Майте Карранса - Избранница
Обе девушки казались довольными.
— Это уже лучше.
— Гораздо лучше.
Марина осторожно встала и с явным наслаждением согласно кивнула. Чем меньше она будет говорить, тем лучше.
— Ты больше не чувствуешь тревоги, правда?
— Нет, — соврала она.
— Тебя не волнует, ни кто ты, ни откуда ты?
Марине хотелось крикнуть, что это ее очень волнует, что она умирает от страха и желает уйти отсюда, вернуться к Цицерону и целовать его. Но она сдержалась. Движениями, достойными автомата, она пригладила свое платье.
— Ничуть, — сказала она, избегая опасности.
Обе девушки снова заговорщически переглянулись и затем изящно захлопали в ладоши.
— Идите все сюда!
— Новенькая проснулась.
— Можете принести подарки.
И девушки понемногу стали подходить.
Марина оказалась окруженной множеством спокойных и приятных красоток, которые щедро одаривали ее всякой всячиной, предлагая ей одежду, духи и туфли.
— С благополучным прибытием!
— Я очарована.
— Какая красивая!
Красавицы окружили Марину. Она прикинула, что этих девушек не менее полсотни, и вопреки всем различиям между ними было такое ощущение, что они составляют одну семью.
Девушки были юными, хорошенькими, но казались немного удивленными. Возможно, это объяснялось их остекленевшими взорами, заторможенными жестами и неторопливой речью.
— Ну и ну… Значит, ты не знаешь, куда попала…
Марина огляделась вокруг. Зал мраморной белизны был широким и просторным, его красиво отделанный потолок покоился на могучих дорических колоннах. То здесь, то там били фонтаны со свежей водой; пышные клумбы с белыми гардениями не позволяли определить, дворец ли это или парк. Однако стеклянные окна готических форм открывали небо в мутных тонах, что-то среднее между сумерками и рассветом.
Марина встала и неторопливо пошла по саду и, заметив небо, с удивлением обнаружила, что на нем не одна, а сотни лун.
Мутные луны освещали сад, как фонарики во время празднования дней рождения.
— Здесь всегда ночь? — спросила Марина.
— Похоже на то.
— Кажется, что так.
— Но каждая ночь отличается от предыдущей.
— Одни ночи холоднее, другие теплее.
— Иногда светит больше лун, иногда меньше.
— В иные ночи случается звездопад.
— В другие ночи падают кометы.
— Бывают ночи, когда видно северное сияние.
— Бывают ночи, когда сверкают молнии.
— Бывают ночи, когда бродят призраки.
Все девушки говорили благозвучными голосами, и было заметно, что они стараются угодить ей.
— Короче говоря, здесь все время царит ночь, — подвела итог Марина.
— Мы живем среди вечной ночи, — сказала веснушчатая девушка голосом поэтессы. — Мы живем среди ночи, когда светят тысячи лун, меняются созвездия, а сны становятся явью.
— Добро пожаловать в Царство тьмы, — произнесла другая девушка, широко улыбаясь.
Марина почувствовала, как у нее мурашки по коже бегают, но не подала вида.
— Здесь ты станешь счастливой, если знаешь, что означает это слово.
— А если не знаешь, то очень скоро узнаешь.
Стало быть, эти девушки не представляли опасности. Наоборот, они утешали ее, предлагали ей свое общество и дружбу. Однако ради всего этого, ради того, чтобы воспользоваться безмятежностью Царства тьмы, надо было отказаться от воспоминаний. Помнить — означало тосковать и страдать.
Ладно, Марина притворится одной из них и, соблюдая все предосторожности, постарается разузнать, как выбраться отсюда.
Если сюда можно войти, значит, отсюда можно и выйти. И она постарается не думать о том, что ее беспокоит. Марина поклялась не думать ни о Цицероне, ни о Луси, ни о миссис Хиггинс. Ни об Анхеле. Анхела? Анхела?
Но вскоре Марина поняла, что внешне она ничем не отличается от Анхелы. И Анхела откликается на ее зов и выводит из забытья.
— Спасибо, что вы приняли меня в свой круг. Здесь я буду очень счастлива, Я это чувствую.
«Молодец Анхела. Ее второе я знает, как надо себя вести».
Смеясь и шушукаясь, девушки раздели ее и опустили в ванну с горячей пузырящейся водой. Тысячи заботливых рук мыли ей голову, расчесывали волосы, умащивали тело цветочными ароматами, облачали ее в воздушную тунику, обували в серебряные сандалии. Затем Марина прошла к столу, заставленному яствами, и выбрала те, которые мать, понятное дело, ей запрещала, то есть самые жирные, с большим количеством калорий и незначительным количеством протеинов.
