Житье-бытье мальчишечье - Борис Михайлович Забелин
Алик остановился как вкопанный, надеясь, что собака пробежит мимо. Вот она уже совсем рядом. Добежав до Алика, овчарка вскинулась на задние лапы, а передними уперлась ему в грудь. Крупная остроносая морда потянулась к лицу...
Мальчик не выдержал и ударил по лапам. Через миг собака снова вскинула лапы на грудь, зло оскалилась. Алик закрыл лицо руками... И тут же почувствовал, что тяжесть с груди исчезла. Он убрал руки и увидел, что овчарка с устрашающим рыком мчится за белым пятном, которое улепетывает от нее. Мальчик подумал, что это заяц.
Между тем овчарка догнала косого. Тот резко остановился, повернулся мордочкой к своему преследователю, и Алик понял, что ошибся. Это был никакой не заяц, а маленькая белая собачонка — та самая замухрышка Белка. Мальчик так удивился, что на мгновение растерялся. Одно ему стало ясно: Белка кинулась его спасать, а теперь сама нуждалась в спасении. Переборов страх, Алик бросился к овчарке, громко крича.
А в это время Белка, глядя в огромную пасть своего врага, съежившись, сипло тявкнула и, показав мелкие, безобидные зубы, зарычала. Овчарка будто споткнулась. От неожиданности, или от отчаянной храбрости дворняжки, или по какой-то другой причине. Мгновение она удивленно смотрела на Белку, исходившую лаем. Потом улеглась напротив нее и завиляла хвостом. Словно вспомнив о чем-то, отвернулась, достала мордой заднюю лапу, лизнула ее несколько раз жестким, как терка, языком. Снова повернулась к собачонке. Та уже не рычала, но ее тело все еще судорожно подергивалось.
Овчарка поднялась, отряхнулась и направилась в ту сторону, откуда появилась. Отбежав несколько метров, она остановилась, оглянулась на Белку, пролаяла несколько раз — спокойно и миролюбиво, будто приглашая ее. Та, выждав секунду, радостно тявкнула и бросилась за овчаркой.
Через минуту они побежали дальше бок о бок — огромная овчарка и малюсенькая дворняжка...
ЧАСЫ
Часы лежали на полу, похожие на игрушку «органчик». Стекло треснуло и напоминало морщинистое лицо Мишкиной бабушки. Подставка из черного полированного дерева валялась тут же, возле часов.
А всего минутой раньше все было так хорошо. Из школы Мишка не шел, а летел. В комнату он ворвался. Вмиг сбросил башмаки, кинулся в гостиную.
— Папа!— кричал он, задыхаясь.—Хоккей... Скорее! Уже пять...
Ровно столько показывали часы. Они стояли на накидке, прикрывающей телевизор. Мишка подбежал к нему. Поднимая накидку, неловко дернул...
Часы грохнулись на пол. Мальчику показалось, что треснул экран телевизора. Папа, который читал за столом, молча посмотрел на сына. Тот сразу понял, что его ждет от мамы.
Вообще-то мама у Мишки добрая. Не то что у Вовки. Хоть тот и скрывал это от своего друга. Но Мишка-то частенько слышал ругань. Не хочешь — услышишь: Вовка жил на четвертом этаже, как раз под Мишкой.
Она была доброй, Мишкина мама. Она не сказала ни слова, когда сын, играя, дернул портьеру и переломил гардину. Но тут часы... Их подарили маме в день рождения. И она очень дорожила ими.
Мишка понимал маму. Часы для нее — все равно что аквариум, который подарил ему Вовка, для него.
Если бы, например, Павлик, трехлетний братишка, вдруг разбил аквариум...
Да, Мишка понимал маму. Каково будет ей увидеть это. Мальчик беспомощно и растерянно глядел на разбитые часы.
— Ну что, сын, будем делать?— не очень весело, но и не очень грустно спросил его папа.— Вот-вот мама с Павликом явятся...
Звонок в передней оглушил Мишку. Внутри у него стало горячо, как будто он выпил стакан кипятку.
— Открой, пожалуйста,— попросил папа, и мальчик побрел в переднюю...
Когда мама сняла пальто и прошла в гостиную, она увидела папу. Тот -сидел на корточках и подбирал рассыпавшиеся части часов. Мама остановилась, будто кто ударил ее. Слов она не нашла, только лицо ее слегка покраснело.
— Я же предупреждала!— наконец в сердцах выкрикнула мама. Брови ее нахмурились, сердито почернели глаза.
Папа пожал плечами:
— Что поделаешь? Бывает...
— Бывает?— краска на щеках мамы погустела.— Ты же знаешь, как я ими дорожу!
— Знаю, но я же не нарочно...— ответил папа и смущенно улыбнулся.
Миша, который помогал Павлику раздеться, видел и слышал все.
Значит, папа взял вину на себя? Значит... Мишка облегченно вздохнул.
Между тем мама распалялась все сильнее:
— Не нарочно?! Хм... Только этого не хватало! Не нарочно... Ему еще и весело!
— Лена, перестань,— уже без улыбки сказал папа и повернулся к детям:—Миша, забери Павлика и — в спальню. Поиграйте там немного. А нам надо поговорить.
Папа с мамой ушли на кухню, а дети — в спальную. Играя с братишкой, Мишка невольно прислушивался. Но за дверями стояла тишина.
Через несколько минут из гостиной послышались голоса: папа и мама о чем-то оживленно и весело разговаривали.
Мальчик выглянул в дверь. Щеки у мамы были просто розовые, а глаза — черные, с теплым огоньком.
— Нормально,— вспомнил он любимое папино выражение.
И все-таки в тот вечер Мишка долго не мог заснуть.
Обычно Мишка засыпает быстро. Набегается на улице, наиграется, ляжет на постель, прижмется щекой к подушке и словно провалится куда-то.
А сегодня Мишка ворочается, не идет к нему сон. С чего бы это? Разбил часы... Но обошлось, даже от мамы не попало. Спасибо, папа выручил.
Да, а если бы папа на самом деле разбил часы? Тогда он, Миша, выручил бы его? Конечно бы, выручил. Только вот вопрос: согласился бы папа на это или нет? Папе что? Вон мама его почти и не ругала. Умеет он ее заговорить, рассмешить. Так что ему легче.
Легче? А вон что случилось не так давно. Папа возвращался домой поздно ночью. Увидел, как хулиганы напали на прохожего. Мишка бы, наверное, тут же убежал, чтобы не попало. Кто бы его стал ругать за это? Он же не милиционер! А папа бросился на помощь. Вернулся он тогда с синяками, но довольный.
Нет, папа бы не согласился на выручку, если бы разбил часы. Тогда почему он не сказал маме?
Мишка отбросил одеяло, сел. Потом соскользнул с постели, подкрался к двери, чуть-чуть приоткрыл ее, краешком глаза заглянул в гостиную.
Папа уже спал на диване-кровати. За столом сидела мама и что-то писала.
Мишка сильно потянул дверь. Та скрипнула. Мама подняла голову, увидела сына, ласково спросила:
— Ты это что? Не спится?
—
