Дэвид Хьюсон - Убийство-2
Он презрительно скривил губы и продолжал молчать.
В расположении воинской части в Рювангене царил тот полуорганизованный хаос, который всегда сопровождает передислокацию войск. Повсюду ездила техника, группы людей грузили оружие и боеприпасы. Луиза Рабен в белом сестринском халате занималась комплектацией медикаментов, еле сдерживаясь, чтобы не накричать на молодого полицейского, который изводил ее своими вопросами.
— Я бы все-таки хотел прояснить, — говорил Мадсен, следуя за ней по пятам, пока она ходила с коробками лекарств от лазарета к зеленому военному фургону. — Вы ушли с бала вместе с Согардом. После этого вы были с ним?
— Он просто подвез меня до дома. Вот и все.
— Вам не показалось, что он ведет себя необычно?
Луиза посмотрела на него с недоумением.
— Нет. — Она вручила коробки женщине в военной форме. — Это для бронемашин. Бинты, обезболивающее, морфин. Как обычно…
— А в тот день, когда убили Грюнера?
— Сколько можно повторять одно и то же? Согард подвез нас в часть.
— А после того?
Луиза попросила женщину принести остальные комплекты.
— Я понятия не имею, что он делал потом. Может, повез взрывчатку в Швецию. Или отправился в мечеть помолиться.
Мадсену шутка не понравилась.
— Послушайте, — сказала она, окончательно теряя терпение. — Я все это уже не раз говорила вашим коллегам. Он помог нам с ремонтом, а еще поговорил с моим отцом. Я не знаю, в чем вы его подозреваете, но если честно… — Она склонила голову набок. — Все это просто смешно.
— Так вы не общались со своим мужем во время бала?
— Бог мой! — Ей хотелось кричать. — Конечно нет. О чем вы вообще говорите? Как мог Йенс оказаться там?
— Он был там, — сухо сказал Мадсен, после чего пожал ей руку, как положено полицейским по уставу, и добавил: — Если мы что-то узнаем, я вам сообщу.
Луиза терпеть не могла, когда разговор обрывался вот так, на недосказанной фразе. В ворота въехала машина. Увидев, кто высунулся из нее, бесцеремонно засвистев ей в знак приветствия, Луиза напряглась. Через двор, по направлению к складу, шел ее отец. Она быстро догнала его и сказала:
— Мне нужен ключ от кладовки. Я хочу забрать оттуда вещи Йонаса.
— Сейчас я занят.
— Папа, просто дай мне ключ.
Он нахмурился:
— Я же сказал…
— Ладно. К тебе гости. Этот кретин со вчерашнего бала.
Ярнвиг обернулся. Из черного лимузина выходил жилистый человек в генеральской форме с золотыми эполетами и в фуражке.
— Не могу поверить, что ты дружил с таким недоумком, — добавила Луиза.
— Хватит, Луиза, — оборвал ее Ярнвиг, вынул из нагрудного кармана ключ и отдал ей. — Оставь нас.
Арильд захотел побеседовать в кабинете Ярнвига. Когда они остались вдвоем, он с брезгливостью осмотрел неуютную, голую комнату.
— Если бы ты последовал моему совету тогда, много лет назад, сейчас катался бы как сыр в масле. Торстен, ты слишком привязан к своим людям. А ведь ты мог бы стать генералом, если бы захотел.
— Здесь я счастлив. И мне все нравится.
— Тебе нравится, что в твоей части уже который день рыщет полиция? Мне позвонили из службы безопасности. Управление полиции будет проверять всех офицеров «Эгира». Похоже, террористами они больше не занимаются. Теперь все будут валить на нас.
— Да, мне тоже так показалось, — ответил Ярнвиг.
— Следствие опять поручили той чокнутой дамочке. Как там ее фамилия?
— Лунд.
— Что в ней такого особенного?
— Не знаю, — покачал головой Ярнвиг. — Она кажется решительной, даже… упертой. Вопросы толковые задает. На некоторые я и сам не прочь получить ответы.
— Не говори ерунды! Своими подозрениями она бросает тень на наших лучших офицеров. А они не убийцы и не террористы.
Ярнвиг пока не мог понять, с какой целью прибыл Арильд. Вряд ли ради этого бессмысленного разговора.
— Я дал указание, — сказал он, — чтобы полицейскому расследованию оказывалось всяческое содействие. Это и в наших интересах, чтобы дело раскрыли как можно скорее.
Арильд засмеялся:
— Ты помогаешь только полиции, Торстен?
— В каком смысле?
— Вчера вечером во время бала служба безопасности засекла Рабена. Он был в здании. — Лисьи черты Арильда заострились, хитрый взгляд неотступно следил за лицом Ярнвига. — Ты ведь это уже знаешь?
