Астрид Линдгрен - Мадикен (сборник)
Мадикен видела. Кошелёк лежал на столе в комнате учителя. Но учительнице этого не скажешь. Ну и растяпа этот учитель – спал-спал, а потом, наверное, куда-нибудь пошёл и посеял свой несчастный кошелёк. Мадикен его нисколечко не жалеет.
Учительница попросила всех поискать кошелёк, и дети на перемене занялись поисками. Все искали, а Мия вдруг говорит:
– Лучше бы держал свои вещи в порядке, как все добрые люди!
Мия и не подумала искать. Вместо этого она полезла на липу, а потом носилась по двору и бесилась, вообще была страшно весёлая. «Наверное, потому, что папа прислал ей так много денег», – подумала Мадикен.
А на другой день Мия не принесла никаких леденцов. Потому что у Мии потерялся кошелёк. Вот неудача! Совсем как у учителя.
– Мой тоже был коричневый, – рассказывает Мия. – А если найдёте, принесите мне. Смотрите, не забудьте отдать!
И вот сегодня действительно-таки нашёлся чей-то коричневый кошелёк. Он лежал под липой. Нашёл мальчик из другого класса, в котором преподавал старший учитель. Мальчик не знал, что Мия тоже потеряла кошелёк, и отнёс находку своему учителю.
В классе, где учится Мадикен, последний урок – чистописание. Дети сидят и пыхтят над тетрадями, стараясь писать красиво, как в прописях. Вдруг открывается дверь, и в класс входит старший учитель. Он подходит к учительнице и показывает ей какую-то вещь. Что это было, никто не видел, потому что он стоял к детям спиной. Учитель и учительница долго её разглядывали и о чём-то переговаривались. Затем учительница с озабоченным выражением взглянула на Мию и тихо сказала:
– Вон там она сидит!
Старший учитель впился глазами в Мию:
– Поди-ка сюда! Я тебе говорю, лохматая девочка.
Мия медленно подходит.
– Ты это видела? – спрашивает он и показывает Мии коричневый кошелёк. Мадикен узнала его с первого взгляда.
Мия не отвечает. Она смотрит в окно, как в тот раз, когда надо было отвечать про Адама.
– Посмотри на меня! – гаркнул на неё учитель. – И объясни-ка мне, как в мой кошелёк попала эта фотокарточка и вот это!
И он высоко, чтобы все видели, поднимает перед классом закладку с ангелочком и фотокарточку, на которой снята Маттис.
Весь класс притих. Дети застыли за партами, затаив дыхание.
– Ты здесь оставила один пятак. Это очень любезно с твоей стороны, – говорит учитель. – Но теперь я хочу услышать, что ты сделала с остальными деньгами, которые тут были.
Мия не желает говорить решительно ничего. Она молчит как убитая, сколько её ни терзает расспросами старший учитель, а он настойчиво добивается ответа.
– Она купила трюфелей, – говорит наконец Виктор.
И хотя Виктор сказал учителю правду, Мадикен подумала, что он поступил скверно. А учитель вызывает у неё сейчас настоящую ненависть. Никогда в жизни ей не было ещё так противно, как сейчас, когда она на него смотрит. Он требует, чтобы Мия во всём призналась. Он говорит, что теперь совершенно убеждён – кошелька он не терял, и, значит, Мия его украла. Она незаметно пробралась в учительскую, когда там никого не было, увидела оставленный на стуле пиджак и стащила кошелёк из кармана.
– Посмотри мне в глаза, Мия! – гремит учитель. – И признайся, что так и было!
– Да-а, – прошептала Мия, отвернувшись к окну и не глядя на учителя.
Мадикен точно знает, когда и как Мия взяла кошелёк. Это было не в учительской. «Но раз Мия не поправляет учителя, пускай это так и останется, – думает Мадикен, – это её дело». Ведь она уже призналась, что взяла чужой кошелёк. Кажется, теперь учитель мог бы отвязаться и оставить её в покое. Так считает Мадикен.
Но тут она ошиблась. Старшему учителю этого мало. Сначала Мия должна попросить у него прощения, а потом её ещё высекут тростью, чтобы она не привыкала красть и не стала бы настоящей воровкой.
– Когда-нибудь ты мне сама скажешь за это спасибо, – говорит старший учитель.
И ещё он сказал, что все дети должны смотреть, как её будут наказывать. Все должны знать, что бывает за воровство.
– Для вас это будет полезный урок! – говорит учитель.
Мадикен побледнела как полотно. Учительница тоже сидит за столом бледная как полотно. Она хотела что-то сказать старшему учителю, но тот и слушать не стал и ушёл за тростью.
Едва он вышел, учительница бросилась к Мии, обняла её и начала уговаривать:
– Мия, дорогая, попроси ты хотя бы прощения! Может быть, тогда тебя не будут наказывать.
