Андрей Шманкевич - Боцман знает всё
Наконец я настиг её и придавил к песку сразу двумя подошвами. При этом мне пришлось вытравить из скафандра почти весь воздух, чтобы стать тяжелее, иначе она сбросила бы меня на песок, как сбрасывает с себя лошадь неумелого ездока.
И вот, запустив ей под жабры пальцы, я поволок её туда, где спускалась на дно моя закидушка с красной тряпочкой на шнуре. Но стоило только взяться мне за крючок закидушки, как произошло то, чего я никак не предвидел и чего по уговору на боте не допускалось: кто-то там наверху изо всех сил сделал подсечку, и крючок, предназначенный для камбалы, вонзился в рукав моей рубахи, в налоктевую накладку. Вместо камбалы я сам очутился, как дед Щукарь, на добротном крючке.
Наверху наконец оставили в покое мою закидушку, и я принялся освобождать крючок. Но сделать это было совсем не просто: я не мог дотянуться до крючка, стал тащить за поводок и в конце концов оборвал его. Что мне было делать без крючка? Оставалось только одно — привязать рыбину к обрыву поводка, что я и сделал. Продел поводок под жабры и завязал надёжным морским узлом. Теперь можно было подниматься, и я крикнул в микрофон:
— Выбирайте шланг, сигнал!..
Ещё с последней выдержки на полуметровой глубине я заметил над головой днище постороннего судёнышка-катера или баркаса. Вероятно, к боту кто-то подошёл, скорее всего рыбаки. Они часто подходили к нам, интересуясь спусками. Но я ошибся. Мне ещё не отвинтили иллюминатора, а я уже знал, что на бот прибыл всеми нами любимый начальник водолазного училища Шпакович.
— Гм… гм… — начал он, когда с меня стаскивали рубашку. — Я вот что хотел у вас спросить, курсант Шманкевич. Вы, случайно, не знаете, кто в настоящее время обучает рыбу в Цемесской бухте вязать морские узлы?
Больше начальнику не надо было задавать никаких вопросов. Всё было ясно. Ему оставалось только назвать цифру — на сколько дней курсант Шманкевич оставлен без увольнения на берег. Оправдываться не было никакого смысла, но всё же я попытался кое-что сделать для смягчения приговора. Зная характер своего начальника, зная его преданность водолазному делу, я сказал:
— Не мог удержаться, товарищ капитан первого ранга. Как увидал этот экземпляр, так сразу решил, что её надо изловить для нашего водолазного музея. Можно, думаю, будет заспиртовать, а то можно чучело сделать…
Начальник ещё раз осмотрел камбалу и сказал:
— Гм… гм… Пожалуй, вы говорите разумно… Экспонат выйдет на славу. Ну, раз вы его изловили, то, вероятно, вы и возьмётесь сделать чучело… Суток пять вам хватит на это дело?
— Что вы, товарищ капитан первого ранга, — воскликнул я, — это очень много!.. Я бы и за одни сутки управился…
— Ну, нет… Не люблю торопливости. Даю трое суток. Вот так. Вопросы есть?
Вопросов у меня не было. Но, увидав, как дружок мой Виктор кусает губы, чтобы не рассмеяться, я шепнул ему, да так, чтобы и другие «подводные охотники» слышали:
— Смотри, как бы я не попросил начальника дать мне помощника… А то охотиться все охочи, а отдувайся я один…
Строители портов
Водолазы строили новую пристань.
На баржах привезли много камней и побросали их в воду. Водолазы опустились на дно и разровняли эти камни. Потом с баржи в воду стали опускать подъёмным краном огромные бетонные кирпичи-массивы. Каждый кирпич величиной с трамвайный вагон и весом в сорок тонн.
Водолазы под водой принимали эти камни и укладывали их как надо, чтоб получилась стена. Положили один ряд, потом на него стали класть второй.
Один молодой водолаз работал под водой по укладке. Пока кран брал с баржи новый массив, водолаз отдыхал. Он прислонился плечом к стенке и стоял неподвижно. Из шлема белым облачком вырывались пузырьки воздуха. Сверкающими бусами они уносились вверх. Меж камней проросли водоросли. Камни покрылись плесенью. В водорослях плавали зеленоватые рыбки зеленухи, гоняясь за креветками.
— Опускаем, — услышал водолаз голос сигнальщика по телефону и взглянул наверх.
Огромная глыба опускалась у конца стены. В зелёном свете воды серая глыба казалась совсем белой. Плоский и круглый, как серебряный рубль, морской карась подплыл к ней. Он осмотрел её со всех сторон и даже потыкал носом в её шершавые бока. Но на камне ничего съедобного не было, даже плесени, и карась перестал им интересоваться.
Водолаз принялся укладывать глыбу на место, но ему никак не удавалось уложить её правильно. То одна сторона выпирала, то другая, то торчал угол.
