Шарлатаны - Робин Кук
Следующая посетившая Ноя мысль заставила перевести дух: как же хорошо, что он не полез в базу БМБ за информацией об Аве! Вчерашнее вторжение тоже предстало в новом свете: посетители явились вовсе не ради горстки мелочи и упаковки оксикодона, их интересовал ноутбук. Ной быстро протянул руку и нажал кнопку питания, отключив нашпигованный шпионскими программами компьютер, потом поднялся с кушетки и подошел к окну. Неприятное чувство не покидало его: раз эти люди побывали в квартире и сунули жучки в ноутбук, они могут установить и другое оборудование, чтобы следить за ним не только в интернете, но и физически, в режиме реального времени. Он оглядел припаркованные вдоль улицы машины, среди которых было несколько микроавтобусов с закрытым кузовом. Парковка являлась вечной проблемой в районе Бикон-Хилл: электрикам, сантехникам и прочим службам вечно приходилось искать место, где приткнуть свой транспорт. Нет смысла подозревать, что один из фургонов внизу принадлежит злоумышленникам, хотя исключать тоже нельзя.
Ноя накрыла волна паники, заставив с болезненной ясностью ощутить свою уязвимость. Он снова подумал, не стоит ли за этими махинациями администрация больницы с попыткой оправдать увольнение неугодного ординатора, но тут же отверг эту мысль. Мелкое нарушение научной этики, случившееся десять лет назад при написании диссертации, вряд ли требует установления за провинившимся круглосуточного и, вероятнее всего, незаконного наблюдения. Ной искал чего-то более серьезного и более опасного. На ум ничего не приходило, кроме ситуации с Авой: он высказал сомнения в уровне ее профессионализма, задев тем самым интересы ее друзей-лоббистов. Ной даже усмехнулся: производители пищевых добавок разозлились, когда хирург-ординатор заявил, что анестезиолог недостаточно ловко обращается с ларингоскопом. Бред какой-то!
Но в одном Ротхаузер был уверен: он не хочет, словно подопытный кролик в клетке, оставаться в квартире, да еще со сломанной дверью, которую любой может открыть, стоит только посильнее ударить по ней ногой. А если кроме жучков в ноутбуке здесь установили еще и видеокамеру, не исключено, что прямо сейчас он находится под наблюдением в буквальном смысле слова. Ной окинул взглядом комнату, хотя прекрасно знал, какой крошечной может быть беспроводная широкоугольная видеокамера и как легко ее спрятать.
Приняв внезапное решение покинуть квартиру, он метнулся в спальню. Вытащив из шкафа рюкзак, побросал туда туалетные принадлежности и кое-какую одежду, затем переоделся в белый медицинский костюм, в котором обычно ходил по больнице. Ной не думал, чем может обернуться его побег в дальнейшем, но сейчас план был простой: укрыться в клинике в блоке для дежурных, где есть несколько спален и общая гостиная. Неизвестно, долго ли удастся пробыть там, поскольку врач не представлял, каков масштаб слухов о его отстранении, однако не сомневался, что в больнице будет чувствовать себя в большей безопасности, чем дома.
Ной схватил телефон и пихнул в карман куртки. Ноутбук он оставил на месте, но привычно выровнял по краям стола и даже слегка приподнял крышку: если кто-то снова воспользуется им, хозяин сразу поймет.
Он быстро огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что еще стоит прихватить с собой, поправил на плече рюкзак и выскользнул из квартиры. Уже стоя на площадке, Ной подумал, не установить ли какую-нибудь секретку на дверь, чтобы по возвращении сразу было видно, открывали ее или нет, но тут же обвинил себя в излишнем драматизме: достаточно и ноутбука. История со взломом и слежкой означала, что Ной оказался в эпицентре какой-то гораздо более сложной игры, чем подковерные интриги мстительного хирурга. Это вызывало недоумение и пугало.
Ной осторожно прикрыл дверь, чтобы не расшатывать и без того хлипкий косяк. Если не присматриваться, снаружи повреждения были не очень заметны, основной скол находился внутри. Ной быстро сбежал по лестнице. На последнем марше он замедлил шаг — отсюда через небольшое декоративное окошко над входной дверью была видна Ривер-стрит. В поле зрения попадала только машина, припаркованная напротив подъезда, однако он не заметил ни одного прохожего. Странно, обычно в летний день улицы Бикон-Хилл запружены народом.
Преодолев последние несколько ступенек, Ной осторожно выглянул наружу. Впереди, футах в шести от него, молодая женщина в потертых джинсовых шортах и свободной блузке двигалась вниз по Ривер-стрит. Она покосилась на Ноя, словно ей вдруг стало интересно, отчего молодой мужчина в белом медицинском костюме застыл у приоткрытой двери. Мгновение спустя женщина скрылась из виду.
Мирная картина — человек, шагающий по залитому солнцем тротуару. Ной перевел дух, однако напряжение не отступало. Оставив дверь открытой, он осторожно спустился с крыльца и снова замер. Поскольку движение на Ривер-стрит было односторонним и начиналось от вершины холма, Ной первым делом посмотрел в направлении подъема. Увиденное ему не понравилось: возле соседнего здания был припаркован сверкающий черным лаком фургон, в кабине сидели двое мужчин. «Форд» последней модели мало походил на обычные рабочие грузовички городских служб, к тому же номерной знак принадлежал другому штату. И самое неприятное: едва только Ной ступил на тротуар, автомобиль сорвался с места и понесся прямо на него.
Молодой врач действовал молниеносно, повинуясь инстинкту самосохранения: отскочив назад, он юркнул в подъезд, захлопнул дверь и припустил вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Когда снаружи донесся визг тормозов, Ноя окатила волна паники, заставив еще прибавить ходу. Поскольку замок был сломан, возиться с ключом не пришлось: Ротхаузер с разбегу вышиб дверь плечом, ворвался в квартиру и быстро подпер створку кушеткой. Вряд ли это окажется серьезной помехой для преследователей, но, по крайней мере, задержит их.
Не колеблясь ни секунды, Ной промчался в спальню, распахнул окно и выбрался на шаткую пожарную лестницу, а еще мгновение спустя уже проворно спускался по узким металлическим ступеням. Спрыгнув в крохотный задний двор, он перекинул рюкзак через обшарпанный забор, затем сам перебрался на другую сторону и оказался в соседнем дворе. Он повторил трюк снова и снова, преодолев вереницу полуразрушенных заборов и миновав длинный ряд двориков позади четырех-, пятиэтажных домов, тянущихся вдоль Ривер-стрит, прилегающей Гроув-стрит и параллельной ей Филипс-стрит. Хотя Ной никогда не бывал на задворках квартала, он на протяжении нескольких лет видел большую его часть из окна своей спальни и сейчас надеялся отыскать проход, который выведет его на Филипс-стрит.
Двигаться было нелегко, и не только потому, что ветхие заборы щетинились торчащими гвоздями: сами дворы тоже порой оказывались завалены разным хламом — сломанными детскими колясками, продавленными
