Барбру Линдгрен - Маттиас и его друзья
Филиппа тоже сидела спокойно. Маттиасу казалось, что щечка ее за последние полчаса раздулась еще сильнее.
А если она умрет! Ведь есть же люди, которые умирают от этого! И стоило ему подумать, что Филиппа может умереть, как у него защекотало в носу и из глаз закапали слезы. Нет! Он хотел, чтобы Филиппа всегда была с ним!
— Не плачь, Маттиас! — шепнул ему папа. — Скоро доктор вылечит Филиппу!
Но вот настала их очередь.
— Здравствуйте, здравствуйте! — поздоровался доктор. — Кто же из вас болен?
— У нее шишка! — сказал Маттиас, указывая на Филиппу.
— И великолепная при этом! — воскликнул доктор. — А давно она у нее?
— Примерно с час! — ответила мама.
— Ага, тогда я сделаю анализ крови! — сообщил доктор и взялся за шприц.
Глаза Маттиаса потемнели.
— Если ты кольнешь ее, я кольну тебя так… гвоздем! — закричал он.
Доктор серьезно посмотрел на Маттиаса, немножко подумал и отставил шприц в сторону.
— Ну ладно, подождем немного! Открой рот! — приказал он Филиппе.
Но Филиппе, ясное дело, было чихать на его слова. Она сжала свой маленький ротик и что-то забормотала.
Тогда доктор сунул ей пальцы в ротик и открыл его. Филиппа была неприятно удивлена. И тут вдруг — бах! Изо рта у нее прямо доктору в руку прыгнула зеленая игрушечная лягушка Пелле Маленького.
Ой, ну и расхохотался же доктор! И мама, и папа! А Филиппа кричала во все горло. Ей непременно хотелось, чтобы лягушка сидела у нее во рту.
— Пошли быстрее домой, надо вернуть лягушку Пелле Маленькому! — заторопился Маттиас.
Доктор сказал, что доставать лягушек изо рта у детей стоит двенадцать крон. Так что им ничего не оставалось, как заплатить эти двенадцать крон и ехать домой.
Когда он выходили из ворот больницы, Маттиас вдруг начал хромать.
— Что с тобой? У тебя болит нога? — обеспокоенно спросила мама.
— Да, болит!
— Где же?
— Здесь! И здесь! И там! И еще у меня живот болит! — пожаловался Маттиас.
— Тогда придется вернуться к доктору и сделать анализ крови! — вздохнул папа.
Но тут, как ни странно, Маттиас сразу выздоровел.
— Я, наверно, только совсем немножко сломал ногу! — объяснил он и весело выскочил за ворота.
Приехал дядя Клумпе-Думп
Мало-помалу Пончик поправился.
Похоже было, что он чуточку похудел, а щеки его даже как-то печально обвисли.
— Ну ничего, теперь я снова потолстею, — утешал себя Пончик.
Лишь только Пончик поправился, ему первым делом захотелось взглянуть на улиток.
— Пойдете со мной в парк Ванадислюнден? — закричал он Маттиасу и Пелле Маленькому, которые сидели на тротуаре перед аптекой. Но пока Пончик болел, и Пелле Маленькому, и Маттиасу улитки изрядно надоели. Они так и норовили уползти. Или без конца пускали пузыри. От этого можно было просто сойти с ума.
Маттиас и Пелле Маленький решили посидеть на тротуаре, пока Пончик сбегает в парк.
Они болтали о своих дядях, потому что сегодня двухчасовым поездом должен был приехать дядя Маттиаса, брат его отца.
У Пелле Маленького дяди со стороны отца не было. И оттого он изо всех сил хвастался своими глупыми дядями со стороны матери — Пелле Большим с бакенбардами да этим Рулле, который был слишком маленьким для дяди.
— А мой дядя, папин брат, собирает травы и цветы! У него дома много-много сотен трав! — сказал Маттиас.
Вот умора! Смешнее этого Пелле Маленькому никогда ничего слышать не приходилось.
— Он, наверно, помешанный! Как его зовут?
Маттиас притворился, будто не слышит.
— А сколько он курит! Целую пачку сигарет за день выкуривает!
— Как его зовут? — упрямо добивался своего Пелле Маленький.
— Его зовут «дядя Клумпе-Думп»[7].
— «Дядя Клумпе-Думп!» Ой-ой-ой! Вот потеха! Глупее этого имени мне слышать не приходилось.
— Он ужасно добрый! — обиженно произнес Маттиас. — Я пошел домой! Пока!
И вот наконец появился дядя Клумпе-Думп. Он громко смеялся, и вид у него был такой, как всегда.
— У тебя что, чемодан набит травами? — поинтересовался Маттиас.
— Ха-ха-ха! — оглушительно захохотал дядя. — Нет, травы я на сей раз оставил дома. Но я захватил для тебя кое-что. Погоди, сейчас увидишь!
