Охотник - Френч Тана
Март выпрямляется и хлопает себя по карманам, удостоверяясь, что всё на своих местах.
— Если вдумаешься, — говорит он, — тут ничего, кроме справедливости, нету. Независимо от того, кто убил Рашборо, это все дело рук Джонни Редди.
В этом Лена с ним согласна. Март видит это у нее на лице — как и то, что Лена отказывается в этом признаваться. Март ухмыляется, довольный собой.
— Легко Джонни не сдастся, — говорит Лена. — Если его арестуют, он выложит следователю про золото. Попытается всех вас с говном смешать.
— С Джонни я разберусь, — говорит Март. — Не бери это в голову. — Щелкает пальцами Коджаку и улыбается Лене. — Ты свой дом, главное, в порядок приведи, миссис Хупер. Я в тебя верю. Лучше женщины не сыщешь.
Одно из глубоких удовольствий, встроенных в жизнь Лены, — гулять вокруг Арднакелти. Машина у Лены есть, но везде, где может, она ходит пешком и считает это одним из главных воздаяний ей за то, что она тут осталась. Лена не держит себя за знатока чего бы то ни было, но извлекает утонченное удовлетворение ценителя из того, что способна с завязанными глазами отличить март от апреля по свойствам запаха влажной земли или распознать, как протекали последние несколько времен года, по тому, как ходят по полям овцы. Ни одно другое место, сколь бы знакомым ни было, не способно снабдить Лену картой, встроенной ей и в костяк, и в каналы чувств.
Сегодня едет на гору. Она это не любит — не только потому, что упускает прогулку, но и потому, что сейчас предпочла бы шагать по склону, где могла б уловить все тонкости. Автомобиль изолирует ее, чего-то можно и не приметить. Лена, однако, надеется, что после того, как потолкует с Трей, автомобиль им понадобится. Собак Лена оставила дома.
Дверь открывает Джонни. Впервые с тех пор, как он объявился в Арднакелти, лицо у него как раз такое, какое заслужил: старое, сморщенное и заросшее щетиной, с легкой мутью от виски в глазах. Даже тщеславия в нем не осталось. Миг потрясения на лице у Лены он, кажется, и не замечает.
— Боже всемогущий, — произносит он с улыбкой, похожей на тик, — Лена Дунн же. Чего это тебя вообще сюда принесло? У тебя для меня новости?
Лена наблюдает, как мысли Джонни мечутся между надеждой и настороженностью.
— Никаких новостей, — говорит Лена. — Мне надо с Терезой парой слов перекинуться, если она дома.
— С Терезой? Чего тебе надо от Терезы, а?
Лена:
— То да се.
— Она дома, — говорит Шила из темного коридора за спиной у Джонни. — Позову сейчас. — Вновь исчезает.
— Спасибо, — выкликает Лена ей вслед. Затем обращается к Джонни: — Соболезную.
— Что?.. — Мгновение он щурится, чтоб сообразить, о чем это она. — А, господи, да. Этот. Ай, да нет, все шик, его, канешно, будет не хватать, само собой, но уж всяко мы не были близки или что-то. Я его едва знал, только в пабе и познакомились. Я шик, ей-бо.
Отвечать ему Лена не утруждается. Джонни пытается непринужденно опереться о дверь, но мышцы у него слишком напряжены, и смотрится он в итоге так, будто нездоров.
— Так что же, — произносит он. — Как дела в долине?
— Спустился бы сам да глянул на днях, — говорит Лена. — Гордился б своей работой.
— Ай, да ладно, кончай, — возражает Джонни. — Я тут ни при чем. Я с Рашборо ничего не делал. Занимался тут своими делами, ни слова никому не говорил, ни слова Нилону и его ребяткам. Все это знают. Разве ж я не прав?
— Без понятия, — говорит Лена. — Сходи да сам у них спроси. — За панику она его не винит. Джонни попал между молотом и парой наковален. Если Нилон поверит в байку Трей, вся округа попрет на Джонни, а если Нилон в ней усомнится, тогда Джонни у него в списках на первом месте. Если Джонни сбежит, Нилон его догонит. В кои веки у Джонни нет простого выхода. Сочувствия к нему Лена не ощущает.
Трей с Банджо у ноги появляется в коридоре за спиной у Джонни. Лена по первому же взгляду на нее понимает, что легко не будет.
