Виктор Александровский - Когда нам семнадцать…
— А где, в каком месте? — спросил я, передавая Тоне журнал.
— Вот здесь, — ответил Филя. Он уже открыл «Атлас звездного неба» и вел пальцем по Млечному пути. — Вот, глядите: созвездие Геркулеса… отойдем немного в сторону… девять звездочек видите?
— Ну? — пожал плечами Игорь. — Ну и что? Чего же их открывать, если они на карте?
— Среди этой группы звезд должна появиться десятая звезда, новая, — терпеливо пояснил Романюк.
— А увидишь ты ее в свою трубку? — Игорь насмешливо покачал головой. — Ученые, знаешь, какие телескопы имеют!
— Ну, это посмотрим! А сейчас довольно прохлаждаться, — сказал Филя. — Надо дело делать… Петь, слазь с крыши. Покажешь, где чугун лежит.
— Ну еще! Далеко! И некогда мне.
— Слазь, говорю!
Петя спрыгнул с сарая.
— Ближний покажу, а дальний нет, — сказал он.
— Начнем с ближнего, — согласился Романюк-старший.
Напялив поглубже картуз, Петька командирски махнул рукой, и мы вышли на пустырь.
Солнце припекало. Ветер стих. Из кустов багульника пахнуло жарким смолистым ароматом. Вскоре извилистая тропинка привела нас к обрывистому краю заброшенной каменоломни. Петька, сняв картуз, показал вниз:
— Вон торчит железина, видите?
— Чугунная?
— А кто ее знает… Железина!
— И все? — разочарованно спросил Игорь.
— Чего еще вам надо?
— Маловато, — заметил Филя. — Ты же говорил, что железа видимо-невидимо.
— То не здесь, то за горой, — деловито пояснил Петька. — А думаете, эта железина махонькая? Ребята говорят, она из самого центра земли тянется.
— Вот это железина! — серьезно сказала Тоня. — Заводу на сто лет хватит.
Держась за руки, мы стали спускаться с кручи. Под ногами осыпа́лась земля, падали камни. В одном месте спугнули серо-зеленую змейку, и наш храбрый артиллерист, присмирев, долго поглядывал в сторону, куда она скрылась. Наконец достигли дна каменоломни, заваленного щебнем и глиной, заросшего бурьяном. Несло сыростью, где-то невдалеке журчал ручей… Прямо перед нами торчала из земли Петькина железина. То был обычный рельс, поржавевший от времени.
— Зачем нам эта штуковина? — разочарованно протянул Игорь. — Она стальная, а сталь в вагранку не идет. И возни сколько: откапывать да выволакивать наверх.
Я вспомнил, что на заводе будет пущена электрическая печь для плавки стали. В конце концов, пригодится и рельс.
— Когда-то это еще будет… Да и чем копать? Ни лопат, ни кайл.
— Ерунда! — выкрикнул Петька. Глаза его хитровато блеснули из-под козырька фуражки. — Я с ребятами давно думал откопать эту железину. Инструмент у нас заготовлен! — Он побежал к темневшей невдалеке пещере и вскоре притащил кайло с лопатой. — Бежим, там еще есть! — позвал он Тоню.
Игорь, нехотя взявшись за кайло, стал долбить каменистую землю. Я отбрасывал лопатой сырые комки. Тоня с Филей работали ломами. Время шло, а яма углублялась медленно, каждый сантиметр давался нам с трудом. Игорь вскоре выдохся и, присев на бугор, стал смахивать рукавом пот со лба. Петька, поковыряв немного лопатой, тоже устал и побежал к ручью умываться.
«Стоит ли, в самом деле, из-за какого-то куска стали терять чуть ли не целый день? — подумал я. — Не проще ли пойти в другое место?»
Вдруг мое кайло стало при ударе отскакивать. Я нагнулся, но, кроме рельса, ничего не обнаружил. Тотчас же что-то звякнуло под кайлом у Фили.
— Смотрите! — вскрикнула Тоня и разгребла землю руками.
Откопанный конец рельса оказался скрепленным с железной рамой. Торчали проржавевшие заклепки, обод деревянного колеса… Дальше снова шел грунт.
Вскоре на дне ямы показался угол какой-то замысловатой части.
— Ей-ей, «ископаемое», да еще чугунное! — определил Игорь.
— Скорее, скорее! — торопил Петька. — Дайте я сам! Говорю — из центра земли!
— Не вертись под ногами! — отгонял его Филя.
— Я нашел, понятно? Все равно, я нашел!
Филя, запустив под «ископаемое» лом, приподнял его и, косясь через очки, стал не торопясь разглядывать:
— Чугунное… Длинное… Пустотелое… Что же это может быть?
— Разве ты не видишь? — закричал изумленный Игорь. — Пушка! Пушка петровских времен!
