Джентльмены и снеговики (сборник) - Светлана Васильевна Волкова
Сейчас-то он, конечно, понимал, что отец не улетел, а просто-напросто бросил их, а почему – да какая разница? Алеша не шибко ломал голову. У многих в классе так. А если бы не уехал, как бы они в одной комнате поместились? Бабушка сказала, что тогда пришлось бы колонну спилить, а этого допускать никак нельзя! Без колонны Алеша не согласен! Ни за что не согласен!
А еще шпион этот. Высматривает, вынюхивает. Права соседка Варвара Гурьевна: хочет он комнату с колонной себе забрать, чтобы наблюдать из нее за проектным бюро!
Алеша оторвал глаза от бинокля и потер лоб. Вот уже неделя прошла с того самого дня, как он заметил шпиона, а тот и не думает появляться вновь. Алеша и на остановке дежурил, и у магазина – хорошо, что летние каникулы уже начались, – а его все нет! Бабушка Валя ругается: мол, шел бы гулять, а какое тут гулять, когда шпион!
– Лё-о-ох! – послышалось со двора. – Дуй с нами на египетские чердаки!
«Египетские чердаки» находились в полуразвалившихся домах на Фонтанке, у вечно перестраивающегося Египетского моста, и слыли любимым местом для игр окрестной детворы. Дома эти были расселены, но мальчишки знали все лазейки. Там, на чердаках, хранилось много всякой всячины, и, если покопаться в пыльном хламе, можно было обнаружить настоящую ценность. Например, дореволюционную консервную банку из-под французских сардин, круглую неработающую вспышку от фотоаппарата или старый беззубый аккордеон. А если повезет, то и сломанную удочку. Пацаны же вполне серьезно хотели найти настоящую забинтованную мумию, недаром же чердаки звались «египетскими». Участковый гонял мальчишек, но не всегда поспевал за ними, а ощущение погони рождало восхитительный дух приключений и пьянящее чувство настоящего счастья.
Алеша уже спрыгнул с подоконника, но мысль о шпионе остановила его: «Нет. Я все-таки должен дождаться его и выследить. Должен!»
Он с сожалением махнул ребятам, качая понурой головой, и уже было задумался о неправильном выборе наблюдательного поста, как вдруг был с лихвой вознагражден: из подворотни показался полосатый шарф.
Алеша мгновенно нырнул за занавеску.
Мужчина постоял немного, глядя на окна его комнаты, походил взад-вперед, вынул сигарету из пачки, закурил. Что-то явно лежало у него за пазухой – один лацкан пиджака немного оттопыривался.
«Там пистолет!» – подумал Алеша, и сердце его забилось сильнее.
Мимо шныряли прохожие, не обращая на диверсанта никакого внимания. Он, напротив, вглядывался в каждого из тех, кто появлялся из дворовой арки или же из-за поворота.
«Ждет кого-то!» – Алеша сглотнул и вцепился ногтями в подоконник.
Несколько раз мужчина кидал взгляд на окно – и каждый раз дыхание Алеши перехватывало, он вытягивался по струнке, боясь, что занавеска колыхнется и выдаст его.
Мужчина курил, обхватив сигарету двумя пальцами, как делали иногда хулиганы, и Алеша понял: тот обдумывает коварный план. Точно! Ведь даже в кино отрицательные герои курят именно так – как шпана или уголовники, – а иначе как же зрители поймут, что они плохие?
И вдруг из подворотни вышла мама с авоськой в руках.
«Уходи, мама!» – шептал Алеша, кусая костяшки пальцев.
Но мама уходить и не думала. Она ответно улыбнулась незнакомцу, качнула рукой, и темно-коричневые кирпичики хозяйственного мыла, лежавшие в авоське безо всякой обертки, стукнули ее по икрам. Мужчина подмигнул маме и вытащил из-за пазухи… Тут Алеша не выдержал, резко отодвинул занавеску, прильнул к окну и уже готов был закричать… Но мужчина вытащил не пистолет, а букетик ландышей.
От сердца отлегло, и тут же снова напала тревога:
«Зубы заговаривает! В доверие втирается!»
Алеша хотел было открыть окно и крикнуть маме, чтобы бежала прочь, но вовремя одумался: ведь так он точно спугнет шпиона.
Незнакомец что-то настойчиво говорил маме, она сначала пожимала плечами, потом кивнула и быстро пошла – почти побежала – к входной двери их дома.
Влетев в комнату, возбужденная мама бросила авоську прямо на пол, кинулась к шкафу и достала единственное выходное платье – желтое, в мелкий горошек, купленное на скудную премию. Это платье она надевала только раз в жизни – на какое-то торжественное мероприятие в НИИ, где проработала восемь лет. Повесив его на низенькую ширму, мама схватила шкатулку с комода, высыпала на скатерть шпильки и булавки, выудила маленькую перламутровую брошку-раковинку. Глаза ее горели.
– Алешенька, поставь, пожалуйста, ландыши в вазочку. Вон в ту, маленькую.
Она суетилась, собирая какие-то предметы в черную лакированную сумочку.
– Мама, ты уходишь? – недоуменно спросил Алеша. – Кто это там, на улице, с кем ты разговаривала?
– Это коллега из Ивангорода. Он в Ленинграде до вечера, приехал на выходной.
– Мама! Это никакой не коллега! Это диверсант! Шпион!
– Ну что ты такое говоришь, сынок! – засмеялась мама. – Его зовут Константин Захарович. Дядя Костя. Помнишь, я тебе как-то рассказывала, он инженер.
Она выпорхнула из-за ширмы, поправляя платье, взбила у зеркала волосы.
На пороге появилась бабушка Валя с дымящейся сковородкой.
– Маринка, куда собралась?
– Я обедать не буду. Вы с Алешей поешьте, а мне надо поговорить с человеком!
Не успела бабушка Валя опомниться, как мама выскочила за дверь.
– Готовишь тут, корячишься на кухне… – Она громыхнула сковородкой о железную подставку. – Руки мыть – и за стол.
Но Алеши уже и след простыл.
Он долго крался за ними дворами, прячась за водосточные трубы и газетные киоски. Мама держала шпиона под руку, заливисто смеялась, когда он что-то говорил ей, и даже со спины казалась счастливой. Они дошли до кинотеатра «Москва» и, постояв в кассу минут пятнадцать, зашли в зал. На большой афише было выведено черной краской: «Возраст любви». Мама смотрела этот фильм раз пять, наверное. А вот Алеша ни разу. Даже если бы у него хватило денег на билет, билетерша все равно не впустила бы: уже по названию ясно, что фильм для взрослых.
Алеша всматривался в нарисованные раскосые глаза Лолиты Торрес на плакате и боролся со смешанными чувствами. Душу поскребывала и ревность, и обида, и гнев на маму, что пошла в кино с этим… И огромное разочарование в том, что шпион не стопроцентно уже шпион, есть сомнения. Хотя, может, он решил втереться в доверие к маме, сразить ее букетом ландышей и заграничным фильмом, а потом…
Мимо афиши прошел милиционер в форме, и Алеше даже пришла в голову мысль, что надо бы догнать его и высказать свои подозрения. Но передумал.
Он бродил по соседним улицам все время, пока шел фильм, затем вернулся к кинотеатру, встал
