Питер Страуб - Глотка
– Я не позволю Фонтейну стоять у себя на пути. – Повернувшись в мою сторону, Джон смерил меня мрачным взглядом. – Ты все еще хочешь остаться здесь и помогать мне?
– Я хочу найти Боба Бандольера.
– А я хочу найти Уильяма Фрицманна.
– Нам необходимо быть осторожными, – сказал я, думая лишь о том, что надо не попадаться на глаза Фонтейну.
– Хочешь посмотреть, что такое осторожность? – Джон похлопал меня по плечу. – Смотри. – Джон расстегнул куртку и отогнул один из лацканов. За поясом его брюк виднелась резная рукоятка револьвера. – После того, как ты забрал его у Алана, я положил пистолет в свой сейф в банке. А сегодня сходил туда и забрал его.
– Это плохая идея, – сказал я. – Просто ужасно плохая.
– Я, черт побери, знаю, как обращаться с оружием. И ты тоже так что перестань смотреть на меня осуждающе.
Я постарался скрыть свое неодобрение, и, видимо, мне это удалось потому что взгляд Джона стал уже не таким тяжелым.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросил он.
– Если удастся найти Санчана, хочу поговорить с ними. Может быть, удастся выяснить еще что-нибудь интересное у жителей Седьмой южной улицы.
– А по-моему, не стоит снова ехать в Пигтаун.
– Помнишь, я говорил тебе о пожилой паре, с которой разговаривал, – о Белнапах? Которые живут рядом с домом Бандольера? Женщина, Ханна Белнап, сказала мне, что иногда видит по ночам в соседнем доме сидящего в гостиной мужчину.
И я рассказал о реакции Франка Белнапа на слова жены, а потом о разговоре с ним на обратном пути.
– Это Фрицманн, – сказал Джон. – Он сжигает дома.
– Подожди. Тот солдат угрожал Белнапам двадцать лет назад. А Фонтейн говорит, что емкости с пропаном – вещь довольно опасная.
– И ты веришь этому?
– Нет, – признался я. – Я думаю, что кто-то последовал за мной к дому Санчана и постарался сделать так, чтобы они уже не могли поговорить со мной. А это значит, что кто-то не хочет, чтобы мы узнали побольше о Бобе Бандольере.
– Прежде чем мы что-то предпримем, я хотел бы нанести визит Оскару Фрицманну. Может, мне все-таки удастся что-нибудь из него вытащить. Ты позволишь мне попытаться?
– Нет, если ты собираешься угрожать ему револьвером.
– Я собираюсь спросить, нет ли у него сына по имени Уильям.
7
Несмотря на то, что мне очень не хотелось этого делать, я свернул с шоссе у начала нижнего города, потом повернул на запад и поехал в направлении высившихся невдалеке громад отелей «Форшеймер» и «Хептон».
Джон смотрел куда-то в небо.
– Сегодня все копы в городе наверняка задействованы в оцеплении марша протеста. Думаю, мы можем разобрать «Зеленую женщину» по кирпичику и сложить обратно, так что никто даже не заметит, – сказал он.
Мы проехали Тевтония-авеню, миновали супермаркет «Пигли-Вигли».
– Ты не знаешь, разрешает ли Алан кому-нибудь пользоваться его гаражом? – спросил я.
– Если только Гранту, – Джон посмотрел на меня так, словно я играю в какую-то непонятную ему игру. – А что?
– Женщина, живущая через улицу, видела кого-то в его гараже в ту ночь, когда напали на Эйприл.
Рука Джона непроизвольно коснулась куртки в том месте, где проступала рукоятка револьвера. Лицо его выглядело абсолютно безжизненным, если не считать бьющейся под глазом жилки.
– А что именно она видела?
– Только опускающуюся дверь. Она подумала, что это может быть Грант, потому что видела его раньше. Но ведь Грант был к тому времени уже мертв.
– Ну, честно говоря, это был я, – сказал Джон. – Не знал, что кто-то видел меня, а то рассказал бы об этом раньше.
Я притормозил у светофора и включил мигалку.
– Ты ходил туда в ту ночь, когда исчезла Эйприл?
– Я подумал, что она может быть у Алана – мы немного повздорили. Но когда я пришел туда, свет в окнах не горел. А мне не хотелось устраивать сцену. Если Эйприл хотела провести там ночь, почему бы и нет?
Сменился сигнал светофора, и я свернул к безрадостному жилищу Оскара Фрицманна.
– Мы держим в гараже всякий старый хлам. Я подумал, что надо бы отнести домой кое-какие старые фотографии, увеличенные портреты Эйприл. Я вошел в гараж, но портреты оказались слишком тяжелыми и громоздкими, чтобы я мог отнести их, да и сама идея вдруг показалась мне сумасшедшей, когда я увидел их перед собой. – Нерв под глазом Джона по-прежнему дергался, он прижал его двумя пальцами, словно желая поставить на место.
– А я думал, что это имело какое-то отношение к ее «мерседесу», – сказал я.
– Машина скорее всего уже где-нибудь в Мексике.
