Все о моем дедушке - Анна Мансо
— У меня всё хорошо, никаких проблем.
— Сальва, пообещай, что сразу обратишься ко мне, если нужна будет помощь.
— Обещаю… — Я начинал нервничать и рискнул сменить тему: — А можно записку завтра принести?
— Конечно, конечно. Только в другой раз не забывай.
Ну ладно, не так уж я рисковал. У меня прекрасно получалось подделывать подпись отца — она у него разборчивая, с финтифлюшками, но срисовать ее легче легкого. Когда я был маленький, всё время его подкалывал, что у него такая простая подпись; потом перестал, потому что иногда меня эта подпись очень выручала, когда надо было оправдаться за прогулы.
Я, в принципе, мог бы и сходить на последний урок, но меня заинтриговали указания дедушки: ждать его на улице у входа в дом моей матери. Может быть, он собирался меня куда-то отвезти и не хотел выходить из машины, чтобы его не узнали на улице. Я не хотел рисковать и заставлять его ждать, если автобус будет долго ехать. Мне совсем не хотелось, чтобы из-за меня дедушку перехватил какой-нибудь писака. Тем более последним уроком была физкультура — ее пропустить не страшно. Вот только к Марте я зря пошел: она воспользовалась моментом и напомнила, что за мной еще реферат.
— Я знаю, что ты начинал писать про Даниэля Каноседу. Понимаю, что теперь тебе не хотелось бы рассказывать о своей семье, хотя он и был благородным… — Марта осеклась. Она сообразила, что говорит лишнее — получается, будто моего дедушку она считает неблагородным, — и покраснела. — Я имею в виду, это историческая личность… и ты не должен стыдиться своей семьи… или кого бы то ни было.
— Так что, мне можно не сдавать реферат?
— Послушай, Сальва… я не знаю… дело в том…
Я сделал печальные глаза, как у мороженой рыбы. Голову наклонил в сторону, плечи опустил, чуть сгорбился, рот приоткрыл: пожалейте бедного ребенка! Но не прокатило.
— Знаешь, как мы поступим? Если хочешь, можешь не делать устный доклад. Просто сдашь мне работу в письменном виде. Или, если хочешь поменять тему, дам тебе еще пару недель отсрочки. Сдать реферат надо обязательно, хотя я понимаю, что у вас дома сейчас всё немного запутано…
Жаль. Я был в шаге от спасения.
Я поспешил уйти, пока Марте не пришла в голову очередная блестящая идея вроде того, чтобы я читал доклад из дома по «Скайпу». И я так торопился сбежать из школы и добраться до маминого дома, что за полчаса до назначенного времени уже был на месте. Район Эль-Путчет, улица Де Ла Коста: узкая, под уклоном, припарковаться негде совершенно. Жилье тут хорошее, но загнуться можно от кардиотренировки, пока поднимешься до дома. Мне больше нравился район, где живет отец: с одной стороны гламурный Эшампль, с другой — Грасия со своими «левыми богатыми», тоже уже наполовину огламурившаяся. Если мне хотелось подоставать родителей, достаточно было спросить: если отец живет в Грасии, а мать в Эль-Путчете, где тогда мой дом? И они тут же вскакивали, будто им на сиденье подложили кнопки, и заводили свою нелюбимую тему про травмы и конфликты. Мать, наполовину страдальчески, наполовину с наслаждением, отвечала:
— Ты живешь и там и тут, потому что твой дом и там и тут. Разве не так? Сальва, послушай, мне надо ответить на много писем по работе, но если хочешь, то можем об этом поговорить… Или, если хочешь, когда тебе удобно, сходим втроем к моему психологу.
Отец отвечал таким же страдальческим тоном, только с поправкой на комплексы:
— Ты ни там ни там не чувствуешь себя дома? Тебе хотелось бы жить в каком-то одном месте? Сальва, если дело в этом, надо просто всё обсудить. Выбор для тебя будет нелегкий, но главное, чтобы тебе было хорошо.
Пока я ждал деда, решил написать Кларе и Начо. Они теперь встречались, но меня бесило, что они никак не признаются в этом ни Лео, ни мне. Я решил, что настало время для маленького дружеского терроризма.
«Клара, вчера кое-кто видел тебя с Начо. Мне фотку прислали. Предупреждаю как друг. Переслать тебе?»
Оба сразу ответили.
«Да».
«Да».
Я нашел картинку, где Дональд Дак целуется с Дейзи, и отправил.
Меня это повеселило, а их — нет. Не ответили. Наверное, переписывались между собой и обсуждали, послать меня куда подальше или покончить с этими глупостями и рассказать нам правду. Но, похоже, недели искренности в «Макдональдс» отменили, что у меня дома, что в школе. Оба молчали. Я надеялся, что хоть с дедушкой будет иначе, но и тут начал отчаиваться — он уже на десять минут опаздывал, а я всё стоял на месте, как дурак. Я написал Лео.
«Эти двое какую-то мутную тему завели, достали уже. Пошли завтра без них куда-нибудь? В 4?»
Лео отправил в ответ эмодзи с поднятым вверх большим пальцем. А больше я ничего написать не успел — подъехала маленькая дедушкина машинка. С прицепом! У меня сердце подскочило. Мотоцикл! Наверное, повезет меня на автодром «Барселона — Каталунья»! У него получилось! Наверное, дедушкин друг, миллионер Василий, сделал ему одолжение. И дедушка теперь будет прежним. Вот это да, вот это сюрприз! Я открыл пассажирскую дверь, вне себя от радости.
— Дедушка!
Моя эйфория моментально угасла, когда я увидел его лицо: хмурое, осунувшееся, с мешками под глазами.
— Открывай гараж! Быстро! — скомандовал он.
— У меня ключа нет.
— Как нет? С ума сойти! И что теперь делать? Я думал, у тебя есть ключ! — рявкнул дед. Таким раздраженным и нервным я еще никогда его не видел.
Тут меня осенило. Мать держала запасной пульт от гаража в шкафчике в прихожей. Я рванул в дом и бегом поднялся по лестнице, не дожидаясь лифта. Стал рыться в ящиках, но у меня руки дрожали, а пульт всё не попадался. Снизу дед посигналил, и мои нервные клетки тут же активизировались. Где этот несчастный пульт? Наконец я его обнаружил в какой-то коробочке. Странно для матери, у нее обычно везде такой порядок. Я сбежал вниз по лестнице, тяжело дыша: вдруг кто-то поедет и деду придется выехать с улицы, чтобы его пропустить,
