Питер Страуб - Глотка
Заметка на пятой странице сообщала о том, что труп мужчины, убитого на Ливермор-авеню, был наконец опознан и принадлежит Гранту Хоффману, тридцать один год, аспиранту кафедры религии Аркхэм-колледж.
Перевернув страницу, я увидел фотографию почти целиком уничтоженного пожаром фермерского дома. Вся левая сторона его превратилась в груду пепла, из которой торчали фарфоровая раковина и остатки труб. Уцелевшая часть фасада была закопчена, от веранды остались одни стойки. Рядом с домом стоял гараж или сарай с полопавшимися окнами.
Я даже не узнал этот дом, пока не увидел фамилию Санчана в подписи под фотографией.
Патрульный полицейский Элм-хилл по имени Джером Ходжес в момент взрыва как раз проезжал по Норт Бейбери-лейн. Он тут же вызвал по рации пожарную машину. Затем патрульный Ходжес проник в дом через окно спальни и вытащил оттуда мистера и миссис Санчана. Пожарная команда успела спасти часть дома и мебели, а семейство Санчана уже отпустили из больницы после обследования, не выявившего серьезных повреждений. Источник пожара подозрений не вызывает.
Я подошел к телефону, нашел в справочнике номер полицейского управления и попросил соединить меня с детективом Фонтейном. Оператор сказал, что попытается соединиться с ним.
Я почему-то удивился, когда действительно услышал в трубке голос Пола Фонтейна.
Когда я представился, он спросил:
– Нашли что-нибудь интересное в деле Дэмрока?
– Почти что нет. Я готов вернуть его вам. – И тут я вспомнил вдруг одну вещь. – Вы ведь, кажется, говорили мне, что кто-то еще интересовался делом «Голубой розы»?
– Во всяком случае это дело лежало наверху.
– А вы ничего не изымали из дела?
– Снимки обнаженной Ким Бессинджер будут стоить вам дополнительных денег.
– Просто у меня возникло впечатление, что дело было скреплено изначально резинками, которые потом сорвали. И мне показалось, что тот, кто смотрел это дело до меня, листал его, пытаясь что-то найти.
– Резинка сорокалетнего возраста вряд ли может служить убедительным доказательством. У вас есть еще какая-нибудь информация?
Я рассказал ему, что ездил в Элм-хилл поговорить с Санчана и видел, как кто-то следил за мной.
– Это та пара, в доме которой случился пожар?
– Да, Санчана. Стоя на их веранде, я обернулся и увидел, как кто-то наблюдает за мной из-за растущих напротив деревьев. Он исчез, как только я взглянул на него. Я понимаю, звучит не слишком убедительно, но кто-то следит за мной. – И я описал происшедшее прошлой ночью.
– И вы не сообщили о происшествии?
– Он слишком быстро скрылся. А Джон убедил меня, что это почти наверняка был просто какой-то ротозей.
Фонтейн спросил меня, о чем мне потребовалось поговорить с Санчана.
– Они снимали второй этаж дома, принадлежавшего человеку по имени Боб Бандольер. Я хотел поговорить с ними о Бандольере.
– Наверное, у вас была на то причина?
– Бандольер был менеджером отеля «Сент Элвин» в пятидесятом году и вполне может помнить что-нибудь интересное.
– Но, насколько я знаю, обстоятельства пожара не расценены как подозрительные, – последовала пауза. – Мистер Андерхилл, а вам вообще-то часто кажется, что вам грозит опасность?
– А вам нет? – ответил я вопросом на вопрос.
Я услышал за дверью, как Ральф Рэнсом катит по коридору свой чемодан на колесиках.
– Что-нибудь еще? – спросил Фонтейн.
Мне почему-то не хотелось открывать ему имя Уильяма Фрицманна.
– Кажется, все.
– Емкости с пропаном – не самая безопасная на свете вещь, – сказал Фонтейн. – Оставьте Санчана в покое, а я свяжусь с вами, если обнаружу что-нибудь, что вам надлежит знать.
Ральф спустился по лестнице в ослепительно розовом тренировочном костюме с другим чемоданом, поменьше и остановился на пороге кухни.
– Ты разговариваешь с Джоном?
– Джон не вернулся? – тут же встряла Марджори, спустившаяся вслед за мужем в точно таком же, как у него, костюме и розовых кроссовках.
– Нет, – ответил ей Ральф. – Нет, нет и нет.
– Как вы, должно быть, догадались, здесь у нас сейчас настоящий сумасшедший дом, – говорил тем временем в трубку Фонтейн. – Наслаждайтесь пребыванием в нашем замечательном городе. Примкните к маршу протеста. – Он повесил трубку.
Марджори успела протиснуться мимо Ральфа и теперь стояла, хмуро глядя на меня сквозь темные очки и подперев бока руками.
– Так это не Джон, точно? – подозрительно спросила она. – Если все-таки Джон, напомните ему, что нам пора собираться в аэропорт.
