Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
Теперь мой шкаф заполняли как раз такие джинсы и еще куча дешевого ширпотреба из H&M. Я пыталась создать себе новый имидж. В меру спортивный, в меру современный, в меру расслабленный… никакой. Это было трудно. Действительно трудно. Провозившись полчаса и основательно взмокнув, я плюнула на все, влезла в наобум взятые тряпки и рванула из дому. На велике долетела до школы за восемь минут. И все равно пропустила утреннее песнопение — такая тут идиотская местная традиция: петь всей школой перед началом занятий. Папа, конечно, это заметил — он-то пришел на работу вовремя.
Ладно, плевать. Я заметалась по коридорам. В отличие от моей старой школы, эта оказалась скопищем одноэтажных зданий из желтого кирпича, слепленных кое-как вместе с помощью крытых переходов. Строения разделялись на блоки А, В, С и так далее. В очередном коридоре я наткнулась на план, но только он скорее запутал, чем помог. Расписание, заботливо распечатанное папой, я, конечно, забыла дома, так что для меня оставалось загадкой, в каком блоке располагались старшие классы. Спросить тоже было особенно некого. Первый урок уже начался, и вокруг носилась только какая-то малышня в дождевиках — очевидно, собираясь на занятие на свежем воздухе.
Я бросилась влево, свернула за угол, потом за другой… и облегченно перевела дух. В следующем коридоре торчала знакомая фигура. Линялую рубашку сменил столь же линялый и растянутый свитер, свисавший так низко, что напоминал уродливое платье. Вместо клогов на ногах красовались потрепанные кеды. Без шнурков. Тощей шеей, торчавшей из широкого грубого ворота, Дэвид напоминал выпавшего из гнезда птенца. Он изучал пол с растерянным выражением на лице — будто, как и я, не знал, куда ему нужно или нужно ли ему куда-нибудь вообще.
Я притормозила и спокойно подошла ближе — не хотелось спугнуть Монстрика. Блин, ну и грязнущий у него рюкзак! Им что, после дождя в футбол играли? Хотя… Кто знает, если парнишка успел засветиться как мальчик из церковного хора.
— Привет, — начала я жизнерадостно. — Я твоя соседка из дома напротив, Чили, помнишь?
Он вскинул на меня свои жуткие глаза и — опа! Сжался, съежился, будто хотел стать еще меньше ростом — ну прямо мимоза стыдливая. Снова уставился в пол. Руки повисли по бокам безвольно, как плети. Лицо закрыла сальная челка.
— Слушай, — меня все его комплексы стали реально раздражать, — ты Дэвид, да? Я тут типа опаздываю, никак не могу найти восьмой класс. Восьмой «А». Не знаешь, где у них первый урок?
Пацан молчал, как рыба об лед. Я почему-то подумала, что если бы он наконец поднял голову и распрямил спину, то, наверное, стал бы выше меня.
— Скажи хотя бы, я в нужном блоке?
В ответ — тишина. Может, он вообще немой? Ага, немой мальчик из хора. Или глухой?
Я склонилась к его уху и рявкнула:
— Восьмой «А» — где он?
Парень отскочил, глянул на меня быстро и искоса, как-то по-птичьи, черным своим глазом. Что-то пробормотал и потопал по коридору. Кул! Я уже решила, что никогда не найду этот чертов класс. Но тут Монстрик остановился, опять как-то бочком, и стоит такой, на месте топчется. До меня дошло, что это он меня поджидает! Я дернула за ним. Дэвид ускорился. Я уже почти бежала, а он топал себе впереди своими длинными ногами — нос в землю, рот на замке. Внезапно мне стало смешно. Я остановилась. Интересно, что теперь?
Он пронесся еще немного, замедлился, встал на месте. Снова вполоборота. Вроде: я на тебя не смотрю, я тут так, случайно проходил. Но он ждал меня. Теперь я это точно знала. Он вел меня к цели и не ушел бы без меня. Я улыбнулась ему. Непонятно было, видел ли он что-нибудь: Дэвид упорно пялился в пол. Но я все равно улыбнулась. Сделала шаг. Он тоже сделал шаг. Замерла. Он остановился. Это походило на странную игру. Я могла следовать за ним, но не могла идти рядом. Так мы и дошли до очередной двери. Все так же молча парень открыл ее для меня.
Оказалось, я попала куда надо. Еще оказалось, что я ошиблась. Дэвиду было не тринадцать. Потому что он — бочком-бочком — вперся в класс следом за мной.
— Во, у Гольфиста появилась подружка! — раздалось с задней парты.
— Причем зачетная!
Ржач, свист, мечущаяся у доски пухлая коротышка, пытающаяся успокоить разошедшихся придурков. А я стояла и пыталась сообразить: при чем тут гольф?
Дэвид между тем проскользнул мимо меня, все так же не отрывая глаз от пола, будто там была нарисована путеводная линия. Кто-то высунул в проход ногу, но он ее просто перешагнул. Кто-то двинул ему кулаком в бедро — парень покачнулся, но даже не пискнул. В своем черном свитере-платье, с опущенной темноволосой головой он напоминал пингвина, бесстрашно пробирающегося к гнезду через лежбище агрессивных моржей.
Наконец он дошел и чуть ли не упал за пустую парту. Кто-то почти достал беднягу — дернул сзади за рюкзак. А до меня дошла одна простая истина. Дэвид был паршивой овцой класса со странным прозвищем Гольфист; чмом, которого не гнобит только ленивый. И меня угораздило засветиться рядом с ним.
«Сбей меня своей гребаной тачкой, я тебе заплачу!»
Сегодня мне полагалось находиться в универе, но я ушла с пар, сославшись на головную боль. Потом возьму конспекты у Лотты — она всегда лекции записывает на айпад, так что ей будет достаточно ткнуть пальцем в экран и скинуть файл мне на почту.
На самом деле я твердо настроилась отсидеть занятия до конца. Но когда во время любимого курса «Культура и СМИ» поймала себя — который раз! — на рассматривании фоток Шторма в Гугле, позорно сбежала с корабля науки и бросила якорь в кафе. Находилось заведение предположительно одинаково далеко и от дома, и от универа, так что шанс наткнуться тут на кого-то из знакомых был минимальный. Мне просто требовалось подумать и подлечить взбудораженную психику какао со взбитыми сливками и печеньками.
Телефон, специально засунутый на самое дно объемистого рюкзака с ноутом, загадочным образом снова оказался на столе,
