Изнанка - Дмитрий Александрович Видинеев
Просчитался, причём жестоко.
Выбрал неверную тактику? Недооценил стойкость людей, потому что забыл, каково быть человеком? Повёл себя слишком самоуверенно из-за того, что уже возомнил себя всемогущим божеством? Хесс был вынужден отвечать на все эти вопросы утвердительно, ошибки признавать он ещё не разучился, хотя подобные откровения и вызывали в нём жгучую злость. Но больше всего его бесила беспомощность. Горстка упрямцев находилась в его собственном мире, а он с ними ничего поделать не мог! И Иннокентий подвёл. Да, Земная территория стала совсем крошечной, вот только боль не уменьшилась. Теперь Хессу казалось, что на его теле гниющая рана, которая мешала здраво мыслить.
Сейчас был день, и Хесс спал, но даже во сне его мучала боль. А ещё его донимали кошмары.
Снова.
Спустя три с половиной века.
Глава двадцать восьмая
Сколько он уже шагал по этой пустыне? Пять часов, шесть? Борис злился из-за того, что не взял у Виталия его наручные часы. Сейчас взглянул бы на стрелки и циферблат и, возможно, уже не чувствовал бы себя таким потерянным.
Он остановился, вынул из сумки бутылку с водой, сделал несколько глотков. Галка возмущённо крикнула, зовя за собой, жёлтые искры в глазах яростно вспыхнули.
— Правильно, — хмыкнул Борис, засовывая бутылку обратно в сумку. — Всё верно, птица, останавливаться нам нельзя. Нужно топать, топать и топать. И что бы я без тебя делал, тварь пернатая?
Он продолжил путь, устало переставляя ноги. Песок словно бы вытягивал из него силы, а однообразный пейзаж давил на разум.
Какое-то время назад Борис заметил, что светило в небе становится ближе. Это означало одно: бледная блямба и вправду огромный светильник, который висел… под огромным куполом? И логично было предположить, что светильник этот находится точно над центром пустыни. А что в центре? Логово бледного человека? Борису представился прозрачный игрушечный шар, в котором размещались крошечные дома и при встряхивании над домами начинал кружиться искусственный снег. Впрочем, воображение убрало снег и дома, вместо них возникли чёрный песок, один маленький зелёный домик, лампочка-светильник и… Тут вышла заминка. Борис не смог представить, как должно выглядеть логово двухголового чудовища.
Ну и ладно.
Скоро всё увидит собственными глазами. А усталость… Плевать на усталость! Чёрт возьми, да он ещё и скорость прибавить в состоянии!
И прибавил. Галка крикнула пронзительно, Борису показалось, на этот раз одобрительно крикнула.
* * *
Серая скверна уже покрыла обе ноги Капельки, пятна появились и на руках. Девочка упрямо терпела боль, но иногда не выдерживала и принималась тихо стонать. Кожу, словно кислотой жгло. Боль немного усмиряли полотенца, которые Марина смачивала в воде и обматывала ими ноги.
У Марины то и дело наворачивались слёзы на глаза, однако она не позволяла себе разрыдаться — всю свою силу воли на это бросала. Понимала: если расплачется, то отчаяние нахлынет, и вера в миссию Бориса померкнет. А это — недопустимо.
Нужно держаться.
Как Капелька, как Виталий, который, несмотря на усиливающийся жар, умудрялся подбадривать её и дочку.
Марина постоянно мысленно обращалась к Борису так, словно он её слышал: «Убей эту тварь! Спаси всех нас!..»
Это теперь была её молитва.
* * *
— Знаешь, тварь пернатая… — пробормотал Борис. — Если я выживу, напишу песню про тебя. Обещаю. Я ведь музыкант, если ты не в курсе, — он говорил лишь затем, чтобы в этой проклятой тишине слышать хотя бы свой собственный голос. — Песня будет называться… Дай-ка подумать… Она будет называться «Чёрная птица с золотыми глазами». Каково, а? Тебе нравится? Хотя… ты ведь и не птица вовсе, верно? По крайней мере, не сейчас.
Остановился, попил воды и зашагал дальше. Через какое-то время опять заговорил:
— Да, чёрт возьми, я музыкант… Моё дело на гитаре лабать, а не с чудовищами драться. Но разве у меня есть выбор, а? Нихрена у меня нет…
Ноги гудели, голова слегка кружилась, саднила рана на макушке. Борису очень хотелось сесть на песок и отдохнуть минут десять-пятнадцать, однако он подавлял это искушение мыслью, что именно этих минут может и не хватить, для того, чтобы успеть добраться до логова чудовища до темноты. Время сейчас было для него самым злейшим врагом.
Ничего, потерпит.
Светило уже почти над головой, а значит, он уже близко. Конечно, потерпит. Капельке, Марине и Виталию в данный момент тяжелее, чем ему.
Мысль о друзьях прибавила сил, и следующие пару часов Борис не помышлял об отдыхе. А когда мир начали окутывать сумерки, он заметил вдалеке металлический блеск и побежал, чувствуя, как открывается второе дыхание.
Там что-то было!
Цель близка!
Вот только успеть бы до ночи.
Галка неустанно скакала впереди, то и дело, издавая пронзительные галдящие звуки. Борис старался от неё не отставать. Светило тускнело, пустыня начала наполняться пока ещё робкими шелестящими звуками. Мрачный мир пробуждался.
Бушующий в крови адреналин заставлял Бориса бежать на пределе сил. Лёгкие обжигало, воздух с сухим хрипом вырывался из глотки. Паника болезненно кольнула: «Не успеешь! Сдохнешь в двух шагах от цели! Не успеешь!..»
— Успею! — выдохнул Борис.
Он глядел только вперёд. Ему мерещилось, что справа и слева ворочаются тени, казалось, что за спиной движется нечто чудовищное, и оно догоняет. От этого ощущения в голове тревожные барабаны колотились.
Борис, наконец, разглядел, что именно блестело впереди. Это были шесть высоких металлических мачты с острыми, как наконечники копий, верхушками. Он ощутил покалывание во всём теле и по мере приближения к мачтам покалывание усиливалось. В воздухе что-то было. Какая-то чуждая энергетика.
Галка кричала при каждом прыжке — подгоняла Бориса, торопила. Теперь ему не мерещилось, периферийным зрением он действительно видел движение, да и впереди пространство дрожало — воздух словно бы сгущался. На чёрном песке проявлялись зеленоватые разводы, пустыня наполнялась призрачным светом.
Голова кружилась от усталости, второе дыхание сходило на нет, но Борис заставлял себя не сбавлять скорость. Совсем ведь чуть-чуть осталось! Возможно, среди этих мачт его ждёт гибель, но он добежит до них, во что бы то ни стало! Если суждено умереть, умрёт хотя бы с мыслью, что сделал всё возможное.
На его пути из дрожащего воздуха начали материализовываться сумеречные люди. Двое, трое, четверо… Песок под ногами завибрировал. В отчаянном порыве Борис пригнулся и точно таран врезался в сумеречных людей. Ему показалось, что он очутился в тягучем сне, время замедлилось, движения были ограничены,