Чисто по привычке я взглянул в зеркало заднего вида. Машины Фрицманна нигде не было видно. Я остановил машину перед желтой бетонной тюрьмой.
Джон положил руку на дверную ручку.
– Мне кажется, мы делаем ошибку, – сказал я. – Ты только разозлишь старика. Он не скажет тебе ничего из того, что ты хочешь услышать.
Джон попытался ответить мне взглядом все знающего и понимающего человека, но нерв у него под глазом по-прежнему дергался.
– Неприятно говорить тебе это, но ты знаешь далеко не все, – Джон наклонился ко мне, буквально впившись глазами в мои глаза. – Уж можешь мне поверить, Тим.
– Это касается Франклина Бачелора? – спросил я.
Джон застыл, поднеся руку к выступу на куртке, потом медленно перенес ее с рукоятки револьвера обратно на ручку двери. Глаза его были словно каменными.
– Ведь прошлой ночью ты не досказал мне конец истории.
Джон открыл рот, и глаза его вдруг быстро забегали. Он был похож на попавшего в ловушку зверя.
– Ты не должен говорить об этом.
– Неважно, случилось это на самом деле или нет, – сказал я. – Это ведь было во Вьетнаме. Я просто хочу знать конец истории. Бачелор убил собственных людей? – Глаза Джона остановились. – И ты знал это. Ты знал, что он уже сбежал. Ты знал, что везешь с собой не Бачелора, а Беннингтона. Удивительно, как это ты не пристрелил его на пути в Кэмп Крэнделл и не сказал потом, что он пытался убежать. – И тут я вдруг понял, почему он привез с собой Беннингтона. – А Джед Чэмпион, очевидно, понимал все не так хорошо, как ты. Он действительно думал, что Беннингтон – это Бачелор.
– Я пришел туда на два дня раньше Джеда, – тихо сказал Джон. – Под конец я двигался гораздо быстрее, чем он. Я почувствовал запах трупов за несколько часов до того, как добрался до лагеря. Трупов и... вареного мяса. Трупы валялись по всему лагерю. То здесь, то там попадались небольшие костры. А Беннингтон просто сидел на земле. Он сжигал трупы – или пытался сжечь.
– Он ел их?
Джон ошеломленно смотрел на меня несколько секунд.
– Только не тех, кого сжигал.
– А как насчет жены Бачелора? Ее череп был на заднем сиденье твоего «джипа».
– Он перерезал ей горло и снял с нее скальп. Оставшиеся волосы висели над огромной дырой. А потом помыл и красиво одел.
– Это сделал Бачелор, – задумчиво произнес я.
– Он принес ее в жертву. Беннингтон еще варил мясо, снятое с ее костей, когда я добрался до лагеря.
– И ты съел немного ее мяса.
Джон молчал.
– Ты знал, что Бачелор поступил бы именно так.
– Он уже сделал это.
– Ты был в царстве богов, – сказал я.
Джон смотрел на меня безжизненными глазами, ничего не говоря. Впрочем, слов и не требовалось.
– Ты знаешь, что случилось с Бачелором?
– Какие-то десантники нашли его тело неподалеку от демилитаризованной зоны. – Теперь глаза его вызывающе сверкали.
– Твое тело кто-то тоже нашел. Я просто спрашиваю.
– С кем ты говорил?
– Слышал когда-нибудь о полковнике по фамилии Раннел?
Джон удивленно заморгал.
– Этот напыщенный осел со склада в Кэмп Крэнделл? Но как ты умудрился встретиться с Раннелом?
– Это было очень давно, – сказал я. – Встреча ветеранов или что-то в этом роде.
– Встречи ветеранов – для полотен бездарных художников, – Рэнсом открыл дверцу и, выйдя из машины, полез под куртку, чтобы подтянуть джинсы. Затем он одернул куртку. Джон явно обрел утраченный было контроль над собой.
– Позволь мне заняться этим делом, – сказал он.
8
Рэнсом поспешил по засохшей лужайке к дому Фрицманна, словно убегая от всего того, что только что мне рассказал.
На пороге я поравнялся с ним, но он укоризненно взглянул на меня, и я отступил на шаг назад. Подняв плечи, Джон нажал на кнопку звонка. У меня появилось вдруг нехорошее предчувствие. Мы вот-вот совершим чудовищную ошибку, последствия которой будут ужасны.
– Расслабься, – посоветовал я Джону, и плечи его опустились.
Со своего места за спиной Джона я видел только, как открылась входная дверь.
– Вы хотели видеть меня? – голос Фрицманна звучал немного устало.
– Вы – Оскар Фрицманн?
Старик ничего не ответил. Он открыл дверь пошире, так что Джон вынужден был отступить на шаг назад. Лицо Фрицманна было по-прежнему спрятано от меня. На нем был темно-синий спортивный костюм, напоминавший костюмы Рэнсомов, только изрядно утративший форму от частых стирок в машине. Босые ноги Фрицманна с тяжелыми квадратными ступнями были покрыты вздувшимися синими венами.