Мия стоит не поднимая глаз.
– А он мне тогда отдаст моего ангелочка? – спрашивает она.
Закладка с ангелом и фотокарточка лежат на учительской кафедре. Учительница быстро хватает их и торопливо суёт Мии в кармашек.
Мия наконец подняла голову и посмотрела на учительницу с таким выражением, что Мадикен сразу расплакалась.
Но тут входит учитель с тростью. Теперь уже не только Мадикен, почти все дети начинают громко плакать.
Все, кроме Мии. Она стоит возле кафедры на виду у всего класса в грязном передничке, надетом на слишком короткое платьице, сверкая продранными коленками. Мия глядит в окно, как будто всё это её не касается.
– Ну, Мия, будешь просить прощения? – обращается к ней учитель. – Можешь сделать это сейчас или после, как тебе угодно.
Но Мия не отвечает. Она только молчит и молчит. Тогда взбешённый учитель орёт на неё:
– Нагнись сейчас же!
Мия покорно наклоняется. Трость учителя со свистом взвилась над Мией и с жутким хлопком опустилась на её тощенькую попку. Мия не издала ни звука. Но весь класс так и всхлипнул, а учительница закрыла глаза рукой.
Старший учитель снова размахнулся тростью, но тут раздался крик. Кричала не Мия.
– Нет, нет, нет, нет! – кричит, обливаясь слезами, Мадикен.
Старший учитель бросил на неё сердитый взгляд, но всё же он растерялся. Как будто о чём-то подумав, он опускает руку с тростью.
– Гм! – произносит учитель, глядя на Мадикен.
Затем он переводит взгляд на Мию:
– Ладно! На этот раз с тебя, пожалуй, хватит! Товарищи тебя жалеют, хотя ты и не заслуживаешь никакой жалости.
Но Мия должна попросить прощения. Иначе нельзя после того, что она сделала.
– Ну, проси прощения! – говорит учитель.
Мия глядит в окно. Она словно не слышит, что ей говорят, и не произносит ни слова. Какая испорченная девчонка! Учитель просто не знает, что ему с ней делать!
– Ты понимаешь – от тебя требуется только одно маленькое словечко, если хочешь, чтобы тебя простили. Я жду, когда ты его скажешь!
Старший учитель ждёт. Весь воздух в классе пронизан ожиданием. И вот Мия что-то пробормотала. Ну, это другое дело! А разве может быть иначе? Нет такого ребёнка, с которым бы он не справился! Но ему и этого мало.
– Нет, так не годится! Повтори ещё раз ясно и отчётливо, чтобы все тебя слышали. Ну, Мия!
Тут Мия обернулась и в первый раз посмотрела ему прямо в глаза. И произнесла вслух то самое словечко. Произнесла так ясно и отчётливо, что все хорошо расслышали:
– Засранец!
И, не дав никому опомниться, она стремглав кинулась на худеньких ножках-палочках к двери и скрылась за ней.
– Неслыханное безобразие! – сказал папа, когда Мадикен, вся заплаканная, вернулась домой и рассказала ему о том, что случилось у неё в школе.
– Ну как же ты не понимаешь! Ведь она… – начинает Мадикен защищать Мию.
– Безобразно вёл себя ваш старший учитель, а не Мия, – говорит папа. – Она выразилась совершенно правильно.
Лисабет тоже так считает. Она ещё никогда не слышала такого замечательного слова. Но едва она попыталась его испробовать, как мама сказала:
– Ну уж, извините! Этого слова я не хочу больше слышать. Достаточно было и одного раза.
Больше всех рассердилась на учителя Альва. Она вся кипит от возмущения:
– Что ему, делать больше нечего, как драться и колотить маленьких детей? Говорю тебе, Мадикен, если он тебя посмеет хоть пальцем тронуть, я возьму в руки дубину и укокошу его!
Мадикен выслушала это с большим удовольствием. Но папа, оказывается, не хочет, чтобы Альва бралась за дубину. Папа говорит, что, если так, значит, Альва не умнее учителя.
Потом они сели обедать. Но у Мадикен сегодня что-то нет аппетита, и ей кусок не лезет в горло. А Лисабет поела только картошки с соусом, устроив на тарелке размазню. Ей так больше нравится.
– Но правда же, папа, Мия очень плохо сделала, что взяла кошелёк? – спрашивает Мадикен. – Воровать ведь нельзя!
– Нельзя, конечно, – говорит папа. – Но с маленькими детьми это иногда случается. И не дело вколачивать в них честность палкой.
– Но Мия могла бы всё-таки попросить прощения, – говорит Лисабет, которую обычно никакими силами не заставишь извиниться.
– Я думаю, она бы и попросила прощения, если бы осталась вдвоём с нашей учительницей, – говорит Мадикен.