— Пошли прогуляемся, — говорит она Трей. — Банджо оставь.
— Вот это классная мысль, — говорит Джонни. — Побудьте чуток на солнышке, поболтайте на славу. Но не очень надолго только, а то мамке помощь нужна с ужином, но Мэв, конечно, может…
Трей бросает на Лену быстрый настороженный взгляд, но не спорит. Выходит и закрывает дверь перед носом у Джонни и Банджо.
Вдвоем они с Леной направляются к дороге, вверх по склону, уходят подальше от дома. Трей молчит, да и Лена не торопится, собирается с мыслями. Как и Кел, наловчилась она различать настроения Трей, но сегодня от Трей исходит такое, что Лена не в силах истолковать, — нечто неподатливое и почти враждебное. Двигается она жесткими, стремительными рывками, от Лены держится на расстоянии всей ширины дороги.
Хромой Дигнан, голый по пояс, смывает у себя во дворе слои пыли с машины, заслышав хруст их шагов, поворачивается и вскидывает руку; Лена и Трей кивают в ответ, не сбавляя шага. Жара изменилась, теперь она плотней и тяжелее. Между высокими елями синева неба густа и размазана, как краска.
— Я все равно собиралась к тебе зайти, — говорит Трей. На Лену не смотрит. — Надо спросить у тебя кое-что.
Лена ей:
— Валяй.
— Брендан, — произносит Трей. — Ты говорила, у тебя есть догадки, кто это с ним сделал.
Лену потрясает, до чего силен в ней порыв выдать Трей все, что есть. Этой округе не одно поколение подряд необходимо было, чтобы появился тот, кто восстанет против нее, разнесет в пух и прах ее нескончаемые, нерушимые, негласные правила, и пусть все этим прахом подавятся. Если в Трей крепки хребет и воля, чтоб это совершить, такой возможности она заслуживает. Лена лишь жалеет, что сама до этого не дошла — когда была достаточно молода и неукротима, чтоб отбросить все остальное.
Она слишком постарела. Риски, на которые готова теперь идти, — риски человека средних лет, к ним тщательно примеряются, чтобы достичь наилучших результатов с предельно малым ущербом. Кел и Трей, как и сама она, изменившаяся, держат Лену в узде. Собой она, может, еще и готова была бы рискнуть, а вот Келом и Трей рисковать не станет.
— Говорила, — отзывается она. — И сказала, что это всего лишь догадки.
— Плевать. Ты их тут знаешь всех. Какие они там, твои догадки, — ты, скорее всего, права. Мне надо знать.
Лена понимает, что именно Трей делает. В теории — даже одобряет. Трей могла решить и дальше палить из пулемета по округе, которая всегда обращалась с ней только паршиво; вместо этого она сознательно, точно прицеливается, и Лена согласна, что задача столь серьезная точности заслуживает. Лена не представляет себе, как донести до Трей, какая пропасть залегает между теорией и действительностью.
— Я соображаю, что ты затеяла, — говорит она. — Просто чтоб ты знала.
Трей бросает на нее быстрый взгляд, но затем кивает без удивления.
— Хочу достать только тех, кто это сделал с Бренданом, — говорит она. — Только их. Остальных не трогать.
Они проходят мимо заброшенного дома Муртахов, черепица обваливается, желтоцветная якобея[62] в пояс высотой растет вплоть до самой двери. Какая-то птица, спугнутая чем-то незримым, выпархивает из деревьев выше по склону. Лена по сторонам не смотрит. Если кто-то наблюдает за ними, от того, что Лена разговаривает с Трей, ничего, кроме пользы, не будет. Слухи о том, что Лена приструнена, Март к этому времени распустить уже успеет.
— Поэтому мне надо знать, — говорит Трей. — Прежде чем дружок Нилон возьмется не за тех, за кого надо.
— Ясно, — говорит Лена. — Допустим, сдам я тебе свои догадки, которые с потолка взяла, ни на чем не основанные, кроме того, что мне повадки такого-то мужика не нравятся, а у такого-то в ту пору вид был чудной. Ты готова встать в суде и сказать, что ты слышала, как те мужики выкидывали Рашборо на дорогу?
— Ну. Если придется.
— А если я ошибаюсь?
Трей пожимает плечами.
— Лучшего мне не обломится.
