Барбру Линдгрен - Маттиас и его друзья
Вскоре они скрылись в лесу, а на макушке сосны остался сидеть Пелле. На лице у него была обида.
— Вот балда! Не хватало еще, чтоб собака его съела! — бормотал он, слезая с дерева.
Так они и мчались во весь дух; собачонка не помнила себя от радости. Всякий раз, когда Маттиас ее догонял, собачонка высоко подпрыгивала, чтобы лизнуть его в лицо.
Вскоре Маттиас заметил, что они бегут в гору: и он и собачонка страшно запыхались. Они взбирались все выше и выше, и вот уже они смотрят с вершины горы вниз.
Далеко-далеко внизу, совсем крошечной точкой, стоял под деревом Пелле и кричал:
— Маттиас, Маттиас, иди сюда!
Но тут собачонка, высоко подпрыгнув, сорвала с лица Маттиаса приставной нос и быстро помчалась вниз с горы.
Маттиас за ней!
Но вскоре он потерял ее из виду и когда, наконец, сбежал вниз, увидел лишь качающееся дерево, а на самой его макушке сжавшегося в комок Пелле Маленького.
— Эта паршивая собачонка мчалась прямо на меня! — вопил Пелле. — А в зубах она держала твой приставной нос!
— Куда она побежала?
— Она исчезла! Плюп — и нету!
— Слезай и помоги мне найти нос, — попросил Маттиас.
Пелле, путаясь в одежде, сполз вниз. Но что сталось с новыми красивыми шортами его мамы! Они были сплошь в дырах и смоле.
— Твоя мама очень расстроится, — предупредил его Маттиас. — Они были такие синие и красивые!
Пелле сам понимал, что шорты безнадежно испорчены. Ему очень хотелось поскорее снять с себя эти злополучные шорты и забыть о них, как будто ничего и не было.
— Я закопаю их в лесу, — решил он и стал стаскивать с себя шорты.
— А разве можно закапывать шорты? — удивился Маттиас.
— Ясное дело, можно. Пара пустяков! — сказал Пелле.
Маттиас то и дело звал собачонку: ему хотелось вернуть приставной нос.
Но собаки и след простыл.
Пелле стал искать яму или какую-нибудь нору, чтобы спрятать шорты. То, что от них осталось, он нес на одном мизинце, далеко отведя руку в сторону, словно боялся к ним прикасаться.
В лесу попадается немало ям, но тут надо было найти по-настоящему большую и глубокую.
— В первый раз вижу, чтобы собачонка вот так исчезла, — сердился Маттиас.
— Она, наверно, убежала домой. Может, она была голодная, — предположил Пелле. Он раскачивал камни и без конца пробовал ногами ямы: подходят ли они для маминых шорт.
Вдруг нога его соскользнула с поросшей травой кочки и глубоко провалилась.
— Вот это яма — так яма! Здесь я их и спрячу! — удовлетворенно произнес Пелле, вытаскивая ногу.
Но только он собрался бросить шорты в яму, как что-то увидел там среди травы.
— Что бы это могло быть? — спросил он, просовывая в яму руку.
И тут случилось чудо, какого с ними никогда — ни прежде, ни потом — не случалось! Когда Пелле снова вытащил руку, на его большом пальце покачивался — что бы вы думали? — приставной нос Маттиаса!
Оба они вскрикнули от удивления, а Маттиас даже чуточку испугался.
— Как ты думаешь, кто это мог положить его сюда? — прошептал он.
— Ясное дело, собачонка! Кто же еще! Балда ты этакий! — сказал Пелле.
Они расхохотались. А потом Пелле сунул в яму мамины шорты и засыпал их землей и дерном. Маттиас же снова нацепил свой приставной нос.
И они пошли домой.
Пелле Маленький ни слова не сказал маме про шорты.
«Подожду до зимы», — решил он. Потому что он не в силах был разговаривать с рассерженной мамой после такого сумасшедшего дня со всеми этими дикими собаками из Нортуля.
Про корь Пончика и про тролля[5] Пелле Большого
На другое утро Маттиас и Пелле Маленький опять были у дверей Пончика, и на этот раз им открыла его мама.
— Пончик к вам не выйдет, у него корь, — сообщила она. — И вам лучше не входить, чтобы не заразиться.
Но Пелле и Маттиас заявили, что им можно войти в квартиру, потому что они давным-давно переболели корью, когда еще были совсем маленькими.
Дверь в комнату Пончика была полуоткрыта, но на ручке двери висела табличка с надписью: «Просьба стучать». Однако это было писано не для наших друзей — ведь ни Пелле, ни Маттиас читать хорошенько не умели и без всякого стука вошли в комнату.
Пончик лежал в полутьме — шторы на окне были спущены.
— Давай поднимем штору, пусть хоть на улицу поглядит! — распорядился Пелле.
