Питер Страуб - Глотка
Он подмигнул мне.
– Пока я буду читать все это, почему бы тебе не съездить проведать Алана?
Сонни по-прежнему стоял, прислонившись к машине, когда я закрыл за собой дверь дома. Его неподвижность ясно давала понять, что я не заслуживаю даже того, чтобы Сонни пошевелился. Когда я протянул ему чемоданчик, Сонни выпрямился и взял его у меня, не сделав ни одного лишнего движения.
– Поблагодарите от меня Пола Фонтейна, хорошо?
Ничего не ответив, Сонни забрался в патрульную машину, положил чемоданчик на кресло рядом с собой и включил зажигание.
– В конечном счете, – сказал я, – вы оказали всем нам большую услугу, поговорив со мной в тот день.
Он посмотрел на меня так, словно я нахожусь на расстоянии в тысячу миль.
– Я считаю себя обязанным вам, – сказал я. – И постараюсь когда-нибудь расплатиться.
Лишь на одно короткое мгновение выражение глаз Сонни едва заметно изменилось. Затем машина рванула с места и вскоре исчезла за углом.
9
Стараясь говорить как можно тише, Элайза Морган проводила меня в гостиную.
– Я только что усадила его с ленчем перед телевизором. На четвертом канале пресс-шоу, а в перерывах показывают репортажи о марше протеста.
– Так вот куда подевались все репортеры.
– Хотите ленч? Грибной суп и сэндвич с куриным салатом. О, вот и он.
В коридоре уже грохотал бас Алана.
– Что, черт возьми, происходит?
– Я голоден, – сказал я Элайзе. – И с удовольствием позавтракаю.
Я последовал за Элайзой в гостиную. Алан сидел перед маленьким цветным телевизором на стойке с колесиками, держа на коленях поднос с едой, который чуть не опрокинул, когда обернулся на звук моих шагов.
– А, Тим, – сказал он. – Хорошо. Жаль было бы, если бы ты это пропустил.
Я присел рядом, стараясь не перевернуть его поднос, на котором вместе с плошкой супа и тарелкой с остатками сэндвича стояла вазочка с розовым бутоном. Поверх белоснежной сорочки и темно-красного галстука лежала белая салфетка. Алан наклонился к моему уху.
– Видел эту женщину? Элайзу. У тебя не может ничего с ней быть. Она – моя.
– Я рад, что она вам нравится.
– Шикарная женщина.
Я кивнул. Откинувшись на спинку, Алан посмотрел на свой суп. Джеффри Боу, Изабель Арчер, Джо Раддлер и три репортера, которых я не узнал, сидели за круглым столом перед Джимбо.
– ...Необыкновенно большое количество зверских убийств в городе такого размера, – ворковала Изабель. – И я удивлена, увидев выступление Ардена Васса на похоронах женщины, убийство которой могло бы считаться нераскрытым до сих пор, если бы не...
– Если бы не что! – завопил Джо Раддлер. – Не надо затыкать самой себе рот!
– ...если бы не удивительная готовность некоторых моих коллег верить всему, что им говорят, – закончила фразу Изабель.
Элайза Морган принесла мне точно такой же поднос, как у Алана, только без вазы с цветком. От супа поднимался аромат свежих грибов.
– Если захотите, там есть еще, – она села в кресло возле Алана.
Джимбо отчаянно пытался восстановить контроль над ситуацией в студии.
– Если вам не нравится здесь, мисс Арчер, – грохотал Джо Раддлер. – Попробуйте сделать карьеру в России, посмотрим, надолго ли вас хватит.
– Мне кажется, это интересно представить себе, Изабель, – сказал Джо Раддлер, но не стал развивать эту мысль.
– О, нам всем приятно представить это! – не унимался Раддлер.
– Мисс Арчер, – вмешался в разговор Джимбо – В условиях волнений в городе не кажется ли вам несколько безответственным продолжать критиковать....
– Безусловно! – вопил Раддлер.
– Мне кажется безответственным этого не делать, – ответила Изабель.
– Я застрелился бы на месте, если бы это помогло защитить хоть одного хорошего полицейского! – витийствовал Раддлер.
– Очень интересная мысль, – с улыбкой произнесла Изабель. – Даже если оставить на время разговор о двух нераскрытых убийствах «Голубой розы», остается еще убийство Фрэнка Уолдо, местного бизнесмена с весьма интересной репутацией.
– Мне кажется, вы отклоняетесь от темы, Изабель.
– Мы уберем их отсюда! Мы всегда так делаем!
– Мы всегда кого-нибудь убираем, – вставила Изабель, улыбнувшись облачку дыма, выпущенного Джеффри Боу.
– Кого? – спросил я. – О ком это они?
– Вы поели, Алан? – Элайза встала, чтобы убрать его поднос.
– О каком убийстве они говорят?
