Юрий Самсонов - Последняя Империя
– Вон там расположены газовые камеры. Точная копия тех, которые применялись при святом Адольфе. Только у нас они прозрачные, так что вы все увидите.
– Прелестно! Очаровательно! – отвечал премьеру хор нежных голосов.
– Камеры, – продолжал премьер, – предназначены… гм… для малолетних преступников во избежание нежелательных инцидентов. А закоренелые будут казнены при помощи вот этого агрегата. Вон там, дорогие дамы, вы видите автоматическое устройство для связывания рук и ног. Затем преступник при помощи транспортера подается на плаху электрогильотины для дальнейшей обработки.
– Грандиозно! Оригинально! – оценили дамы.
– Но это еще не все, – остановил их премьер. – За теми воротами ждут своей очереди медведи. Их выпустят под конец, чтобы растерзать последних рыжих. Это медведи не простые – кибернетические на автономном электропитании. Но уверяю вас, их нипочем не отличить от настоящих, а по свирепости, пожалуй, превосходят их: ведь им задана такая… гм… программа!
– Господин премьер, – сказала одна из дам, – а зачем эта гора книг в середине? Чтобы рыжие не скучали во время казни?
Премьер-министр ответил:
– А это сюрприз, который нам приготовили работники библиотечного цеха. Они собрали все книги рыжих авторов – знаете, Вальтера Скотта, Пушкина и других всяких там… И заметьте, – продолжал премьер, довольный своим успехом в роли гида, – все эти приспособления работают на электричестве. Достаточно нажать кнопку, чтобы камера наполнилась газом, чтобы пошел вверх транспортер или загорелся костер из книг. Особо надежное сверхсекретное устройство.
– Господин премьер, – капризно перебила другая дама, – правду говорят, что вы отменяете электричество?
– Да, сегодня мы его закрываем, – внушительно подтвердил премьер. – То есть, оно будет применяться – но это секрет! – в военных целях, как мы сохранили радио для целей пропаганды.
– Сохраните его также для целей косметики, – властно предложила дама. – Ведь не хотите же вы, чтобы мы снова закручивали папильотки. Это негуманно, господин премьер!
– О! – начал глава кабинета, но тут к нему подбежал слуга, зашептал что-то на ухо, встревоженный премьер вскочил, позабыв извиниться, и удалился чуть ли не бегом. Дамы обменялись удивленными взглядами. Потом одна из них сказала:
– А вон бежит церемониймейстер.
– Господин церемониймейстер, к нам, к нам!
– Некогда, некогда: тороплюсь! – отвечал запыхавшийся церемониймейстер. – К его величеству прибыли знатные гости.
– Любопытно! А кто же?
– Скоро узнаете! – крикнул церемониймейстер, убегая.
Раздалась торжественная музыка. Парадные двери ложи – придворные обычно проходили боковой дверцей – распахнулись.
Церемониймейстер, ударив в пол жезлом, звучно произнес:
– Его светлость герцог де Сан-Доминго!
И в ложу вошел Джип во фраке со звездой, а за ним Пип. Придворные склонились в глубоком поклоне.
– Вольно, господа! – сказал Джип. – Спасибо, церемониймейстер. Но я сгораю от нетерпения быть представленным…
– Понимаю и разделяю, ваша светлость, – сказал церемониймейстер, почтительно отводя его в сторону. – Однако этикет двора… Не все так просто. Сами понимаете, заговоры, возможные покушения… Короче, государь суперимператор больше на люди не выходит.
– Послушайте, милейший, – сурово возразил Джип, – мне определенно обещали.
– Ни о чем не заботьтесь, ваша светлость, – сказал церемониймейстер загадочно. – Вы непременно будете представлены.
– Но как?
– Скоро увидите. Кстати, – продолжал церемониймейстер после короткой паузы, – вы, ваша светлость, не забыли?..
Джип похлопал себя по карману.
– Я не забываю своих обещаний, дорогой барон, – сказал он, подчеркнув последнее слово. – Сразу после церемонии подойдите ко мне и получите награду за свои труды. Правда, грамота свернута вчетверо, немного помялась, но ничего – разгладите утюжком.
Церемониймейстер расцвел.
– Премного… – забормотал он. – Ох, ваша светлость не знает, как я…
– Знает, – сказал Джип, похлопав его по плечу. – Больше не будут они задирать перед вами нос, эти господа дворяне. Видали мы всяких нетитулованных, верно?
– Верно, ваша светлость, – сказал церемониймейстер, розовея.
В эту минуту вошел встревоженный премьер-министр.
– Господа, – сказал он глуховатым голосом, – казнь временно откладывается по высшим государственным соображениям.
