Яник Городецкий - Треугольник

— Извините, — прошептал я.

— Да это-то фигня. За тебя страшно. Ты так с ума сойдешь.

Я покачал головой.

— Который час?

— Четыре сорок.

Ух ни фига себе. Рано же я весь дом перебудил.

Я лег на спину и стал смотреть в потолок. Нет, не случайно мне эта дурь снится. Что-то она значит.

— А где у нас в городе кладбище?

— Да не так далеко. Март… а может, не надо тебе туда? — Юлька встревожено посмотрела на меня. — Раз такое приснилось.

Я закрыл глаза.

— Я не знаю.

— Может, спать будем? — резонно предложил Пальма. — Кот, хочешь спать?

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Я хочу домой.

Я повернулся на другой бок, чтобы размазать по подушке подступившие слезы. Ну сколько можно реветь!

— Ты скоро будешь дома. Точно скоро будешь дома, — обнадежила меня девочка. — Ну не может быть иначе. Даже думать про это брось, ясно?

Я кивнул. Пальма лег на матрац рядом и подпер ладонью щеку.

— Люди, а хотите Новый Год? Прикиньте: елка, подарки, снег, фейерверки… Кот, ты любишь Новый Год?

— Кто ж его не любит, — вздохнул я.

— Ну, вот Юлька например.

— Чего? — возмутилась Юлька. — Ты что ерунду какую несешь?

— Ну ладно, ладно, не возникай… А вот я бы хотел Новый Год провести как-нибудь нестандартно. Вот, например, у моря. Прикольно? Прикольно.

— Сам же только что говорил — снег. А теперь вдруг море! — подколола Юлька брата. — Ты лжец.

— Да нет, на худой конец и снег годится. Просто хорошо бы у моря. Вот ты, Март, хотел бы встретить Новый Год в море?

— Нет, — твердо сказал я. — Не хотел бы. Я плаваю, как топор.

— Ну ладно, не обязательно в море. Можно просто сходить куда-нибудь. В какое-нибудь интересное место.

— В какое?

Пальма задумался.

— Ну, не знаю. Честное слово, некуда.

— А мы раньше каждый Новый Год вместе с мамой ходили гулять. Поздно ночью. А потом она замуж вышла.

— И перестали ходить?

— Да не, не перестали. И сейчас ходим. А все равно уже не так.

— Ты не любишь отчима, да?

Я пожал плечами.

— Я не знаю. Я за него замуж не выходил, чего мне его любить.

— Он тебя бил?

— Редко. Даже почти не бил. Может, пару раз. Да мы просто не замечаем друг друга. А так, в принципе, нормально друг к другу относимся.

Я подумал и добавил:

— Зато у меня теперь есть брат. Старший.

— Тоже мне радость, — буркнула Юлька. Пальма ничего не ответил. Но я видел краем глаза, что он улыбается.

— Ты еще не осознаешь своего счастья, — пошутил он.

— Ну да. Все, я ложусь спать.

Юлька, единственная из нас с комфортом устроившаяся на диване, укрылась одеялом и отвернулась к стенке. Я тоже стал медленно погружаться в сон — похоже, Пальмина таблеточка начинала действовать. Когда я совсем уже почти спал, мальчик толкнул меня в бок.

— Чего? — сонно прошептал я. — Я что, опять орал?

— Да нет, нет, нормально все. Я думал, ты не спишь…

— А что такое?

— Да ничего. Это… Спасибо.

— За что? — не понял я.

— Ну… за банк.

— А, фигня.

А ведь я достал деньги. А значит, помог Пальме с Юлькой чем мог. А раз помог, значит, они не должны больше видеть меня. Или не так?

Я похолодел при мысли, что брат и сестра больше не смогут разговаривать со мной. Я снова буду один?

Нет, я не хочу больше так!

— Пальма! — крикнул я громким шепотом. — Ты меня точно видишь?!

Идиотский вопрос. Но способность нормально соображать вернулась ко мне уже после того, как я его задал.

— Конечно, вижу, — успокоил он меня. — Странно, что другие не видят. Ты такой же, как и все, совершенно всамделишный. Фантастика.

Не фантастика, а мрачная реальность. Но с другой стороны — разве я встретил бы Пальму и Юльку, если бы не умер? И разве были бы у них полтора миллиона?

Не встретил бы. Стало быть, все не так уж и плохо.

Утром Юлька проспала школу. Мы все встали в половине одиннадцатого, и то — потому что в дверь бешено колотили. Пальма, ничего не соображая спросонья, распахнул дверь. Я подошел.

На пороге стоял мальчик лет семи. Совсем маленький. И забавный. У него были совершенно светлые волосы, а на щеках море веснушек. Он был одет в футбольную форму какого-то английского клуба. Даже гетры нацепил, чудной этот фанат. Под мышкой он держал новенький блестящий мяч с чьим-то автографом.

— Привет, График, — сказал Пальма. — Заходи…

Я удивился. Что за имя — График? Хотя Март ничем не лучше… И кажется, я уже где-то этого паренька видел… Только где?

— Да нет, — мальчик остался стоять на пороге. — Меня бабушка послала. Сказала попросить у вашей бабушки два яйца.

