Джентльмены и снеговики (сборник) - Светлана Васильевна Волкова
Человек стоял лицом к витрине, разглядывал выстроенные в ряд стеклянные молочные бутылки, куда были вложены трубочкой белые бумажки, притворявшиеся молоком. Несколько раз он посмотрел на наручные часы, потряс рукой, как если бы они были неисправны, недовольно покачал головой и, по всей видимости, спросил время у прохожего. Алеша из-за солнца плохо разглядел черты лица человека в шарфе, но почему-то подумал, что черты эти должны быть обязательно острые, хищные. А как же иначе? Ведь это шпик!
– Мальчик, чего тебе? – прогнусавила продавщица.
Алеша вздрогнул, повернулся к прилавку.
– Очередь задерживаешь. Что покупать будешь?
– Масла двести, «Степного» двести и сто пятьдесят «Отдельной».
Продавщица достала розовое в мелкий жирок поленце и прицелилась к нему ножом.
Человек в шарфе покрутил колесико часов, приложился ухом к циферблату.
«Явку шпионскую назначил, – мелькнуло в голове у Алеши. – Все правильно. У магазина. В людном месте, чтоб легче было затеряться. А агент его опаздывает…»
– Мальчик, ты оглох?! – рявкнула продавщица. – Доплатить надо в кассу рупь восемьдесят. Здесь больше получилось.
– Не-ет! – вспомнил Алеша кошмар бабушки Вали. – Режьте! Нету денег.
Продавщица фыркнула и, как опытный скульптор-каменотес, ножом ловко обкорнала с боков отрезанный кусок.
Алеша снова повернул голову к окну – шпиона не было.
«Скорее!» – мысленно молил он продавщицу, но вслух это высказать не решился.
Получив три свертка в грубой серой бумаге, он бросил их в авоську и со всех ног кинулся к выходу, чуть не сбив кого-то из покупателей. На улице было много народу, как и всегда в субботу после короткого рабочего дня. Алеша побежал сперва направо, потом передумал, развернулся на ходу, не снижая скорости, помчался в противоположную сторону и не прогадал: за углом мелькнул полосатый шарф.
«Только тихо! Только бы не выдать себя!»
Алеша подлетел к углу дома, глубоко вздохнул от избытка переживаний и осторожно выглянул из-за водосточной трубы. Человек в шарфе открыл скрипучую дверь телефонной будки и долго рылся в кармане плаща в поисках монетки. Алеша подошел чуть ближе. Была бы просто удача, если бы он смог услышать, о чем тот говорит! Хотя какое там! «Они» наверняка общаются при помощи хитрого кода.
Мужчина обернулся и пристально посмотрел на Алешу. «Пристально» еще мягко сказано! Алеша кожей почувствовал этот взгляд, даже сквозь очки незнакомца, которые тот постоянно поправлял на носу.
«Нервничает», – подумал Алеша. Пришлось шмыгнуть в соседнюю прачечную.
– Кбидадция есть? – произнесла молодая девушка за стойкой, зажав в кулаке клетчатый носовой платок. – Без кбидадции белье де быдаем.
Он помотал головой. Несчастная девушка чихнула и словно выдула Алешу обратно на улицу. И снова этот пытливый взгляд незнакомца из будки! Алеша поежился и тут только понял, что мужчина что-то ему говорит.
– Пятнадцатикопеечной нет?
– Нате. – Алеша вынул из кармана монетку.
Мужчина поблагодарил и протянул ему полтинник.
– У меня размена нет. – Алеша старался, чтобы голос звучал спокойно.
– Не надо размена. Так бери. Спасибо, что выручил пятнашкой.
Он принялся быстро крутить телефонный диск. Алеша сначала хотел возразить, что пятьдесят копеек – слишком много, но вдруг сообразил, что на монетке могли остаться отпечатки пальцев шпиона. И осторожно, держа полтинник ногтями за ребро, он положил его в карман брюк и беззаботно пошел дальше по улице, чтобы человек ничего не заподозрил.
«Интересно, кому он звонит? Тому агенту, что не пришел на встречу возле магазина?»
Алеша не удержался и пару раз обернулся.
Мужчина вышел из будки, подышал на очки, протер их концом полосатого шарфа и двинулся в подворотню напротив. Алеша мышью прошмыгнул за ним следом.
Сеть дворов-колодцев плутала, соединяя соседние улицы, но Алеша знал все ходы и выходы еще с малолетства, а вот незнакомец, оказалось, не знал. Он недолго постоял в последнем тупиковом дворе, шаря глазами по обшарпанным карнизам и убаюканным солнцем голубям, и пошел назад, не догадавшись войти в крайнюю парадную. Там, на первом этаже, жил Митя Смирнов, и Алеша знал, что через эту дверь был сквозной проход на другую улицу. Там-то он и подождал незнакомца.
Мужчина еще поплутал и вскоре вышел к Алешиному дому, постоял минут десять, глядя (Алеша мог бы поклясться) на окна его комнаты, долго мусолил сигарету, выкурив ее до самого основания. Притаившись за сложенными пирамидой ящиками, Алеша пытался сообразить, как поступить: бежать ли сразу в милицию или сначала обсудить увиденное с Варварой Гурьевной. Ведь это она первая заподозрила в мужчине с шарфом шпиона, и медаль за его поимку было бы честно разделить с ней напополам. Или рассказать сначала бабушке Вале? Та хоть и журила его по любому поводу, но все же в таких делах могла дать дельный совет.
Пока Алеша размышлял, подъехало такси, и ватага веснушчатых рыжих племянников Зайцевых с толстой зайцевской тетей из Омска вывалила изо всех дверей. Мужчина вздрогнул и зашагал прочь.
«Спугнули!» – с досадой подумал Алеша и намерился было проследить за ним дальше, но грозный оклик бабушки Вали, заметившей внука из окна, сбил все его планы. Он лишь издали увидел, как незнакомец садится в автобус, и, сгорая от распиравших его новостей, побежал домой, перепрыгивая через две ступени.
* * *
На коммунальной кухне царили запахи и легкий душок будничных сплетен. Рита Зайцева месила тесто для пирогов, используя вместо скалки бутылку из-под выпитого еще на Восьмое марта «Агдама». Рядом в мисочке стояла уже приготовленная начинка – рис вперемешку с яйцом, и Василь Кондратьич, то и дело прибегая на кухню за какой-нибудь никчемной надобностью, хватал длинными пальцами щепотку из миски и заглатывал на лету, словно чайка, за что получал от супруги по спине полотенцем. Варвара Гурьевна жарила яичницу, убедительно комментируя, что куриц всех поголовно в птичниках подменили враги – еще лет пять назад, дескать, те несли крупные яйца с «честным» желтком, а нынче яйцо маленькое, а внутри одна сопля. Арарат Суренович толок в латунной ступке что-то необыкновенно пахучее, от чего всем соседям хотелось не то чихнуть, не то прослезиться. Но вскоре на кухне появилась бабушка Валя со своей стряпней, и ни с чем не сравнимый запах макарон по-флотски перебил все прочие ароматы.
Алеша сидел на подоконнике в комнате и в бинокль, оставшийся от отца-моряка, смотрел на улицу. Отца он плохо помнил: в семье о нем почти не рассказывали, и лишь бабушка Валя на вопросы внука отвечала, раздраженно поджимая тонкие губы в одну прямую линию: «Усвистал, соколик!» Может быть, поэтому Алеша лет до пяти представлял его кем-то похожим на сказочного Соловья-разбойника: и птица, и свистит. Ведь то, что
