Алека Вольских - Мила Рудик и руины Харакса
Мила кивнула. Он просил верить в него, а она только что в его голосе услышала, что он в нее уже верит — верит в то, что у нее все получится. Этого было достаточно, чтобы она готова была делать что угодно — даже на голове стоять, если это поможет ей подняться в воздух.
— Закрой глаза и попытайся представить себя птицей, — сказал Гарик. — Для превращения этого будет недостаточно (чтобы обернуться птицей — мало подключить воображение), а вот для левитации может хватить. Представь, что у тебя есть крылья и ты паришь.
Глубоко вздохнув, Мила закрыла глаза. Представить себя птицей оказалось совсем не сложно: воздух обтекает тело… хлопают крылья… она отрывается от земли… и парит. Это было так здорово, что Мила увлеклась и не сразу осознала, что земли под ногами и правда больше не ощущает. Она открыла глаза и… рухнула на землю.
Подбежал Гарик и помог ей приподняться.
— Я левитировала? — спросила Мила, потирая сквозь ткань джинсов ушибленное колено.
Сконфуженная улыбка на лице Гарика ее насторожила.
— Что?
Гарик вздохнул и виновато посмотрел на Милу, продолжая, однако, улыбаться.
— Нет, ты не левитировала.
— Но я оторвалась от земли! — воскликнула Мила. — Я же точно знаю, что…
Вдруг она заметила возле своей ноги рыжее с серой каймой перышко. Подняв его с земли, Мила поднесла ближе к глазам и удивленно спросила:
— Это… что?
Гарик хмыкнул, как и она, глядя на перо. Он явно чувствовал неловкость.
— Это откуда? — настойчиво спросила его Мила.
— Ты обернулась совой, — с осторожностью в голосе ответил Гарик.
— Что-о-о?!! — вскрикнула Мила, подскакивая на ноги. — Ты же сказал, что вообразить себя птицей недостаточно, чтобы обернуться!
— Только на пару секунд, — быстро пояснил он. — Ты была совой только пару секунд. Это получилось непроизвольно. Да и… полноценным превращением это не было, просто… — Гарик озадаченно пожал плечами. — Видимо, у тебя очень сильная связь с тотемом, и, когда ты вообразила себя птицей, одновременно ослабив контроль над сознанием, тотем на какой-то миг вырвался на поверхность.
Он виновато покашлял.
— Я не учел, что так может быть. — Усмехнувшись, он добавил: — Зато мы теперь точно знаем: это не то, что нам нужно.
С трудом принимая произошедшее, Мила нервно сглотнула и с опаской, словно оно могло тяпнуть ее за палец, посмотрела на совиное перо.
— И что теперь? — разочарованно спросила она.
Гарик забрал из ее рук перо, задумчиво повертел его в пальцах и ответил:
— Дай подумать.
Он отошел и сел на тот камень, где недавно сидела Мила, когда пыталась улучить минутку отдыха.
Плечи Милы опять поникли. Ей снова начало казаться, что все усилия тщетны — она безнадежна, и никакая сила в мире не заставит ее левитировать.
Вдруг она заметила, как Гарик резко вскинул голову и уставился на нее взбудораженным и одновременно цепким взглядом.
— Кажется, я знаю, что нужно делать, — негромко сказал он, пристально глядя на Милу.
— Э-э-э, — боязливо протянула она, с опаской посмотрев на Гарика — внезапно вспыхнувший в его синих глазах яркий блеск придавал его виду пугающую одержимость. — И-и-и… что?
Встав с камня, Гарик решительно подошел к Миле и положил руки ей на плечи.
— Сделаем так, — безапелляционно заявил он, — я буду говорить, а ты будешь делать — постепенно. Если объясню все сразу — боюсь, тогда ничего не получится. Готова?
Мила растерянно поморгала.
— А-а-а… н-ну… да, наверное, — наконец выдавила из себя она.
— Отлично! — заулыбался Гарик и вдруг легонько щелкнул ее по кончику носа. — У тебя все выйдет, теперь я точно знаю. Только слушай мой голос и делай, как скажу, хорошо?
— Хорошо, — послушно кивнула Мила, зачарованная его настроением, — его оптимизм был заразительным.
Гарик отошел на два шага назад.
— Сначала закрой глаза и расслабься. Отбрось лишние мысли. Попытайся стереть из воображения даже эту поляну — представь, что вокруг ничего нет, кроме моего голоса.
Мила сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Ни о чем не думать. Выбросить все глупости из головы. И вообще, не так уж важно, если у нее ничего сегодня не выйдет. Значит, получится в следующий раз… Представить, что вокруг ничего нет… Мила чувствовала, как оранжевый свет заходящего солнца пробивается сквозь ее веки, и казалось, что вокруг действительно ничего нет — только она, застывшая в этом радостном оранжевом сиянии.