– Я ведь уже сказал тебе, что он говорит не с Джоном, – пытался вразумить ее Ральф.
– Ты сказал мне, что Джон еще не вернулся, – уточнила Марджори. – Вот что ты мне сказал.
И она вылетела из кухни с такой скоростью, что я не удивился бы, увидев на ее месте облачко пара.
Подойдя к раковине, Ральф налил себе стакан воды, поднял его и посмотрел на меня со смешанным выражением бравады и неуверенности.
– Она немного нервничает. Боится опоздать на самолет.
– Знаешь что, – крикнула Марджори из гостиной. – Если наш сын не вернется через десять минут, мы едем в аэропорт на такси.
– Я отвезу вас.
Оба начали шумно отказываться еще до того, как я закончил фразу.
Ральф бросил затравленный взгляд в сторону гостиной, затем уселся напротив меня на краешек стола.
– Кстати об автомобилях – Джон ведь не из тех, у кого ни с того, ни с сего отбирают права. Я спросил его, что за беду он переживал, что трижды оказался за рулем в пьяном виде. Такие вещи лучше обсудить открыто – становится легче.
– Он дома, – объявила появившаяся на пороге Марджори. Мы с Ральфом услышали, как в замке поворачивается ключ.
– Надеюсь, он сможет справиться с этим, – закончил свою мысль Ральф.
– У всех все в порядке? Все готовы? – наигранно бодрым голосом прокричал Джон.
– Хорошо прогулялся? – крикнул Ральф, вытерев ладонью рот. – Замечательно, – Джон вошел в кухню. Марджори следовала за ним, радостно улыбаясь. На Джоне были выцветшие джинсы и зеленая спортивная куртка. Лицо его лоснилось от пота. Посмотрев на меня, он скривил губы, не скрывая своих истинных чувств.
– Два чемодана – и все?
– Еще ручная кладь твоей матери, – сказал Ральф. – Мы готовы. Нам уже пора выезжать?
– У нас еще куча времени, – сказал Джон. – Даже если выедем через двадцать минут, все равно приедем за час до того, как объявят ваш рейс.
Он сел за стол между мною и Ральфом.
– Это хорошо, что ты так много гуляешь, – сказала Марджори. – Но, дорогой, тебе надо немного расслабиться. Твои плечи так напряжены. – Она встала за сыном и стала массировать его плечи. – Почему бы тебе не снять куртку. Ты такой мокрый.
Джон с недовольным видом стряхнул с плеч ее руки.
6
В аэропорту Ральф настоял на том, чтобы мы не провожали их до ворот.
– Очень трудно найти место для машины, – сказал он. – Распрощаемся лучше здесь.
Ральф обнял по-прежнему угрюмого и напряженного Джона и сказал:
– Ты уже совсем взрослый мужчина.
Мы смотрели вслед Ральфу и Марджори, скрывающимися за автоматическими дверями аэропорта. Когда двери закрылись, Джон уселся рядом со мной и открыл окно.
– Больше всего я хочу сейчас сломать что-нибудь, – сказал он. – Лучше всего что-нибудь большое и красивое.
Видно было, как Ральф и Марджори неуверенно движутся в сторону группки людей, стоящих перед стойкой регистрации. Ральф достал из кармашка чемодана билеты.
– Думаю, с ними все будет в порядке, – сказал Джон, откидываясь на спинку сиденья.
Я завел машину и выехал на шоссе.
– Я должен рассказать тебе, что случилось прошлой ночью, – сказал я. – Люди, с которыми я хотел поговорить в Элм-хилл, чуть не погибли во время пожара собственного дома.
– О, Господи, – Джон резко повернулся в мою сторону. – Я видел, как ты все время смотрел в зеркало заднего вида по пути в аэропорт. Нас кто-нибудь преследует?
– Не думаю.
Джон повернулся, разглядывая идущие позади нас машины.
– Я не вижу синего «лексуса», но может быть, у него не одна машина?
– Я даже не знаю, кто он, – заметил я.
– Уильям Фрицманн. Разве не это имя ты называл прошлой ночью?
– Да, но кто он?
Джон отмахнулся от моего вопроса.
– Расскажи мне о пожаре.
Я описал то, что причитал в газете, и рассказал ему о своем разговоре с Фонтейном.
– Я сыт по горло этими копами, – Джон сел нормально, задрал левую ногу на сиденье и опустил поверх нее куртку.
– После того, как выяснилось, что признание Уолтера Драгонетта было ложным, единственное, что пришло им в голову, это вытащить меня на допрос. А ведь Эйприл смогли убить именно из-за их халатности.
Джон продолжал следить за машинами в зеркало заднего вида.
– Я не позволю Фонтейну стоять у себя на пути. – Повернувшись в мою сторону, Джон смерил меня мрачным взглядом. – Ты все еще хочешь остаться здесь и помогать мне?