Но Пончик не желал глядеть на улицу. Ему как раз хотелось, чтобы была полутьма и можно было дремать, потому, что у него был жар и от этого он сильно устал.
— Как там Пастор? — слабым голосом спросил он.
— Сейчас пойдем посмотрим. Вчера, когда мы пришли, он сидел на дереве, — стал рассказывать Маттиас.
— Надо же заболеть как раз, когда мы завели улиток, — вздохнул Пончик.
— Мы сходим в городок для улиток, а после опять поднимемся к тебе и крикнем через дверь, в щелку для писем, сидит ли Пастор в каком-нибудь домике.
— И еще придем к тебе в другой день — когда ты поднимешь шторы.
В парке Ванадислюнден было тихо и спокойно, так как время было раннее. Улитки сидели тут и там в траве, и в большом доме оставалась одна Аугуста. Пелле и Маттиас быстро собрали всех улиток и отнесли их в усадьбу. Одну пришлось положить в больницу, потому что она не желала вылезать из своего домика.
Пастор, ясное дело, исчез! И, наверное, уполз еще дальше, чем вчера. Его не было даже ни на одном из деревьев.
— Пастора надо обязательно найти! — заявил Маттиас. — Где мы возьмем другого, такого же большого и бурого!
Искали долго-долго. А нашел его этот счастливчик Пелле. Он поднял коробочку, в которой когда-то были таблетки, и стал трясти ее над ухом, чтобы послушать, не осталось ли там еще таблеток. И в ту же минуту увидел Пастора. Он сидел на том самом месте, где только что лежала коробочка, и вид у него был очень виноватый. Хитрюга Пастор спрятался на этот раз под коробочкой!
Пелле Маленький быстренько водворил Пастора в церковь и старательно прикрыл за ним дверь — пивную бутылку. Не успел он покончить с этим делом, как и Маттиас был тут как тут, да не один, а с Пелле Большим. Он увидел дядю Пелле Маленького на скамейке под деревом, а так как Пелле Большой — самый хороший дядя, то Маттиас позвал его с собой.
Но Пелле Большой был сегодня не очень-то весел. У него разбился мопед и стоял теперь брошенный на Свеавеген.
— Ну, а как твоя невеста? — с кисло-сладкой миной спросил Пелле Маленький.
— Не говори о ней, не то у меня начнется приступ аппендицита, — сказал Пелле Большой, и глаза его потемнели.
— Ты был куда веселее, пока у тебя не появилась невеста, — съехидничал Пелле Маленький. — Теперь у тебя все время кислый вид.
Пелле Большой виновато вздохнул и почесал затылок:
— Разве женщин поймешь!
— Тогда не обращай на них внимания! — сурово произнес Пелле Маленький.
Городком для улиток Пелле Большой не очень заинтересовался. Сам он улиток никогда не заводил и потому не мог знать, до чего это увлекательно.
Пелле Маленький и Маттиас засобирались уходить из парка.
— Можно мне с вами, ребята? — спросил Пелле Большой. — Делать мне, собственно говоря, нечего.
— Ладно, только чур — не болтать чепуху о всяких там невестах! — предупредил Пелле Маленький.
Вскоре они были уже у дома Пончика, Маттиас быстро взбежал по лестнице и закричал в щелку для писем:
— Сначала мы не могли найти Пастора, а потом нашли! Он лежал под старой коробочкой. Привет!
— Привет! — пискнул из темноты Пончик, но Маттиас уже спускался по лестнице.
Пелле Большой, Пелле Маленький и Маттиас медленно шли, засунув руки в карманы. Они никуда не торопились, Пелле Большой насвистывал себе под нос и провожал глазами все проезжавшие мимо мопеды.
Вскоре они пришли во двор дома, где жили Маттиас и Пелле Маленький, и уселись на скамейку, где обычно выбивали ковры. Там лежало большое цветастое одеяло, так что сидеть было особенно мягко и приятно.
— Ну, Пелле Маленький, много ведьм живет в вашем доме? — поинтересовался Пелле Большой.
— Мда-да! — протянул Пелле Маленький. — Их жило немало, пока мы сюда не переехали. А потом они быстренько убрались.
— Тебя, ясное дело, испугались! — рассмеялся Пелле Большой.
Пелле Маленький потянулся.
— Я сказал им пару теплых слов.
Пелле Большой напустил на себя плутоватый вид.
— Тогда, значит, ты не видел тролля, который живет в подвале?
— Какого еще тролля? — чуточку побледнев, спросил Пелле Маленький. — Ты видел какого-нибудь тролля, Маттиас?
Маттиас отрицательно покачал головой. Может, он и слышал о нем когда-нибудь, но видеть — не видел.
— Ага-а-а! — протянул Пелле Большой, зажигая свою трубку. — А я-то думал — все знают, что в вашем доме живет тролль. У него большая черная голова и маленькие черные ножки. Он лежит в темноте и пожирает дохлых крыс и прочую дрянь.
