Рейн и Рийна - Холгер Янович Пукк
— Ты не спешишь? Пошли выпьем по коктейлю! — предлагает Рейн небрежным тоном прожигателя жизни.
Но Лори отказывается. Чуть приглушенным голосом она озабоченно допытывается:
— Послушай, Рейн, ты Торгаша не видел? Мы договорились вчера встретиться, а его и след простыл. У него, правда, дело какое-то намечалось… Может, случилось что. Я так беспокоюсь, просто ужас!
Рейн колеблется. Бизнес велел ему молчать: «Знаем только мы с тобой!» Но ведь Лори своя! Более того, она его подруга.
Рейн косится на Лори. На ее лице написано ожидание, она не сводит глаз с Рейна. Она действительно ждет ответа. Ждет, как будто ей что-то известно…
— Почему ты именно у меня спрашиваешь? Почем я знаю, — говорит Рейн, чтобы только сказать что-то, выиграть время. Он надеется вызвать Лори на разговор. Может быть, удастся уловить в ее словах хоть какой-нибудь намек, который прольет свет на все и поможет ему сориентироваться.
— Да вот, увидела тебя, решила спросить, — коротко отвечает Лори. Встреча с односельчанкой испортила ей настроение, и теперь игра в преследование раздражает ее.
«Н-да, в сущности она так ничего и не сказала», — сокрушается про себя Рейн. Однако дольше тянуть с ответом невозможно, иначе это покажется подозрительным, и Рейн отделывается лаконичным:
— Не видал.
Лори продолжает лениво расспрашивать его:
— Он вчера утром вроде собирался к тебе, мол, у вас какое-то секретное дело…
Ясно, его решили испытать, и Рейн, расхохотавшись, сует Лори под нос фигу и повторяет с иронией, раздельно произнося каждый слог:
— Не ви-дал!
Лори отвечает с улыбкой, равнодушно:
— Вечером встретимся… Ну ладно… Чао!
Рейну даже как-то обидно, что красивая нарядная Лори затерялась в толпе.
Встряхнув головой при мысли об этом странном допросе, Рейн сворачивает к магазину фототоваров.
Интересно, Лори сама придумала испытать его на болтливость или все затеял Ильмар, и она только выполняла его приказ? Если это действительно так, то сразу же возникает вопрос: а для чего эта дурацкая проверка?
Возле длинного прилавка полно народу — и покупателей, и просто любопытствующих. Пожилая продавщица, седая, с материнской улыбкой, показывает товар, отвечает на вопросы, объясняет, дает советы. Она всю жизнь проработала в этом магазине и в глазах многих покупателей пользуется непререкаемым авторитетом. Постоянных покупателей она знает по именам, знает, кто где работает и многое другое. А члены фотоклуба, почти все, можно сказать, ее добрые знакомые.
Так что нет ничего удивительного в том, что пожилая дама, заметив Рейна, наклоняется к нему и вполголоса произносит:
— Поздравляю с дипломом! Прочла в «Вечерке»…
— Спасибо… — бормочет Рейн смущенно. Так прямо в газете и напечатали! Обязательно надо купить сегодняшнюю газету!
— Покажите, пожалуйста, этот объектив! — показывает Рейн на круглую штуковину под стеклом прилавка.
Продавщица снова склоняется поближе к Рейну и негромко, словно ей неприятно говорить об этом, предупреждает:
— Он стоит двенадцать рублей…
— Ну и что! — отвечает Рейн, и в голосе его против желания сквозит самодовольство.
Седая продавщица улыбается приветливо, словно от всей души радуясь, что юный фотограф наконец-то может пополнить свой инструментарий нужным объективом. Она прекрасно помнит, что Рейн уже не раз приценивался к подобным объективам, но на том дело и кончалось. Теперь наконец-то и у него появились деньги!
18
«…В нашем классе уже стало своего рода традицией, что на зимних каникулах кто-нибудь из учеников едет на экскурсию турпоездом. Поскольку путевка стоит достаточно дорого, то далеко не все могут позволить себе это удовольствие. Поэтому на каждый такой туристский поезд я всегда, так сказать, организовывала несколько бесплатных путевок. Шефы нашей школы никогда не отказывали в моей просьбе и всегда оплачивали стоимость путевок из соответствующих фондов…» (Из статьи классного руководителя Элли Каземаа в «Учительской газете».)
19
Комнату освещают всего три свечки, так что в ней царит полумрак. Накурено. На низком столике стоят длинногорлые бутылки и бокалы с красным вином. Гремит магнитофон, наполняя помещение ритмичной музыкой. Бизнес, Лори, Толстый и какая-то незнакомая Рейну девица расслабленно извиваются в танце. Они живут ритмом, отдаются в его власть. Они умеют и хотят танцевать только так, ощущая радость движения, испытывая своего рода экстаз. Посмотреть со стороны, так это прямо какой-то ритуальный танец в полутемной пещере в синих клубах курящихся зелий.
Рейн, к счастью, позвонил в ту минуту, когда между двумя записями возникла недолгая пауза. Иначе никто бы и не услышал его звонка.
Ильмар провел Рейна в комнату, да так и оставил его возле двери, как бы давая понять, что здесь каждый сам ищет, чем заняться. Лавируя среди танцующих, хозяин направляется к высокой красивой девушке и усаживается подле нее на тахту. Писаная красавица, определил про себя Рейн, как только увидел ее, и тут же подумал: «А сфотографировать, так получится слащавый снимок…»
Рейн все стоит возле двери, пытаясь освоиться в новой для себя обстановке, вжиться в ее атмосферу.
Он одет в растянутый свитер с высоким воротом. Внимательный наблюдатель заметил бы, что и низки рукавов и локти свитера аккуратно подштопаны. На груди Рейна болтается на цепочке большая медная шестеренка, когда-то она, наверное, крутила стрелки каких-нибудь солидных стенных часов. Эта шестеренка — единственное, чем Рейн сумел украсить свой более чем скромный костюм. Однако сюда вполне можно было прийти и в рубашке. В обыкновенной белой рубашке. Ильмар, например, одет подчеркнуто просто — на нем скромная белая сорочка и темный галстук. На Толстом голубая водолазка, обрисовывающая его выпуклую грудь и мощную мускулатуру. Один только Бизнес блещет в прямом смысле этого слова: на нем блестящая рубашка и галстук из такого же, только чуть потемнее, материала.
Но Рейн недолго приглядывается к собравшимся. Вот уже подходит к нему Рийна с двумя полными бокалами, она весело улыбается, словно и не было никогда в ее жизни печальных и трудных минут.
Хорошее вино. С легкой горчинкой, оно ласкает нёбо, словно молоко с медом. В этом доме, как видно, именно такие вина и ценят.
Да, бокал стоит выпить до дна!
На него смотрят темные глаза Рийны, в них отражаются крохотными огоньками горящие свечи.
Это опять прежняя Рийна — хохотунья, которая весело носилась с ним по улицам, стучала по водосточном трубам, колотила кулаками в запертые двери.
И вот уже она тянет его танцевать.
По сравнению со своей партнершей, Рейн танцор неуклюжий и беспомощный. Его резкие угловатые движения, неуверенные па — все говорит о том, что, кроме школьных курсов танцев, никакой другой практики у
