Барбру Линдгрен - Маттиас и его друзья
— Правда, сперва эта труба показалась мне ерундовой. Ну пока я не начал трубить! — сказал Пелле, глядя на Маттиаса своими невинными круглыми глазками.
— Когда она тебе надоест, можешь вернуть ее мне! — буркнул Маттиас.
— Ха-ха-ха! Она мне никогда не надоест! — расхохотался Пелле.
Потом они стали разглядывать подарки, которые получил Пелле: синюю курточку с железными пуговицами и детский журнал «Каллеанка».
— Хотя курточку я носить не собираюсь, а журнал этот уже читал, — сообщил Пелле.
От младшего своего дяди, маминого брата, которого звали Рулле, он получил трактор с поврежденными передними колесами.
— Погоди, скоро придет бабушка, мамина мама! Вот она дарит подарки, так это подарки! — пообещал Пелле.
Мама Пелле Маленького красиво накрыла праздничный стол; там стоял торт, булочки и сок. Возле каждого стаканчика лежали небольшая шляпка и приставной нос.
— Чур, я сижу рядом с Маттиасом! — воскликнул Пелле, и все уселись за стол: мама Маттиаса с Филиппой на руках и Рулле — с одной стороны, а Пелле с Маттиасом и мама Пелле Маленького — с другой.
Только они нацепили приставные носы, как в дверь позвонили.
— Бабушка! — заорал Пелле, и это, в самом деле, была она.
Пелле начал рвать и терзать пакет, который она протянула ему. Пакет был большой, а внутри было много-много мелких пакетиков.
И в каждом мелком пакетике лежали разные потешные подарки.
В одном были кусочки сахара; стоило опустить их в сок, как они превращались в маленьких рыбок; в другом — сигареты; стоило их закурить, как начинал идти снег; в третьем — ложки, которые начинали сгибаться, когда их подносили ко рту.
— О таких подарках я мечтал всю свою жизнь! Ко-ко-ко! — прокудахтал Пелле и со всеми пакетами ринулся к столу.
— А теперь зажмурьтесь! — приказал он.
Все зажмурились, кроме Филиппы.
— Ты тоже! — гаркнул Пелле. Но она все равно не желала зажмуриваться.
Он стал хихикать, тасовать подарки, шелестеть бумагой, и всем, ясное дело, было ужасно интересно, что он там делает.
— Э, нет, я видел, как ты подглядывал из-под приставного носа! — и Пелле погрозил Маттиасу пальцем.
Маттиас снова быстренько зажмурился.
Пелле поколдовал еще некоторое время, а потом всем разрешил открыть глаза.
И все увидели, что в стакане с соком, налитом для Рулле, плавают пять белых рыбок, а на тарелке Филиппы развалилась толстая зеленая лягушка.
Филиппа очень обрадовалась и мигом вонзила в нее зубки.
— Осторожней! — заорал Пелле. — Прокусишь ее, придется платить!
Маттиас сидел и ждал, не всплывут ли и в его стакане рыбки.
— Ты не будешь есть свои шоколадки? — спросил Пелле.
Маттиас удивленно взглянул на свою тарелку. Там лежали три шоколадки. А он их даже не заметил. Он быстренько сунул одну в рот. Пелле Маленький выжидающе смотрел на него.
Через секунду Маттиас с криком взвился из-за стола.
— Помогите! Помогите! Ой, как щиплет! — орал он, приплясывая и отплевываясь.
А Пелле Маленького разобрал такой безудержный смех, что он просто свалился на пол.
— Попробуй вторую! Попробуй вторую! — кричал он.
Но Маттиас убежал в прихожую и там тихонько всхлипывал, вытирая слезы.
Следом за ним вышла его мама и, погладив по голове, шепнула:
— Можешь купить себе такую же трубу с поездом, только перестань реветь! И будь веселый, как всегда!
От таких слов Маттиас, понятно, тотчас перестал реветь и снова стал веселый. А когда он вернулся к столу, в его стакане с соком тоже плавали белые рыбки!
Тут настал черед торта.
— Мне — самый большой кусок! А то, что останется, можете разделить между собой! — властно и внушительно произнес Пелле.
Все стали есть с таким аппетитом, что приставные носы побелели от крема.
Потом Пелле спросил, вкусный ли торт. И звучно хихикнул.
Да, конечно! Торт всем очень понравился. Он был ванильный, с малиновым вареньем, со сбитыми сливками и с шоколадками.
Внезапно бабушка Пелле Маленького испуганно вскрикнула и отодвинула тарелку.
— Это еще что за торт! С дождевыми червями! О, какой ужас!
И в самом деле: у нее на тарелке извивался длинный розовый дождевой червь.
Пелле Маленький вне себя от восторга то кричал, то хохотал, а потом сорвался со стула и запрыгал на одной ножке по комнате.