— Нет. Откуда мне знать? Что он там делал?
— Видно, Рабен тоже интересуется офицерами «Эгира». Ты не находишь это странным? Сбежавший преступник умудряется попасть на бал курсантов. Потом каким-то образом обманывает службу безопасности и незаметно исчезает. Как будто его предупредили.
— Вот как?
— А сегодня рано утром в кадровом отделе армии в Хольмене совершен взлом. Мы уже проверили записи камер видеонаблюдения. Это был Рабен. Он не украл ничего ценного. Только личные дела офицеров, которые были в составе «Эгира», все до единого.
Ярнвиг молчал.
— Проблема в том, — продолжал Арильд, — что мы только три месяца назад перевели архивы из Рювангена в Хольмен. — Он посмотрел на Ярнвига и улыбнулся. — Не могу не задаться одним вопросом. Как, проведя два года взаперти в Херстедвестере, он, черт возьми, узнал, где искать нужные бумаги?
— Йенс Петер Рабен очень умен, — сказал Ярнвиг. — Он всегда этим отличался.
— Но он всего лишь человек. Или как?
Еще одна угнанная машина, на этот раз старенький желтый «фольксваген», который, казалось, мог заглохнуть в любой момент. Рабен постарался как можно быстрее выехать из центра города и припарковался на пустынном восточном берегу острова Амагер. Сунув руку под приборную доску, он выдернул провода, чтобы заглушить двигатель. Бензина оставалось полбака, и он решил не заезжать на заправку, так надежнее, да и денег у него почти не осталось.
Документы из Хольмена лежали в ногах пассажирского сиденья. Рабен осмотрелся, слежки не было. Он поднял с пола одинаковые коричневые конверты с подколотой к каждому фотографией.
Знакомые лица — часть спутанного клубка воспоминаний, который оставил в его голове тот последний боевой поход.
На одном конверте фотографии не было. Это было личное дело капитана Торбена Сконинга. Рабен заглянул внутрь, достал распечатку, стал читать.
Если бы не имя и звание, то Рабен подумал бы, что это его собственное досье. Сконинг был отправлен из Гильменда домой примерно в то же время, что и он. Уволен из вооруженных сил за неконтролируемые приступы ярости и психическую неуравновешенность.
Кто-то, читавший дело до Рабена, выделил разноцветными маркерами наиболее изобличающие моменты дела. Все листы пестрили линиями, овалами, восклицательными знаками.
Рабен прикрыл глаза. До него доносился плеск волн и шум автомобилей с дороги, ведущей к нефтебазе.
Сконинг.
Он никогда не слышал этой фамилии. И как назло, не было фотографии. Но все же он чувствовал, что где-то в глубинах памяти лежит разгадка, похороненная под мучительной болью того последнего дня в Гильменде, когда чудовищный взрыв едва не убил его.
Если бы он увидел этого человека, то сразу узнал бы его. Так говорил Рабен Торстену Ярнвигу, и это была правда.
Он снова нагнулся и подсоединил провода зажигания, старый мотор ожил.
Торбен Сконинг. Человек, так похожий на него самого. Человек, которым движет гнев, ярость и жестокость.
Он вывел проржавевший «фольксваген» на шоссе и поехал обратно в город.
Плоуг собрал всю информацию, которую только смог раздобыть в Министерстве обороны. Карина не вставала из-за стола, делая звонок за звонком. До заседания комитета по безопасности оставалось меньше часа, а Буку пока нечего было докладывать.
— В ходе выполнения боевого задания погибло трое солдат. После этого в министерство поступило заявление от одного афганского военачальника о том, что в селении датские солдаты убили семью местных жителей.
— Этому человеку можно верить? — спросил Бук.
— Трудно сказать, когда речь идет об Афганистане, — пожал плечами Плоуг. — Бойцы Рабена, как один, утверждали, что им поступил призыв о помощи от некоего офицера. Они отправились выручать его и попали в засаду. Тот офицер убил семью афганцев. Военная прокуратура решила, что все это пропагандистский выпад со стороны Талибана. А потом вдруг весь отряд Рабена отказался от своих показаний. Кроме самого Рабена…
— Что заставило их изменить показания?
Плоуг нахмурился:
— Судя по всему, об этом их никто и не просил. А теперь все они мертвы. Кроме Рабена. Кстати, служба безопасности опять потеряла его. Кёниг выставил себя не в лучшем свете…
— Забудьте вы о Кёниге, — остановил его Бук. — Россинг знал, что в этом деле не все чисто. Надо работать дальше.
— Вряд ли Россинг признает это.
