Все о моем дедушке - Анна Мансо
— Еще минуту! Минуту! Этим людям короли даровали титулы! Им ставили памятники — как Антонио Лопесу, маркизу Комильясу[7], который стоит себе на улице Лайетана. Да здравствует Антонио Лопес! Вот какое дело: сто пятьдесят лет назад они хотя бы оправдывались тем, что нравы тогда были дикие. А сейчас-то что? Я не понимаю: когда организация «SOS-расизм» потребовала, чтобы памятник убрали, никто и пальцем не пошевелил. Зато если мой дед присвоил часть денег, которые только благодаря ему и появились в фонде, то всё, он страшный преступник! Да, может, он и преступник, но так поступают все — а злодеями в этом кино оказались только мы, семья Каноседа!
— Хватит выеживаться! — заорал кто-то.
— Пусть договорит! — воскликнула Клара.
— Тихо! Сальва, достаточно. Сядь на место, пожалуйста, — попросила Марта.
Садиться на место я не собирался. У меня еще был заготовлен финальный аккорд. Я начал театрально раздеваться с серьезным и вдохновенным лицом, а вещи складывал Марте на стол: сперва значок, потом пиджак, рубашку, брюки, а она в ужасе упрашивала, чтобы я остановился.
— …От имени своего деда и прадеда я приношу извинения и в знак раскаяния разоблачаю всё это дерьмо. И разоблачаюсь сам — только на этот раз добровольно…
— Сальва, что ты творишь?!
— …Полагаю, что вы все уже в курсе и посмотрели видео, но на всякий случай расскажу: вчера несколько очень приятных старшеклассников заставили меня раздеться догола в спортзале. Обещали за это рассказать мне секрет о моем дедушке.
— Сальва, прекрати!
— Бу-у! Ничтожество! — крикнул еще кто-то.
— …Меня сняли на видео и выложили на «Ютуб». Ну то есть на «Ютубе» можно посмотреть, как я рассказываю про кредитку, которую мне подарил дед: я думал, она оформлена на его счет, а оказалось, что на счет фонда. Да, вот такой у меня крутой дед!
— Каноседа, иди уже на хрен со своим дедушкой! — любезно предложил другой одноклассник.
— Сальва! Пожалуйста, замолчи! Нам надо поговорить! Пойдем к директору! Сальва!
— …И больше я ничего вам не расскажу, потому что это неинтересно, да и вы наверняка уже всё знаете из новостей и… Та-да! Трусы снимать не буду. Всё, стриптиз окончен, друзья. Я же не совсем с ума сошел, чтобы раздеваться догола. Не жалуйтесь — смотрите, у меня и трусы, и носки в тему. Коричневые, под цвет дерьма!
Марта ухватила меня за руку и потащила из класса.
— Сальва, к директору. Немедленно. Ты перешел все границы!
Я вырвался. Конечно, я не ждал от нее аплодисментов, но рассчитывал, что, когда я расскажу, что со мной сделали в раздевалке, она не будет сердиться и всё поймет.
— Это я-то перешел все границы? Да я только правду рассказал!
— Сальва, идем.
— Отпустите!
— Сальва!
Марта снова меня схватила и потащила за собой так агрессивно, что я взбунтовался. Я был возмущен до глубины души, а ее пальцы жгли меня, будто клеймо африканского раба. У меня внутри всё переворачивалось, от напряжения я покраснел и весь взмок, я начал истерически вопить и с силой швырять в Марту свою одежду — наверное, подсознательно я хотел заслониться от нее, не видеть ее больше, или, может, оттого, что у меня случился нервный припадок, это было единственное, что пришло мне в голову. Перекидав все свои вещи, я с воем и криком стал подбирать их и рвать, а потом смахнул со стола всё, что там было, в безумном стремлении крушить — будто Халк, потерявший контроль.
— Вам плевать, что со мной сделали? А? Плевать, конечно! Вам главное, чтобы я не кричал! Чтобы оделся! А так пусть хоть на куски режут, лишь бы шума не было! Ханжа вы, вот вы кто! Оставьте меня в покое! Слышите? Пусть меня вся школа слышит! Оставьте меня в покое!
И я безутешно зарыдал.
15
Вышел маленький скандал, в пару к большому скандалу вокруг дедушки. Мой, конечно, оказался не настолько значительным, но скандал всё-таки был. Только меня, в отличие от деда, провозгласили не виновником, а жертвой. Марта тогда на уроке так перепугалась, что выставила весь класс за дверь (Клара, Лео и Начо обернулись, задетые, встревоженные, и посмотрели на меня как на чужого человека) и попросила сходить за директором.
Когда мы с ней остались одни, она стала меня успокаивать, будто дикого зверя, повторяя шепотом:
— Тихо, тихо… Всё хорошо… Тихо…
Она продолжала ласково нашептывать, пока меня не отпустило. Только тогда она решилась до меня дотронуться. Погладила по голове, по затылку, по щекам, даже чмокнула в макушку, потом подала руку и помогла подняться, а я всё всхлипывал, как хрипящий двигатель.
Директор пришел и стал расспрашивать о том, что случилось вчера в спортзале. Я без колебаний назвал тех четверых. Мне плевать было, что теперь меня будут считать стукачом. После видео, после того, как я оказался замешан в дедовы махинации, после шоу на уроке истории ниже падать было уже некуда.
Я хотел показать им ролик, но его уже не было на «Ютубе» — только уведомление, что видео удалено. Должно быть, те четверо испугались. А может быть, журналист попросил не светить эксклюзивный материал. Причина меня не волновала. Пусть сами выясняют — учителя, или отец, или дедушка. А я от всего абстрагировался. Моих родителей в срочном порядке вызвали в школу, и отец с матерью заставили снова всё им пересказать в подробностях. А я, сам не знаю почему, в конце концов показал им анонимные сообщения у себя на телефоне; показал мишень с моим лицом и лицом дедушки, которую мне подложили в ящик стола; рассказал, какими жестокими шутками меня донимали и как я считал нужным с ними мириться; о том, как меня «случайно» толкали или игнорировали, будто невидимку… Я хотел, чтобы они поняли: это не вчера началось, я уже привычный, так что не надо устраивать драму — до этого у меня всё было под контролем и я спокойно жил. Ну да, я на уроке сорвался, но ведь я уже взял себя в руки и успокоился.
Драму всё-таки устроили. Родители пригрозили, что немедленно переведут меня в другую школу, а на гимназию подадут в суд, потому что никто не остановил травлю. Директор разволновался, долго извинялся и обещал сделать всё, чтобы такое больше никогда не повторялось. А потом убедил родителей отвести меня к психологу. Сказал, что у меня трудный период в жизни и что мне
