14-14 - Поль Беорн
Потом она поворачивается к сыну с немного натянутой улыбкой:
– Добрый вечер, Адриен.
Взглянув тоскливо на мать, он вздыхает. Ее лицо сразу омрачается.
– Не надо на меня так смотреть! – говорит она. – И ты мог бы по крайней мере здороваться, когда приходишь домой!
– Добрый вечер, – отвечает он хмуро. – Теперь я могу пойти к себе?
– Постой!
Он останавливается, не глядя на нее и уже поставив ногу на первую ступеньку.
– Я встретила вчера в булочной твою учительницу истории и географии.
– Ах так?
Чертов городишко, где все друг друга знают! Адриен ненавидит Лан. Он недоумевает: почему Адриан мечтает жить в такой дыре? Странный этот кузен! Он-то сам хотел бы жить в Париже или Сан-Франциско. Вот это города что надо!
– Она мне сообщила, что ты получил ноль на прошлой неделе.
Ах да, это по той внезапной контрольной по французским колониям…
– Я не виноват, – лжет он. – Я… выучил по ошибке не тот урок.
Сложив руки на груди, мать нерешительно делает к нему шаг.
– А еще я получила утром справку с твоими оценками за первую половину четверти: 8 – по математике, 9 – по французскому, 7 – по естественным наукам![12] Адриен, я не могу понять: ты же всегда хорошо учился, а в этой четверти ты не набрал по основным предметам даже среднего балла! Что с тобой? Случилось что-то серьезное? Может… тебя обидел кто-то из ребят или преподаватель? Ты должен обязательно мне сказать, я же твоя мать!
«Тебе этого не понять, оставь меня в покое!» – вот что хочется ему ответить. Коротко и ясно. Вместо этого он отвечает:
– Все в порядке, говорю тебе. Я немного запустил математику и сделал не то упражнение по французскому, но это же не конец света! Я нагоню в следующей четверти.
Мать подходит к нему и нерешительно-ласково протягивает руку к его волосам. Адриен отклоняется в сторону.
– Мама, мне уже тринадцать лет!
Тон матери становится жестче:
– Вот именно! Ты ведь в четвертом классе[13], уж куда серьезнее!
Он закатывает глаза.
– Ты это твердишь каждый год; послушать тебя, так уже в младшей группе детского сада начался самый важный год в моей жизни! Интересно, а когда наступит не самый серьезный год и я смогу делать то, что мне хочется?!
Мать широко открывает рот, как будто собирается закричать, но в последний момент берет себя в руки. – Хорошо, – говорит она ледяным тоном. – С сегодняшнего дня ты будешь показывать мне дневник и я сама буду проверять, что ты выучил.
– Но мама…
– Никаких «но»!
И она добавляет, возвращаясь на кухню:
– И никто не может делать только то, что ему хочется, Адриен.
Он поднимается по лестнице, топая на каждой ступеньке, и с шумом захлопывает дверь своей комнаты. Кто-то звонит с улицы, но он не обращает на это внимания – все равно к нему никто не приходит.
Он вздыхает: пришло время выполнить свою часть договора, который предложил ему Адриан. Он берет чистый лист бумаги и пишет письмо Марион, объясняя в нескольких словах, что он всегда любил ее, но не знал, как ей признаться, и что его замучила эта любовь, которую он вынужден скрывать…
С постера на двери смотрят «Девушки из Авиньона» Пикассо и словно смеются над ним. Постер привезла ему из Барселоны Марион. С холодной яростью он срывает его и рвет на куски. Это не приносит ему облегчения, и он ищет другие подарки Марион.
Вот ее поздравительная открытка, которую он прикрепил к стене булавкой: хоп! Адриен распахивает окно и бросает ее в сад. Шляпа для походов – она подарила ее, вернувшись с каникул, которые проводила с родителями: шляпу тоже вон! В окно летят их детские фенечки, которые они символически переплели вместе, только поступив в школу; комиксы, которыми он обменивались раньше; пакет с записочками, которые они бросали друг другу в почтовые ящики…
Раздается стук в дверь.
– Я занят! – кричит Адриен.
– Я только на минутку! – произносит голос Марион за дверью.
На мгновение его сердце перестает биться.
– Марион! Это ты?
– Нет, болван, это фея Карабос!
Он поднимает с пола грязные носки и кидает их под кровать. Затем быстро прячет десяток рисунков, над которыми трудился в последние дни: серия сцен, как Франка давит грузовик/аэробус/астероид/ гигантский камамбер; его мать с торчащими, как у вампира, зубами, Марион в купальнике, Эмма Уотсон в стрингах…
– Подожди… сейчас… я иду…
Дверь открывается, и она заглядывает в комнату. – Ты тут все рушишь направо и налево?
Письмо! Любовное письмо, адресованное Марион, в котором он все объясняет! Адриен едва успевает положить его на стул и сесть сверху.
– Ты меня не поцелуешь?
Он не может встать из-за письма. И всеми силами старается изобразить равнодушие.
– Мы ведь сегодня утром уже виделись, верно?
Не отвечая, Марион садится на кровать, осторожно отодвигая его пижаму, лежащую поперек. На ней модная облегающая маечка и короткая юбка, которую он никогда не видел. Он смотрит на нее с ненавистью, потому что знает: она так нарядилась для Франка.
– Можно
