Замерзшее мгновение - Камилла Седер
С одной стороны, он ненавидел усердие. Самодовольство. Как только понял, что для отца это способ психологической защиты. Бессознательной. Не хочется знать о бессознательных сторонах своих родителей. По крайней мере когда они используют свой недостаток в качестве достоинства и повода смотреть на окружающих сверху вниз.
С другой стороны, Телль, как все мужчины, приближающиеся к среднему возрасту, стал замечать, что с каждым днем все больше походит на отца. Но, ненавидя отсутствие спонтанности и креативности, связанное с педантизмом, он понимал, что его раздражают люди, не способные планировать. В молодости он убедил себя, что наиболее ценное качество, к которому постоянно следует стремиться, — это терпимость. Однако он не только не достиг этой цели, а, похоже, все более отдалялся от нее.
Расследования убийств, стоявшие на месте, всегда приводили его в состояние стресса. Он чувствовал личную ответственность, когда время шло, а преступление не раскрывалось. Перед близкими, естественно. Но и перед своими коллегами и начальством.
Он спал без сновидений. Заметил, что ход мыслей изменился. Он прилагал все силы, чтобы размышлять о расследовании как можно шире, и часто делал это за счет прочей умственной деятельности. В отношении личного он стал более рациональным, сведя его до минимума. В какой-то степени он лишился чувствительности, чтобы направить всю энергию туда, где она более всего требовалась. Таким образом, в остатке оставалась довольно ограниченная личность, и он полностью сознавал это. Кто сказал, что достаточно сознавать свои недостатки, чтобы быть в состоянии изменить их? А он даже не был уверен, что хочет меняться: подобно своему отцу он нашел вполне работоспособную стратегию выживания. В списке его заслуг имелось большое количество раскрытых дел. До сих пор он держался на плаву. После многих лет работы полицейским он хорошо знал свои установки и принимал их.
А сейчас Телль ясно видел, что отходит от собственных принципов. Несмотря на сложную ситуацию с расследованием, он действовал не только спонтанно, но и полностью иррационально. И в результате находился там, где был сейчас: в занюханной пиццерии в Улофсторпе.
Это было лучшее место для размышлений, которое он нашел, — точнее говоря, единственное, где можно выпить кофе по пути в Стенаред и к Сейе Лундберг.
Он бесцельно провел утро в полиции. Пропустил утреннее совещание под предлогом срочной встречи — неизвестно с кем, но, естественно, по работе, и сел в машину, подумывая, не нанести ли визит Марии Карлссон. Вместе со своим мужем, Ёраном Карлссоном, она первая взяла Улофа Барта, или Пильгрена, когда тот в шесть лет оказался на попечении социальной службы.
Согласно полученной информации, через четыре года после этого Ёран Карлссон скоропостижно скончался, и Мария решила покончить с приемной семьей. Она по-прежнему была зарегистрирована по адресу в Экерё, но Телль не стал звонком предупреждать ее о своем приезде. Иногда лучше приезжать без предупреждения, чтобы человек не успел упорядочить свои воспоминания и, таким образом, затруднить работу полиции.
Прежде чем принять решение о неожиданном визите к Марии Карлссон, которой, вероятно, уже немало лет, он оценил возможности выловить также Марко Яаконена, имевшего отношения с матерью Улофа. И счел их ничтожными. Оказалось, что Марко Яаконен повесился в тюрьме через семь лет после того, как Улофа отдали в приемную семью. Яаконен сел за убийство известного наркодилера, и, очевидно, не вынес столь сильного чувства вины. Или нечто в этом духе. В любом случае это был тупик.
В довершение всего Эстергрен отозвала Телля в сторону и спросила, с чем связано столь детальное расследование прошлого одного из убитых. Телль мог сослаться только на интуицию.
Турбьёрн Перссон из службы жилья для молодежи сообщил им, что Барт вернулся в Улофсторп, отбыв положенный год в «Вилла Бьёркудден», и прожил три испытательных года в маленькой однокомнатной квартирке в Елльбу.
Перссон хорошо помнил это. Поскольку поведение Барта во время испытательного срока не вызвало нареканий, он должен был получить собственное жилье. Однако Барт сообщил своему секретарю социальной службы, что снял небольшой домик где-то на выселках в районе Улофсторпа. Тот попытался убедить его еще раз подумать о своем выборе, потому что даже в то время сложно было получить собственное жилье, если ты ранее осужденный безработный молодой человек.
Но Барт настаивал на своем решении. Он хотел жить не в квартире, а в лесу, даже в столь юном возрасте. Это, естественно, беспокоило Турбьёрна Перссона, и хотя его миссия формально закончилась в тот самый момент, когда закрылось дело Барта, он в течение нескольких лет поддерживал контакт с ним. Звонил иногда. Ездил, чтобы проверить, как у него дела.
Перссон только пожал плечами, когда Телль спросил, как двадцатилетнему Улофу Пильгрену, которого тогда еще звали так, жилось одному в лесной избе.
— Да… Он был довольно странный, этот Улоф. Казалось, жить ему там довольно одиноко, но все равно приемлемо. К тому же через какое-то время у него появились приятели, пара парней такого же плана, с которыми он постоянно зависал. Свен и Магнус или Томас и Магнус. А может, его звали Никлас?
Естественно, что если он и слышал когда-нибудь их фамилии, то уже давно забыл. Что было потом, он не знал. Через несколько лет Барт отказался от контактов без какой-либо видимой причины. Просто счел их беседы ненужными. Он справится сам. И действительно справлялся. Вышел из-под опеки социальной службы, хотя находился под ней всю жизнь. И Турбьёрн Перссон, конечно, дал ему эту вновь обретенную свободу.
Телль велел Карлбергу проехаться вместе с Перссоном по окрестностям Улофсторпа, чтобы попытаться найти дом, который снимал Барт, когда ему было двадцать.
Что-то подсказывало ему: можно скорее обнаружить ответ в, мягко говоря, бурной юности Улофа Барта, нежели исследуя прошлое Вальца. Они не то чтобы забыли про фотографа, просто до конца исчерпали и идеи, и ресурсы, и Телль почти оставил надежду, что между двумя жертвами убийств существует связь.
Слово «интуиция» звучало не слишком убедительно даже для него самого, но пока это был единственный аргумент. Эстергрен приняла его без дальнейших вопросов. Ее доверие принесло Теллю и удовлетворение, и беспокойство. В настоящий момент он и сам не слишком полагался на свой профессиональный опыт, а еще меньше — на свою интуицию.
Когда настало время
