Коллектив авторов - Уголовный процесс. Учебник
5.2. Проблема истины в уголовном судопроизводстве
Вопрос об истине в уголовном процессе является скорее философским, чем юридическим. Если считать, что человеческий разум в состоянии проникать в события прошлого, в природу вещей и людей, т. е. постигать истину, можно согласиться, что и в уголовном процессе такое знание достижимо. Однако, поскольку убедиться в том, соответствуют ли полученные знания объективной действительности, т. е. тому, что было на самом деле, в силу показанных в предыдущем параграфе особенностей познавательной деятельности практически невозможно, говорящие об истине процессуалисты фактически имеют в виду такие знания, которые соответствуют полученным в ходе уголовного судопроизводства доказательствам.
Теория доказательств советского периода опиралась на материалистическое учение о познаваемости мира и всеобщности законов познания. Поэтому в науке советского уголовного процесса доминировал взгляд, согласно которому «деятельность органов предварительного расследования и суда может быть успешной, если их решения по каждому делу будут соответствовать тому, что произошло в действительности. Следователь и суд должны полно и точно познать картину совершенного преступления, т. е. достичь истины»[14].
Наука того времени объясняла нераскрытые преступления следственными ошибками, не имеющими гносеологической природы: «…те трудности, которые встают при предварительном расследовании и рассмотрении дела в суде, относятся к трудностям практического свойства, и их преодоление зависит от следователей и судей, от их опыта, умения, организации работы и т. д.»[15]. Однако, поскольку и тогда было ясно, что полное и точное, т. е. исчерпывающее, знание ни в уголовном процессе, ни в познании вообще недостижимо, устанавливаемая по уголовному делу истина именовалась относительной, в которой, однако, содержались элементы истины абсолютной. Критерием достижения истины называлась практика, под которой понимались собственный и чужой профессиональный и житейский опыт (косвенная практика), практические (т. е. следственные и судебные) действия по проверке выводов; доказательства как результат практической деятельности, а также используемые в доказывании логические фигуры (понятия, суждения и умозаключения), сформированные многовековой практикой мыслительной деятельности человека.
Такое представление о цели уголовного судопроизводства было обусловлено концепцией советского уголовного судопроизводства как единой деятельности органов расследования, прокурора и суда, решающих общие задачи быстрого и полного раскрытия каждого совершенного преступления, изобличения и справедливого наказания каждого виновного (ст. 2 УПК РСФСР). Истина оправдывала это единство задач и объясняла отсутствие состязательности. Если следователь, прокурор, судья обязаны по каждому делу установить истину, то каждый из них одинаково полно, всесторонне и, главное, объективно исследует обстоятельства дела. Вступление в законную силу судебного приговора означает, что задача выполнена, истина установлена. Отсутствие в судебной практике оправдательных приговоров позволяло сохранять иллюзию безошибочности уголовного судопроизводства. Однако сегодня благодаря гласности уголовного судопроизводства мы имеем такое количество информации о незаконных и необоснованных судебных решениях, основанных на незаконно полученных органами предварительного расследования доказательствах, которое не позволяет сохранять эту иллюзию.
Привлекательность идеи объективной истины обусловлена ее нравственным содержанием, эта идея заложена в самом понятии правосудия, но, освободившись от идеологических и юридических штампов, мы не должны отождествлять стремление суда к познанию истины с обязанностью эту истину установить.
Во-первых, требования закона к знаниям суда о вине и невиновности подсудимого, к основаниям обвинительного и оправдательного приговора в силу презумпции невиновности различны. Закон требует безусловной доказанности обвинения, так как, пока вина не доказана, обвиняемый считается невиновным (ч. 1 ст. 14 УПК РФ). Поэтому обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). Оправдательный приговор суд постановляет не только тогда, когда установлено отсутствие события преступления или отсутствие в действиях подсудимого состава преступления, но и когда не доказано обратное.
Совершенно очевидно, что при вынесении оправдательного приговора вследствие недоказанности обвинения лица в совершении доказанного преступления объективная истина остается неустановленной.
Во-вторых, требование установления истины несовместимо не только с презумпцией невиновности, но также и с принципом состязательности, хотя именно состязательность способствует наиболее полному исследованию обстоятельств дела. Состязательность судопроизводства невозможна без независимости суда, а суд, стремящийся во что бы то ни стало установить истину, неизбежно переходит на позиции обвинения. Тем самым нарушаются равенство сторон и справедливость судебного разбирательства.
В-третьих, дознаватель, следователь, безусловно, обязаны правильно установить те свойства исследуемого события, которые позволяют обосновать вину и ответственность совершившего преступление лица. Однако закон при этом допускает, что, несмотря на предпринятые органами уголовного преследования усилия, лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, может быть не установлено (в этом случае в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 298 УПК РФ производство предварительного расследования приостанавливается, а по истечении срока давности уголовного преследования уголовное дело подлежит прекращению). Отказ от продолжения поиска истины возможен и в связи со смертью лица, подлежащего уголовной ответственности; отсутствием заявления потерпевшего по делу, возбуждаемому лишь при наличии такого заявления; отсутствием специальных оснований для начала уголовного судопроизводства в отношении отдельных категорий лиц (п. 3–6 ч. 1 ст. 24, п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) и в некоторых других случаях. Влечет отказ от уголовного преследования и прекращение производства по уголовному делу невозможность достоверного установления самого события преступления, а также причастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 24, п. 1 ч. 1 ст. 27, ч. 6 ст. 246 УПК РФ).
Прекращая уголовное дело, орган предварительного расследования по различным (законным) основаниям отказывается от продолжения познания объективной действительности, от поиска объективной истины.
Отказ от установления истины допускается законодателем и по другим соображениям. В частности, жестко регламентируя процедуру установления обстоятельств преступления, закон ограничивает выбор допустимых средств получения информации. Даже ради установления истины никто из участников уголовного судопроизводства не может быть подвергнут насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению (ст. 9 УПК РФ). Запрещено допрашивать в качестве свидетелей лиц, обладающих свидетельским иммунитетом (ст. 56 УПК РФ), например адвокатов, как правило, знающих о преступлении гораздо больше следователя. Показания обвиняемого, полученные в отсутствие защитника, даже если обвиняемый сам от защитника отказался, не могут использоваться в качестве доказательства, если в суде подсудимый их не подтверждает (ст. 75 УПК РФ).
Учитывая изложенное, в УПК РФ категория «истина» в качестве цели доказывания не употребляется. В статье 14 УПК РФ содержится требование доказанности обвинения, полного и всестороннего исследования обстоятельств преступления и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого. Это значит, что выводы суда, изложенные им в обвинительном приговоре, должны опираться на достоверные знания, полученные в ходе исследования с соблюдением всех требований закона доказательств, неопровержимо свидетельствующих о совершении подсудимым преступления. Такие достоверные знания и принимаются за истину, так как там, где невозможно сопоставить знание с действительностью, «на смену истине приходит решимость принять известное мнение за истинное или ложное и положить его в основание своей деятельности»[16]. Это давно известное правило четко выражено в ст. 17 УПК РФ: судья оценивает доказательства виновности или невиновности обвиняемого по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, руководствуясь законом и совестью.