Марина ела неторопливо, без волнения, однако, не соблюдая манер, как и ее подружки, которые брали пирожные руками и с удовольствием слизывали с пальцев сливки. Все здесь ей казалось гораздо вкуснее.
Затем Марину пригласили выйти во двор.
— А теперь будем играть.
Наверно, благодаря приближению ночи любое предложение приобретало оттенок таинственности и исключительности.
Она представила огромные горные сани, лабиринты среди камышей, площадки для игры в баскетбол, однако действительность превзошла все ожидания. К ее удивлению, сад, это место, где мерцают огни и благоухают летние ароматы, был заставлен столами с огромными экранами. Девушки без спешки занимали заранее облюбованные места, брали в руки мыши, клавиатуру и звали ее принять участие в их ночных фантазиях.
Марина разинула рот:
— Что вы делаете?
— Играем. Будешь играть вместе с нами?
Марина лепетала, показывая на экраны:
— Но, но ведь это виртуальные игры.
— Но все же игры, — ответила какая-то девушка с обезоруживающей простотой.
— Все это подарил нам Повелитель тьмы.
— Можешь стать тем персонажем, каким желаешь, можешь отправиться туда, куда тебе вздумается.
Марина постепенно осваивалась с этим новым чудом, прогуливалась среди девушек, от удивления делая большие, как дыни, глаза и чувствуя, что ее влекут все игры.
— Хочешь проникнуть в темницы замка Гондор?
— Тебе нравится пить из фонтана тайн в лесу Лоэнгрина?
— Ладно, садись, нам нужна спутница по приключениям, которой предстоит грести, сидя в нашем каноэ из тростника.
Марина никогда не видела ничего подобного. Она никогда не представляла виртуальный рай таких масштабов, никогда у нее не было так много подружек, готовых уступить место, чтобы она могла участвовать в их забавах.
Наоборот, она привыкла к высокомерию, молчанию, смешкам и шушуканью, что означало: «ты здесь лишняя».
Марина не стала раздумывать и воспользовалась случаем, чтобы хорошо провести время. Не показывая чрезмерной радости и стараясь, чтобы у нее не краснели щеки, она поднималась на снежные вершины, сражалась со свирепыми орками и сумела спасти сокровища королевы эльфов. Марина развлекалась так, будто каждая секунда была последней в ее жизни. А вдруг оно так и есть, ведь все столь нереально, что ни во что нельзя было верить.
Играть ночью было интересно, игра понемногу завладела ею. А вот девушки играли без всякого воодушевления. Они уже так долго жили в тепличной среде относительного счастья и созерцали мир на экранах, что забыли, что такое вкус глотка воды, когда донимает жажда, или какое удовольствие доставляет короткий отдых, когда отказывают ноги.
Вдруг эта прелюдия к вечному счастью прервалась.
Помещение заполонила искрящаяся и таинственная музыка, похожая на реквием Моцарта. У девушек загорелись глаза, и Марину захватила их радость. Она знала, что вот-вот произойдет нечто поразительное. И не ошиблась.
Очарованная мелодией и следуя за своими подругами, она вместе с ними оказалась в зале, застланном коврами, и, как и остальные, начала молча ждать.
Ждать пришлось недолго — скоро перед ними возник очаровательный персонаж. Внешне он походил на сказочного принца, галантного, прелестного, с улыбкой соблазнителя. Его глаза были темными, шаги твердыми, голос напоминал бархат или шоколадные конфеты с ликером.
— Доброй ночи!
— Доброй ночи, — учтиво ответили девушки.
— С благополучным прибытием, дорогая, — неожиданно для нее сказал этот только что прибывший персонаж.
Он смотрел на Марину и только на нее. Она чувствовала, что теряет силы от взгляда его черных глаз. Не было никаких сомнений, что это Повелитель тьмы. У Марины прерывалось дыхание от ощущения его притягательной силы.
Все девушки собрались вокруг них.
Нет, этого не может быть! Не может быть, чтобы подобная ей девушка стала предметом столь большого интереса, столь больших ожиданий. И как раз в то мгновение, когда Марина, умирая от стыда, желала сделаться невидимой, Анхела напомнила о себе.
— Доброй ночи, мой повелитель. Я горжусь тем, что вы призвали меня к себе. Я ждала этого мгновения всю жизнь.
Повелитель тьмы одобрил ее приветствие едва заметным движением бровей и особым блеском очей.