— Ой, как я… как я всех… обманул! Это я сунул в торт… игрушечного червя… когда никто не видел, — наконец выговорил он.
Аппетит у гостей, конечно, пропал, так что Пелле Маленькому досталось еще несколько кусков торта.
Потом они построили хижины и стали играть в Тарзана. Они смотрели про него в кино. Тарзан — это человек, который вырос в джунглях и здорово лазал по деревьям. Он прямо-таки перелетал с лианы на лиану, лучше, чем любая обезьяна. Пелле сказал, что вместо лиан у них будут занавески. И он бесстрашно бросился и повис на этих «лианах», так что обе занавески треснули и порвались. А горшок с цветами упал на пол. Рулле поскользнулся на цветке и набил большую шишку на лбу.
Чтобы никому не было обидно, Тарзанами были сразу все трое, и от этого поднялся такой шум, что мама Пелле Маленького велела им немедленно прекратить игру.
Потом с помощью сигарет они устроили небольшую снежную метель, а Пелле, нацепив на себя маску — поросячью мордочку из резины, бегал по комнате и визжал. Он был так похож на настоящего поросенка, что Филиппа закричала благим матом. Словом, они веселились как никогда.
Но в самый разгар веселья мама Маттиаса сказала, что пора идти домой, ведь скоро уже вечер.
Они распрощались, а Пелле подал им руку и хрюкнул, смешно двигая пятачком.
— Добро пожаловать на будущий год в этот же день! Пелле станет на год старше! — пригласила всех мама Пелле Маленького.
У Филиппы раздуло щечку
— Веселый был день рождения у Пелле Маленького! — сказал Маттиас, когда они вернулись домой. — Веселее всего было с дождевым червяком! А уж с гардинами! Ха-ха-ха! Эх, мне бы еще поросячью маску! Тогда бы мы с Пелле Маленьким целый день играли в поросят!
Мама Маттиаса накрывала на стол, ставила тарелки и стаканы, потому что подошло время обеда. В доме было непривычно тихо и мирно.
— Что это с Филиппой? Почему она не кричит? — удивился Маттиас.
— Она весела и довольна! — ответила мама, раскладывая ложки и вилки.
Маттиас сел за стол рядом с Филиппой.
— Вот чудно́! У нее на щечке большая шишка!
— Дай-ка я посмотрю! — мама взяла Филиппу на руки. Одна ее щечка раздулась как мячик и была совершенно твердая.
— Что же это такое? Открой рот! — приказала Филиппе обеспокоенная мама.
Но Филиппа не желала открывать рот. Она сжимала изо всех сил губки и была злющая-презлющая.
— Может, она упала и ударилась? А может, у нее воспаление? — терялась в догадках мама.
— Наверно, спаление! — глубокомысленно изрек Маттиас. — Шишка и спаление!
Он нажал ей на щечку и огорченно покачал головой. Филиппа заплакала. Но на этот раз, против обыкновения, она плакала, не открывая рта.
— Какая у нее ужасная шишка! Что же нам делать? — в тревоге спрашивала мама.
В эту минуту вернулся со своей скучной работы папа.
— Что у нас сегодня на обед? — весело закричал он из прихожей. Но, войдя в кухню, увидел, что все сидят мрачные.
— Сегодня обеда не будет, у Филиппы раздуло щечку. Необходимо ехать в больницу, — взволнованно сказала мама.
Когда папа увидел шишку на щечке Филиппы, у него подкосились ноги.
— Едем немедленно! — заявил он.
Папа вызвал такси, и они поехали.
Такси ехало быстро, и через несколько минут они уже были на месте. Больница, куда они приехали, была светлая и большая. Такая большая, что конца ей не было. На каждом шагу виднелись окна и рентгеновские аппараты.
— Бедняжка Филиппа! — пожалел сестренку Маттиас. — Придется ей теперь спать вместо кроватки в рентгеновском аппарате!
— Ничего подобного! — нервно возразила мама. — Доктор посмотрит, и она снова сможет поехать домой.
— Будем надеяться! — серьезно произнес папа.
Им пришлось сидеть, дожидаясь своей очереди, в приемной, где было полно детей с игрушками в руках.
Один несчастный мальчик сломал себе ногу, а одна девочка была с ног до головы покрыта красной сыпью.
— У нее корь, сразу видно, — прошептал Маттиас.
Но интереснее всего был мальчик, у которого палец застрял в бутылке! Он сунул указательный пальчик в коричневую бутылку, а вытащить его обратно не смог. Теперь он спокойно сидел с бутылкой на пальце у мамы на коленях и ждал своей очереди к врачу.
Филиппа тоже сидела спокойно. Маттиасу казалось, что щечка ее за последние полчаса раздулась еще сильнее.