– Как?! Что такое? Что случилось? – раздались голоса. – Государь помиловал?
Премьер-министр вышел из себя.
– Кто это сказал? Вы слыхали, чтобы государь когда-нибудь кого-нибудь помиловал?
– Что вы, что вы! – отозвались придворные. – Такого не бывало! Он тверд, как гранит! Он справедлив, как бог!
– Вот теперь правильно, – заключил премьер. Он подошел к Джипу, низко поклонился. Джип ответил кивком. – Жаль, что мы не знали о вашем приезде заранее, – сказал Джипу премьер. – Мы бы вас встретили. Мы бы речи сказали. Но ваша светлость нас простит?
– Само собой, – небрежно ответил Джип. – Я же с конфиденциальным визитом.
– А ваша светлость помнит?.. – выжидательно и робко, вполголоса спросил премьер.
Джип хлопнул себя по карману.
– Я помню, граф, – сказал он с нажимом. – С печатью, как полагается. Подойдете после церемонии.
– Как я вам… – начал премьер, но тут к нему подбежал слуга, зашептал что-то на ухо. Пипа сразу бросило в дрожь. В это время к ним приблизился Верховный привратник. Выражение лица у него было дерзкое. Во взгляде сквозило злорадное торжество.
– Простите, ваша светлость, – громко сказал привратник Джипу, – но ваше лицо мне удивительно знакомо, – у Пипа лязгнули зубы. – Да, знакомо!
– А мне ваше, – дерзко ответил Джип.
– Те обстоятельства, – сказал привратник с насмешливой угрозой, – в которых мы впервые встретились… не кажутся ли вам несколько сомнительными, ваша светлость? – это было сказано с нажимом.
– Кажутся, – сказал Джип. Они обменялись кинжальными взглядами. – А обстоятельства нынешней встречи, – продолжал Джип, – к моему прискорбию говорят о том, что вы, оставшись на полчаса без должного надзора, сделали гнусную попытку перекрасить волосы при помощи сапожного крема "Черный Аполлон". И считаете, что эта попытка удалась.
– А на самом деле? – пробормотал привратник, бледнея.
– Скажите спасибо тому, кто спас вас от измены друзьям, – ответил Джип. – Я своевременно заменил "Черного Аполлона" "Вождем краснокожих". Вы рыжее, чем были, мой милый. Надеюсь, это вам идет. Сходите к зеркалу, проверьте.
– Ох… – простонал уничтоженный привратник.
– Не советую снимать треуголку, – дружелюбно посоветовал Джип. – Надвиньте ее на уши.
– Ваша светлость…
– Что? Хотите покаяться? Не беспокойтесь, привратник. Если вы будете прилично себя вести в дальнейшем, то и я, пожалуй, умолчу о том, как вы любите дремать на посту…
– Ваша светлость!
– …обожаете даровую выпивку в трактирах при исполнении служебных обязанностей…
– Умоляю…
– …выбалтываете в нетрезвом виде важные государственные тайны…
– Пощадите!
– …называете государя суперимператора – страшно повторить – Дольфиком!
– Ваша светлость, простите, я больше не буду!
– Я подумаю об этом, – величаво заявил Джип. – Или посоветоваться касательно вас с премьером? Господин премьер!
– Не надо! – простонал привратник.
– Тысяча извинений, ваша светлость! – сказал премьер. Он понизил голос. – Ужасные новости. Я должен допросить одного человека. Разрешите?
– Ради бога, ваше сиятельство, – лениво сказал Джип, и премьер расцвел, как букет роз, невзирая на свои неприятности.
Через минуту на террасу ввели уже знакомого нам рыжего, который был почти чудом превращен в брюнета. Он был бледен, глядел безумными измученными глазами. Два здоровенных гвардейца подвели его к премьер-министру и стали поодаль. Премьер спросил:
– Это вы добиваетесь свидания по важному государственному делу?
– Да, – сказал рыжий, – я хотел…
– Прежде всего, кто вы?
– Я рыжий, – сказал рыжий, и премьер удивленно поднял брови. – То есть, я брюнет, видите? Но я не крашеный, я по-настоящему… Став брюнетом, я осознал… у меня изменилась психология. Только теперь я понял, как прав был наш божественный государь относительно рыжей опасности… Рыжие – действительно… особый характер, коварство… Склонность… Народный инстинкт…
– И вы решили покаяться, – заключил премьер-министр. – Правильно! Я думаю, вам следует выступить по радио и повторить ваши слова. Это принесет пользу.
– Нет, – сказал рыжий, – не в этом дело…
– А в чем? – нетерпеливо спросил премьер. – Заметьте: выслушивая замаскированного политического преступника, я и так совершаю важный служебный проступок. Итак?