— Ага, — кивнул Пальма. — Два яйца, говоришь. Щас посмотрю.

— Блин! — в коридор ворвалась Юлька. — Вы на часы смотрели?! Пол-одиннадцатого, блин!

— А чего ты расстраиваешься? Радоваться надо. У тебя есть предлог не ходить в школу.

— Да какой, к черту, предлог?! Меня в школе убьют! О, привет, График…

Мальчик на пороге слабовато улыбнулся и помахал Юльке, уронив при этом мяч. Он откатился прямо ко мне. Я, совершенно не задумываясь о последствиях, поднял его и протянул Графику. Машинально. И тут же зарычал про себя. Дурак!

Но График спокойно взял у меня мяч и сказал:

— Спасибо…

Я захлопал глазами и потрясенно кивнул.

Юлька недоверчиво посмотрела на мальчика.

— Ты видишь его?

График пожал плечами, при этом снова выронив мячик.

— А что? Вижу… Только я вижу его в первый раз, и потому не знаю, как его зовут. А вижу я его хорошо. А что?

— Да ничего, — ошарашено посмотрела на него Юлька. Сначала на него, а потом на меня. Я ничего не понимал.

— Меня Март зовут, — сказал я. График нахмурился.

— Март?

Я кивнул.

— Март Кот? — тихо спросил он, опустив голову.

Я сейчас с ума сойду.

— Ну… да. А откуда ты знаешь?

— Так не бывает, наверное, — прошептал График едва разборчиво. Я опустился на колени и посмотрел ему в лицо.

Я узнал его. Это был мальчик из газеты. С того самого снимка, где он сидит вместе с девочкой, вероятно, своей сестрой. В том самом злополучном репортаже.

— У тебя есть сестра?

Он кивнул.

— Может, вы объясните, в чем дело? — недовольно пробурчал Пальма. Я повернулся к нему, а потом снова к Графику.

— Я не хотел, — честно сказал я. — График, я не хотел, честно. Так вышло. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно. Не грусти, ладно?

График молчал. А потом отшатнулся и безумно посмотрел на меня.

— Погоди… Ты же умер, да?

Я посмотрел на Юльку.

— Можно, он зайдет? — спросил я.

— Конечно… Спрашиваешь. Только объясни ты наконец! Вы знаете друг друга?

Я кивнул.

— В некотором роде. Зайди, пожалуйста.

Мальчик неловко переступил порог, во все глаза уставившись на меня. Бедный мальчишка. Вот еще одна жертва моей тупости.

— Я — призрак, График. Ты только не пугайся…

Но он и не думал пугаться. Только смотрел. Так странно смотрел, будто у меня хвост вырос или пара дополнительных рук. Хотя его можно понять. — Меня видят только Пальма с Юлькой, да ты. И, наверное, твоя сестра.

— А почему?

— Ну… потому что меня видят те, кому нужна моя помощь. Я уже помог Пальме. Значит, надо помочь и тебе.

График в упор смотрел на меня. Я не вынесу этого взгляда.

— Тебе ведь нужна помощь, верно? — спросил я у него виновато. Пальма с Юлькой переглянулись. Кажется, они начинали понимать, почему График видит меня.

— Ты же ничего не сделаешь.

— Я сделаю, — улыбнулся я. — Я еще как…

— Как? — напрямую спросил он.

— Я не знаю пока. Но ты знаешь, я могу как угодно. Я могу почти все. Меня никто не видит, кроме вас. Понимаешь? Больше никто. Здорово?

График уверенно покачал головой. Это точно. Это совсем не здорово.

— Ну как же не здорово? Понимаешь, я могу все! Могу, например… ну, например, морду набить кому-нибудь!

Герасимову, например.

— Или чего-нибудь у кого-нибудь стырить. И никто не узнает никогда. Понимаешь, как здорово!

— Ну и что? — не понимал мальчик. — А при чем тут я?

Я вздохнул.

— Твой папа сейчас где?

— Я не знаю. Он, кажется, сказал, в изоляторе. И мама с ним. А ты правда можешь сделать так, чтобы его не посадили?

— Наверное. Я попробую.

Черт возьми, а как? Написать кому-нибудь на бумажечке? Да кто мне поверит? Это не Гитлерше записки писать, а прокурору, или там еще кому-нибудь…

— А сколько лет ему могут дать? — спросил я. Мне было интересно, сколько вообще стоит моя жизнь. Какой срок светит отцу Графика.

— Я не знаю. Пока неизвестно. Март, сделай, чтобы он пришел оттуда поскорее!

Мне стало стыдно. Почему я не вспомнил о шофере раньше? Болван!

— Я… обязательно. Я тебе обещаю.

Я обнял себя за плечи и пошел к окну. Из подъезда вышел живодер, у которого я украл Марту. Надеюсь, отчиму и Глебу она понравилась. Живодер посмотрел по сторонам и пошел направо. Я проводил его взглядом. Ну не бывает таких совпадений, чтобы шофер жил там же, где сейчас я. И чтобы его сын сейчас смотрел на меня и ждал помощи.