Перед нами лежал ствол небольшой примитивной пушечки. Толстыми обручами ствол был скреплен с лафетом, сделанным из старых рельсов.
Пушка! Это открытие поразило нас. Чья она? Как здесь очутилась?
— Отдайте пушку! — захныкал Петька. — Знаете, как она мне нужна…
— Отстань ты! — пригрозил Филя.
Но это не помогло. Заметив, что мы поглядываем вверх на край обрыва, Петька снова захныкал:
— Ничего, что высоко! Я соберу ребят со всей улицы, вытащим!
Тоня притянула к себе Петьку, погладила его по вихрастой голове:
— Погоди! Мы после решим, кому отдать находку. А пока вот что, Петя. Ты знаешь, где наша школа?
— Еще бы! Я осенью поступаю в первый класс.
— Тогда вот что. Ты же артиллерист, человек военный, выполняй приказ: беги сейчас в школу и скажи завхозу, что мы пушку нашли. Пусть немедленно грузовик присылает с людьми и веревки. Понял?
Петька недоверчиво посмотрел на Тоню, напялил на уши картуз и скрылся в бурьяне.
— Погоди! Мы после решим, кому отдать находку.
Глава шестая
Открытие Тони Кочкиной
На школьный двор пушка была доставлена поздно вечером. Деревянные колеса пушки совсем развалились, и ее примостили у яблони под окнами нашего класса. В тусклом электрическом свете — свет падал на пушку из окон школы — она казалась еще более древней и загадочной.
Мы устали, проголодались, но расходиться по домам не хотелось. Петька, увивавшийся за нами целый день, оказался хорошим помощником. Он то исчезал, то появлялся снова, с военной точностью выполняя все наши поручения. Нам опять понадобились лопаты, потом обтирочные «концы». Наконец Петька притащил из дому огромную кастрюлю горячих щей.
Поужинав, мы снова принялись за работу. Филя взялся чинить колеса, мы с Тоней соскребали лопатами грязь с лафета, а Игорь обтирал тряпкой ствол.
— Похоже, что пушка петровская, — настаивал Игорь. — Я помню по картинке. А может, ее еще Ермак привез, когда Сибирь покорял? Я такую пушку видел в Москве, в Историческом музее.
— Лафет-то у нашей пушки из рельсов, — заметила Тоня. — А разве при Ермаке или даже при Петре железные дороги были? Истории, Игорек, не знаешь…
— Ну и что? — возразил Игорь. — Лафет-то могли и потом приделать, верно ведь?
— Нет, — ответила Тоня, — не то, не то! — Она уже, наверно, в пятый раз обходила пушку кругом. — Партизанская это пушка, — внезапно сказала она. — Читала я, что у партизан были свои самодельные пушки.
— Где же партизаны их отливали? В тайге, что ли? — попробовал сострить Игорь.
— Вот и давайте выяснять, где, — спокойно ответила Тоня.
На другой день спозаранок мы снова были у пушки — продолжали счищать с нее грязь, скребли железо изо всех сил…
Возле пушки сгрудились ребята. Некоторые даже забрались на яблоню и глазели на пушку сверху.
Подошел и Вовка Челюскинец.
— Разве так грязь счищают?
— А как?
— Водой надо. Эх, вы!
По всему было заметно — ему неловко и обидно, что не пошел вчера с нами. Он постоял с минуту, потом исчез и появился со старым пожарным шлангом. Размотав шланг, деловито посапывая, стал прикручивать резиновый рукав к торчавшей поблизости водопроводной трубе.
— Помочь ему, что ли?
Но Романюк придержал меня за плечо:
— Не мешай. Ишь, совесть парня мучает…
Наконец шланг был подключен к крану. Вовка, взявшись за брандспойт, направил струю на пушку. Вместе с водяными брызгами полетели кусочки глины, песок, мелкие камешки.
Вмиг возле пушки никого не осталось.
Вдруг откуда-то со стороны подошли к пушке Маклаков и Чаркина. Маклаков — в новом синем костюме, Чаркина — в светлом нарядном платье.
— Вовочка, — с деланным изумлением произнесла Чаркина, — ты что, на войну собираешься?
— Что ты, Милочка! Это он из полярника да и в дворники, — пробасил Маклаков. — Поздравляю! Не та, видно, фортуна!
И тут же струя воды окатила обоих с ног до головы. Милочка, подхватив края платья, бросилась наутек. Маклаков попытался спрятаться за яблоню. Однако и тут настигла его струя. Тогда мокрый, всклокоченный, Маклаков с кулаками бросился на Вовку. Он вцепился в шланг, но Вовка вывернулся. Они вырывали друг у друга брандспойт, и то один, то другой оказывались под струей воды. Все же Маклаков, более сильный, оттолкнул Вовку и завладел шлангом.
— А, вы все против одного! — С победоносным видом он вскочил на пушку, направляя струю из-под пальца веером то на меня, то на Тоню.