– Убили человека по фамилии Уолдо, – ответила Элайза, возвращаясь в комнату. – Я читала об этом в «Леджер» на одной из последних страниц.
– Его нашли на Ливермор-авеню? Перед баром под названием «Часы досуга»?
– Мне кажется, его тело обнаружили в аэропорту. Хотите посмотреть газету?
Я дошел сегодня утром только до статьи про пожар в Элм-хилл. И сказал, что с удовольствием просмотрю газету. Элайза снова вышла из комнаты и принесла мне сложенную пополам вторую секцию.
Расчлененный труп Фрэнсиса (Фрэнки) Уолдо, владельца и президента компании «Оптовая торговля мясом Айдахо», нашли в гараже «форда галакси», припаркованного на долгосрочной стоянке аэропорта Миллхейвена около трех часов утра. Служитель аэропорта заметил кровь, сочащуюся из багажника. Согласно сообщению полиции, Уолдо собирались в ближайшее время предъявить обвинение.
Интересно, что такое сказал этому человеку Билли Риц, от чего он выглядел таким счастливым, и что потом разладилось в их соглашении?
– О, Тим, ты, кажется, интересовался этими записями Эйприл? По поводу моста? Ну того, связанного с убийствами «Голубой розы».
– Они здесь? – спросил я.
Алан кивнул.
– Эйприл обычно работала в моей столовой. Думаю, Джон просто не разрешал ей работать дома. Но она всегда могла сказать ему, что идет навестить отца.
Я вспомнил покрытые пылью бумаги на столе в столовой Алана.
– Я просто забыл об этом, – продолжал старик. – А уборщица, которая сюда приходила, должно быть, решила, что это мои бумаги. Поэтому она подняла их, вытерла пыль и положила обратно. Элайза спросила меня вчера, что это за бумаги.
– Я принесу их вам, если хотите, – сказала Элайза. – Вам достаточно еды?
– Да, все было очень вкусно, – сказал я, передавая ей поднос.
Через несколько секунд Элайза вернулась с крафтовым конвертом в руках.
10
Рукопись была вовсе не хронологическим перечислением убийств «Голубой розы», как можно было предположить, зная о том, какие книги пишут обычно биржевые маклеры. Но в манускрипте Эйприл Рэнсом царило такое смешение различных жанров, что его никак нельзя было назвать одним словом.
«Проект моста» – действительно было название рукописи, а не просто удобное обозначение занятия Эйприл. Эйприл наверняка хотела сказать этим названием, что книга сама по себе является как бы мостом – между историческими изысканиями и журналистикой между событием и местом действия, между ею самой и мальчиком на картине под названием «Можжевеловый куст», между читателем и Уильямом Дэмроком. Она выбрала для книги эпиграф из Харга Крейна.
Хотя нити стелются по земле,
Тропинка, ведущая вверх, ведет к свету
Словно все нити сходятся к богу.
Эйприл начала работу с изучения моста на Горацио-стрит. В восемьсот семьдесят пятом году один гражданин пожаловался на страницах «Леджер» на то, что мост, соединяющий Горацио-стрит с западным берегом Миллхейвен-ривер, является переносчиком заразы и криминала в здоровые части города. Один из общественных лидеров отзывался об этом мосте как об «этом ужасе, заменившем старого доброго паромщика». Сразу же после своего создания мост стал местом ужасного преступления – изнасилования едущего в экипаже ребенка дикарем, скакавшим рядом на лошади. Мужчина перепрыгнул в экипаж, выхватил у кормилицы ребенка и снова вскочил на коня, бегущего рядом. Через два дня трупик ребенка обнаружили на импровизированном алтаре в подвале «Зеленой женщины». Преступника так и не нашли.
Эйприл раскопала даже старую историю о человеке с изорванными белыми крыльями, найденном бандой местных подростков, которые забили его камнями, передразнивая стоны несчастного. Я тоже натыкался когда-то на эту историю, но Эйприл сумела разыскать пересказ этой легенды в газетах и отнесла ее ко времени эпидемии гриппа, уничтожившей около трети ирландского населения, жившего когда-то вдоль моста. Одновременно она сообщала, что упоминания о человеке по имени М. Ангел, встречаются в полицейских отчетах за девятьсот одиннадцатый год – он умер, после того как его избили камнями, и был похоронен на старом поле для гольфа (через которое проходила теперь одна из секций шоссе, ведущего с востока на запад города).
Бар «Зеленая женщина», бывший раньше домиком паромщика также часто упоминался в отчетах полиции за конец девятнадцатого – начало двадцатого века, не считая пьяных драк, поножовщины и перестрелок, которые были в то время обычным явлением в заведениях подобного рода. «Зеленая женщина» считалась неформальным штабом «Фонарщиков» – одной из самых свирепых в городе банд. Говорили, что вожаками этой банды были люди, убившие в детстве М. Ангела. Они организовывали убийства и ограбления и, по слухам.
