туда сунулся. Надо заглянуть на пляж и на дальний берег, где они ловили рыбу в первый вечер. Времени мало. Надо скорее их найти. Поднять ребят…
Развернулся, чтобы бежать. Ветер ударил в лицо. Толик согнулся, пережидая порыв. И вдруг выпрямился, понимая, что никуда бежать не надо. Новеньких на него ведёт. Вот пускай они сами на него выходят. Он прятаться не будет. Подождёт.
Толик медленно прошёл вдоль кромки причала, постоял над Онегой. Ветер гладил воду, рождая мелкие бурунчики. Короткая волна вздёргивалась, налетала, оседая брызгами, металась туда-сюда. Да, в такую погоду на причале делать нечего. Никто сюда не придёт. Никто.
Две фигурки появились из-за далёких кустов. Тёмная размахивала руками, что-то показывая. От старания даже на цыпочки привставала. Другая, светлая, шла, сунув руки в карманы, смотрела под ноги, ветер играл неприбранными длинными волосами. Соньку не смущало, что её не слышат. Она продолжала жестикулировать, пытаясь к чему-то привлечь внимание. Маринка упорно смотрела в землю.
Шли открыто, не скрываясь. Удивительно, что их не нашла тётя Маша. Вряд ли они ходили огородами. По улицам петляли. Но тётя Маша их не видела. И никто не видел. А Толик увидел.
Потому что шли к нему. Выдохнул. Ну и славно. Сейчас он их обеих под локотки возьмёт и домой отведёт. В этот раз обойдётся без купания. Купальный сезон закрыт. Сиверко лютует.
Голоса стали разборчивыми.
– Так у нас, в Фоймогубе, чуть столицу не сделали, – распалялась Сонька. –