Он так решительно стал рыться в своем огромном чемодане, что все вещи разлетелись по комнате.
— Вот, пожалуйста! — и он протянул Маттиасу большое яйцо в крапинках.
— Чье это яйцо? — зачарованно глядя на подарок, спросил Маттиас.
— Это страусиное яйцо. Если не поленишься хоть изредка сидеть на нем, из яйца вылупится страусенок. Хочешь?
— Понятно, хочу! — ответил Маттиас.
— Ну, тогда пойди и посиди немного! — предложил дядя.
Маттиас взял яйцо и пошел к себе в комнату. Потом он положил яйцо на кровать, а сам осторожно придвинулся к нему, стараясь не раздавить.
«Вот здорово, если из него вылупится страусенок! — мечтал Маттиас. — А что скажет Пелле! Ведь у него всего-навсего канарейка!»
Вдруг Маттиасу очень захотелось спать. Глаза то и дело слипались.
Немного погодя к нему в комнату заглянула мама и увидела, что он крепко спит, обхватив руками яйцо.
— Ну и ну, конец света! — воскликнула мама Маттиаса. — Он лег спать в такую рань!
— Ш-ш-ш! Тише! — прошептал дядя Клумпе-Думп. — Он высиживает яйцо!
После обеда они пошли гулять. Стоял теплый, солнечный день.
— Слишком тепло! — сказал отдуваясь дядя Клумпе-Думп.
Он больше любил пасмурную погоду и еще когда моросит дождик.
На Нортульсгатан они наткнулись на Пелле Маленького и Пончика.
— Это — дядя Клумпе-Думп! — представил родственника Маттиас.
— Сразу видно! — дерзко фыркнул Пелле Маленький.
— Ай-ай! Неужели? — ухмыльнулся дядя Клумпе-Думп. — Куда вы направляетесь, господа?
— В парк Ванадислюнден. Пелле докажет, что умеет летать, — пояснил Пончик.
— Ты и вправду умеешь? — спросил дядя Пелле Маленького.
— Да, представьте себе, умею.
— И ты уже летал прежде, молодой человек?
— Нет, каждый сам чувствует, может он летать или нет! — с важностью изрек Пелле. — Надо лишь влезть на дерево и взмахнуть руками. И тогда сразу полетишь.
— Пойдем посмотрим, как это он летает, — предложил дядя.
— Ладно.
И вот все они отправились в парк.
Пелле высматривал подходящее дерево, с которого можно было бы взлететь, а Пончик наблюдал, чтобы никто не наступил на улиток: те ползали теперь довольно далеко от своего городка.
Пелле облюбовал дерево высоко-высоко, на самом верху холма. С него точно можно было бы взлететь.
— Отсюда лучше всего! — сказал он. — Захочу — полечу даже домой, на Ванадисвеген.
И он тут же начал взбираться на дерево.
— И крыльев тебе не нужно? — удивился Маттиас.
— Нет, надо только как следует размахивать руками.
Дяде Клумпе-Думпу эта затея показалась очень интересной.
— Если ты полетишь, я тоже попробую, — сказал он.
— Хи-хи! Ты слишком толстый! — захихикал Пелле.
Он уже почти добрался до макушки. Но дерево было совсем маленькое, и макушка его поднималась не очень высоко над землей.
Дядя Клумпе-Думп и Маттиас начали собирать листву и на всякий случай сложили ее в большую кучу под деревом — вдруг, когда дойдет до дела, Пелле упадет вниз.
— Вы готовы? — спросил Пелле.
— Да-а!
— Тогда считаю до десяти! Раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-десять!
Все трое не отрываясь смотрели на Пелле Маленького. Он стоял выпрямившись на замшелой ветке, стараясь сосредоточиться. Затем вдохнул побольше воздуха, взмахнул руками и прыгнул.
Сердце Маттиаса гулко забилось.
А Пелле Маленький, размахивая руками, вдруг полетел… Он слетел прямо на кучу листвы, которая так и взметнулась ввысь!
Долгое время в листве мелькали лишь маленькие барахтающиеся ноги и руки, а потом вынырнуло и рассерженное личико.
Дядя Клумпе-Думп, Пончик и Маттиас хохотали до упаду. А Пелле лишь приглаживал свои растрепанные волосы и морщил нос.
— Я все равно пролетел… немножко… — проворчал он. — А захотел бы и очутился на улице Ванадисвеген. Но я не захотел. Чего мне болтаться там без дела!
— Теперь полечу я! — сказал дядя Клумпе-Думп и тоже полез на дерево.
— Раз-два-три! — взмахнув изо всех сил руками, он свалился прямо в кучу листвы.
Потом полетели Пончик и Маттиас! Но вот чудо! Как они ни размахивали руками, они все равно падали в кучу листвы.
— А я и не думал, что летать так весело! — вскричал дядя, взбираясь на дерево в одиннадцатый раз.
Домой они пошли, когда уже начало смеркаться.