Водолаз, кряхтя, поворачивал массив ломом. Упирался в камни свинцовыми подошвами и толкал глыбу плечом. От усталости стучало в висках. От пота намокли даже ресницы.
Уловив момент, когда глыба повернулась правильно, водолаз громко крикнул: «Майна!» («Опускайте!») Глыба вздрогнула и легла точно на место.
— На месте. Как тут и была! — крикнул радостно водолаз. — Дай наверх!
Но ответа не было. Телефон не работал. Водолаз прислушался. Было непривычно тихо. Не было слышно шипения воздуха. «Что-то случилось», — подумал водолаз. Пока водолаз возился с массивом, со дна поднялась муть; когда она осела, водолаз увидел, что тяжёлая бетонная глыба придавила воздушный шланг и сигнальную верёвку. Телефон перестал работать. Наверное, оборвался провод.
«Надо сообщить наверх!» — подумал водолаз.
Свободный конец сигнала верёвки и воздушного шланга были совсем рядом, за углом массива. Если бы только дотянуться до них рукой! Но рука не доставала до верёвки.
Воздух не поступал. Становилось всё труднее дышать. Водолаз почувствовал, как у него задрожали колени и часто забилось сердце.
«Только бы дотянуться до сигнала!» — подумал он, собрав последние силы, выпустил из рубашки весь запас воздуха и потянулся рукой к верёвке… Вот пальцы уже коснулись её… Но вода почему-то из светло-зелёной превратилась в тёмно-зелёную… потом в чёрную…
Водолаз потерял сознание.
Наверху, на баркасе, двое рабочих вертели колёса водолазной помпы. Сигнальщик сидел у борта, держа в руках сигнальную верёвку.
— Что-то тяжело стало качать воздух! — сказал один из рабочих.
— Не случилось ли чего с водолазом?
Сигнальщик забеспокоился. Он дёрнул за сигнал.
Ответа не было. Сигнальщик стал кричать в телефонную трубку.
— Алло! Алло! Слышишь меня?..
Водолаз не отвечал.
— Что с ним? Придавило, что ли? — спрашивал сигнальщик сам себя.
И вдруг, сунув в руки одного из рабочих сигнальную верёвку, он, не раздеваясь, прыгнул в воду и нырнул. Через полминуты он показался на поверхности и, отфыркиваясь, закричал что было силы:
— На кране… вира… вира!..
Дрогнув стрелами и качнувшись, кран выхватил массив из воды.
— Тащите водолаза! — приказал сигнальщик, сам карабкаясь на баркас.
Но сжатый в помпе воздух ринулся по шлангу в костюм водолаза. Рубашка раздулась пузырём, и водолаз сам всплыл на поверхность. Его быстро вытащили на баркас и сняли шлем. Широко открывая рот, водолаз жадно глотал воздух. Но вот к водолазу вернулось сознание, и он открыл глаза. Сигнальщик сбегал в каюту и принёс стаканчик спирта, разбавленного водой. Водолаз выпил и стал дышать ровнее. Увидав висевший над водой массив, водолаз погрозил ему кулаком и пробурчал:
— Ну вот, теперь с тобой возни опять часа на два…
На сельдяном промысле
Прибежал к начальнику водолазной партии председатель рыбацкого колхоза. Снял с головы белую заячью шапку, сунул её за отворот сапога и поздоровался с начальником за руку.
— Выручайте колхоз, товарищи.
— Что-нибудь случилось? — спросил начальник. — Садись.
— Сидеть не время, — ответил председатель. — Рыба уходит из запора. Заперли мы неводом селёдку в Сайда-Губе. Да так много, что весло стоя воткнёшь — не падает. А с утра вдруг стала рыба уходить. Наверно, где-то лопнул запорный невод.
— Ладно. Сейчас поедем к вам на помощь, — сказал начальник и позвал дежурного: — Приготовить самоходный водолазный баркас. Сейчас идём в Сайда-Губу.
— Только поскорее, — просил председатель, — а то рыбы много уйдёт.
Водолазный баркас пришёл в Сайда-Губу и остановился у невода. Смотрят водолазы, а в маленьком заливчике за неводом вода как будто кипит. Это столько селёдки плавает. А посредине большая лодка. На лодке стоят рыбаки и, черпая большими сачками селёдку из воды, высыпают её в лодку.
— Водолаз к спуску готов? — спросил начальник.
— Готов, — ответил сигнальщик.
— Спускайте.
Водолаз прямо у невода спустился на дно. Заливчик небольшой, но глубокий, а невод до самого дна опущен. Водолаз осмотрелся. Вода в заливчике чистая, зеленоватого цвета. На дне песок и мелкие камни. На камнях разлеглись красные, жёлтые и оранжевые морские звёзды, и пяти, и шести, и даже двенадцатиконечные. Стал водолаз осматривать невод. А по ту сторону невода селёдка прямо живой стеной стоит. Носами в ячейки невода тычет. Да малы ячейки. Не пролезть.