— Представь, что ты камень, — донесся до нее уверенный и одновременно мягкий голос; Мила знала, что этому голосу можно верить — слепо, не колеблясь.
Она — камень.
— Ты — камень, лежащий в траве, — продолжал внушать голос. — Ты чувствуешь ветер и солнечное тепло.
Мила почувствовала, что оранжевый свет вокруг нее стал теплым. Какое-то время она наслаждалась ощущением тепла и отсутствием всякого движения. Она — камень. Камню никуда не нужно идти и ничего не нужно делать. Он лежит и греется на солнце.
— Теперь представь, — снова произнес голос, — что камень превращается в воздушный шар.
Камень, которым была Мила, вдруг изменил очертания: это был прозрачный и идеально круглый шар оранжевого цвета.
— Ты — камень, превратившийся в воздушный шар, — сказал голос, которому нельзя было не верить. — Ты поднимаешься в небо, потому что там еще больше воздуха и солнечного света. Там легко и свободно. Лети…
Последнее слово донеслось до ее сознания тихим шепотом, но она расслышала. Словно обрадовавшись, что ему разрешили, камень, превратившийся в воздушный шар, оторвался от земли и устремился в оранжевое небо…
— Эй, не увлекайся! — весело крикнул кто-то.
Мила открыла глаза… и обнаружила, что парит в воздухе метрах в четырех над землей. Внизу, на земле, стоял Гарик и с озорной улыбкой махал ей рукой.
В первый момент Мила почти задохнулась от волнения, а придя в себя, ликующе крикнула Гарику:
— Получилось! Получилось!!!
Она левитировала! Это было странное чувство — тело стало удивительно легким. И страха не было: парить в воздухе, не касаясь земли, казалось чем-то привычным — ничего сверхъестественного. Мила поболтала ногами в воздухе и засмеялась. Снизу, словно эхом, донесся смех Гарика. Каким-то образом Мила чувствовала, что это не совсем полет. Вернее, это был вовсе не полет. Интуитивно она знала, что не сможет кружить в воздухе, как птица, и летать тоже не сможет. Левитация позволяла телу подняться над землей, но при этом вовсе не давала способностей, необходимых для полета. Но даже это ощущение легкости, когда она смотрела на землю сверху вниз, не касаясь ее ногами, опьяняло.
— Опускайся! — воскликнул снизу Гарик. — Для первого раза хватит!
Миле так понравилось парить в воздухе, что опускаться на землю совсем не хотелось. Однако заставлять Гарика волноваться тоже не входило в ее планы. В тот самый момент, когда Мила решила, что нужно спускаться, она вдруг поняла, что сделать этого… не может.
— Ой, — вслух произнесла она. — Гарик, я, кажется, не могу опуститься! Что делать?
Она слышала, как он рассмеялся, и сама невольно улыбнулась — опьянение от левитации было таким сильным, что отвечавшая за страх частица сознания Милы никак не желала принимать проблемы со спуском всерьез.
— Я тебе сейчас помогу, — пообещал он. — Почувствуешь притяжение — не сопротивляйся.
Она кивнула и стала ждать. Гарик поднял вверх руку с перстнем. Сверху Мила увидела, как вокруг его топаза рассыпались в стороны золотистые лучи. Тотчас она почувствовала, что какая-то сила тянет ее вниз. Расслабившись, Мила просто подчинилась притяжению.
Гарик поймал ее так ловко, словно был для Милы магнитом. Оказавшись у него на руках, она невольно рассмеялась и в ответ услышала его смех: тихий и словно озадаченный. Мила догадалась посмотреть на него, подняла глаза… и даже дышать перестала, когда поняла, насколько его лицо сейчас было близко. Гарик уже не смеялся и смотрел на нее непривычно. Он как будто был растерян и озадачен. Мила еще никогда не видела на лице Гарика такого выражения.
Она почувствовала, что он опускает ее. Ноги коснулись земли. Теперь Мила уже стояла, и Гарику не нужно было держать ее, чтоб она не упала. Но его руки по-прежнему обнимали ее, а их лица все так же находились всего в нескольких миллиметрах друг от друга. Гарик приоткрыл рот, будто что-то хотел сказать, но ничего не сказал. Он смотрел в лицо Милы пристально, не мигая, и глаза у него были синие-синие. Медленно приблизившись, его теплые губы легли поверх ее губ, и она чуть не задохнулась, потому что сердце с такой силой забилось внутри, будто делало это в последний раз.
Он целовал ее! Это происходило на самом деле, а не в ее снах! Мила чувствовала, что дрожит — вся, с головы до пят. Она не сразу осознала тот момент, когда Гарик отстранился от нее. Ее сердце все еще стучало, как сумасшедшее. Даже если бы она захотела что-то сказать, у нее просто ничего не вышло бы. Они стояли, не шевелясь, Гарик прижимался горячей щекой к ее виску, и Мила все забыла.
