Все о моем дедушке - Анна Мансо
— Побудь пока у матери, если хочешь, мне дома будет не до тебя. Деду нужна моя помощь.
— Он что, так и останется в комиссариате? Ты же сказал, он не под арестом.
— Конечно, не под арестом. Но мне надо быть в курсе дела.
Потом он меня попросил дать трубку матери, и они долго спорили. Отец предлагал, чтобы я не шел завтра в школу, если мне не хочется. А мать считала, что надо идти: жизнь продолжается, не стоит терять голову, потому что, если я не появлюсь в школе, это неправильно поймут, а стыдиться мне нечего. В итоге мать постановила, что неплохо было бы посоветоваться со мной.
— Я хочу пойти. Я должен объяснить всем, что это неправда.
— Очень может быть, Сальва, но я не хочу, чтобы ты обсуждал в школе эту тему.
— Ну мам!
— Тебя не станут слушать. Лучше всего, если будут спрашивать, отвечай, что не хочешь это обсуждать. Не надо говорить об этом в школе.
— Но Клара, Лео и Начо…
— Они — другое дело. Но со всеми остальными — молчок. Послушай моего совета.
Швейцария. Вот что она хотела до меня донести. Я предоставил ей верить, что поступлю так, как она говорит, но сам себе пообещал: если какой-нибудь урод посмеет мне сказать, что дедушка — вор, я ему врежу так, что мало не покажется.
Мы поужинали тем, что нашлось у матери в кладовке (консервированный краб, икра и галеты — большой плюс работы в торговле деликатесами), и разошлись спать. Или, в моем случае, лежать в кровати, потому что сон ко мне не шел.
Поворочавшись час в постели, я взглянул на телефон. Дедушка был в сети.
«Ты дома?» — написал я.
Он сразу ответил:
«Завтра там всё продезинфицирую, а то провоняло клеветниками».
«Дед, ты самый сахар. Точно».
«А ты повторяешься. Не надоело тебе говорить одно и то же?»
«Тебе же нравится».
«Шельмец, спи уже. Мало ли кто нас читает. Ха-ха-ха».
«Спокойной ночи. Дед, я тебя люблю».
«Шельмец, я тебя люблю, хотя ты пижон, каких поискать».
«Очень смешно».
«Сальва, оставайся всегда таким же. И спасибо, ты мне сегодня помог пережить всё это дерьмецо».
После этой переписки я расслабился и уснул улыбаясь. И думал: когда вырасту, хочу стать таким же, как дед. По-настоящему Несгибаемым.
10
Есть мне не хотелось, но мать заставила позавтракать. С нее бы сталось разжать мне рот, затолкать туда бутерброд, насыпать сверху хлопьев и залить молоком, так что я сам кое-как через силу проглотил что смог. Я нервничал. В группе «Несгибаемые» уже появились сообщения.
От Клары: «Встретимся за 10 мин в парке?»
И от Лео: «Ага, посмотришь, где Клара сделала Начо всухую».
И от Начо: «Потому что у Лео кишка тонка даже попробовать».
Я сказал, что не надо. Что мы увидимся в школе. Мать была права. Лучше вести себя как ни в чём не бывало. Я понимал: в школе теперь, может, что-то поменяется, но мне незачем строить из себя обиженную мышку, которой написали в норку. Норма. Норма. Норма. Я научусь читать мантры, как мать, и буду повторять вот эту. Норма. Норма. Норма. И если прокатит, может, сойду за интересного. Или нет. Может, кто-то меня начнет игнорировать. Или, хуже того, будет втираться в доверие, чтобы потом задеть побольнее, как задели дедушку. Я видел, так в школе поступали и за куда меньшие прегрешения. С девчонкой, которая растолстела. С ребятами, у которых морда пошла прыщами. С тихонями, которые ни с кем не могут подружиться. Люди могут быть очень жестокими, и теперь они будут жестоки со мной. Нет уж. Надо было притормозить мозг. Во-первых, дедушку поливали грязью не все. Я с самого утра слушал радио: в ток-шоу некоторые его защищали, призывали успокоиться и подождать, пока всё прояснится. Имена кое-кого из этих защитников я вроде бы слышал от дедушки. Наверное, это были его друзья, поэтому они знали, что он невиновен, что он не какой-то коррупционер, как те политики, которых газеты обвиняют в хищениях. Да, я торопил события; скорее всего, никому нет дела до меня и наших семейных проблем, пошумят и забудут. Надо было сделать покерфейс и войти в школу как ни в чём не бывало. Потом я перечитал вчерашние сообщения от дедушки и решил: нет, я войду с высоко поднятой головой, потому что быть Каноседой — это самый сахар, а если полиция хочет ошибаться и порочить его доброе имя, я в этом помогать не стану. Наоборот. Мать была неправа — не надо прятаться в раковину, я сделаю морду кирпичом и усядусь на первый ряд.
В общем, я представил себя супергероем, замаскированным под ученика четвертого класса средней школы, и направился к лифту, кинув матери «Пока!», прозвучавшее, я надеялся, резко и решительно.
На автобусной остановке я пять минут сидел с прямой спиной и суровым равнодушным взглядом супергероя, который знает, что одним ударом способен стереть противника в пыль. Внутри у меня нервы копали туннель на свободу, но я их глушил удвоенной дозой равнодушия. Скоро появилась компания из трех девчонок на класс младше, которые всегда ходят вместе. Завидев меня, они принялись шептаться и внаглую поглядывать на меня. Вместо того чтобы отвернуться, я пристально на них смотрел, пока до них не дошло и они не замолчали. Другое дело!
Точно так же я вел себя со всеми остальными из школы, кто садился в автобус, если они замечали мое присутствие. Никто не выдерживал моего взгляда, все отводили глаза.
Хотя я нервничал и живот что-то заныл, дорога прошла неплохо. Я был уже на финишной прямой — оставалось войти в здание школы. Это оказалось проще, чем я ожидал, потому что Начо и Лео встречали меня на остановке.
— Мы твои телохранители.
— То есть я твой телохранитель, — весело сказал Лео. — Начо не может, он вчера переутомился.
— Было б от чего хранить… — отшутился я.
Мы вошли в школу, обсуждая вчерашний триатлон в парке и то, что Начо наотрез отказался рассказывать, что у них потом было с Кларой. И вот я, сам того не заметив, уже поднимался по лестнице в класс. Но у двери меня отловила наша классная, Марта, и вид у нее был крайне серьезный.
— Сальва, будь добр, пойдем со мной. Мне надо с тобой поговорить.
Я пошел за ней в ее кабинет. Она прикрыла дверь
