Филипп Ле Руа - Последний Завет
Мэрилин Мэнсон, «Rock is dead».[24]
Музыка, способная разбудить мертвецов и обдолбанных вусмерть. Брэд уменьшил звук и принес своей музе холодной воды. А забрав из ее рук стакан, залюбовался отпечатками их губ, слившимися воедино на прозрачности стекла.
– Вещественное доказательство нашей любви, – объявил он.
– А твой хрен цвета кофе с молоком ты как улику не рассматриваешь? – прервала она его элегический полет.
– Это не одно и то же, – сказал он, растратив красивые слова.
– Понятно. Выпить из одного стакана – это страсть, а подставить свою задницу – всего лишь перепихон. Так, что ли?
– Нет, нет…
– Буду откровенной: содомия, по крайней мере для меня, это в первый раз. И то лишь ради тебя. Не скажу, что это не доставило мне удовольствия, но вначале я согласилась повернуться только потому, что это был ты. Зато стаканом, на котором сейчас отпечаток моих губ, пользовалось немало моих коллег…
– Куда ты клонишь?
Стоящий перед ней с возбужденным членом Брэд был раздосадован. Насладившись его реакцией, Кейт добавила:
– В перепихоне нет ничего грязного. Наоборот, он делает людей счастливыми.
– Эй, детка, да что с тобой?
– Извини, я пытаюсь сказать, что люблю тебя, но никак не могу подобрать слова…
– Я тоже тебя люблю, Кейт.
Он лег на нее, обнял, уткнулся головой меж грудей и отбил несколько тактов на ее бедрах, пропев:
Я согласилась повернутьсяЛишь потому, что это был ты…
– Эй, это же мое!
– Выплачу тебе гонорар. Вот, держи аванс!
Он зазмеился по ней, дополз до губ и выдал задаток. Звонок ее сотового телефона в третий раз остался без ответа. Сообщение пополнило голосовую почту.
– Если не ответишь, твои федералы начнут беспокоиться.
– Скажешь тоже, им на меня начхать. В любом случае я тут занята делом. Обрабатываю одного подозрительного типа.
Он притворно отшатнулся, словно воспринял это всерьез. Она закинула ноги ему на спину, притянула к себе и поцеловала, чтобы развеять сомнение на его лице.
– Мне надо в Джуно, Брэд.
– Когда?
– Сейчас.
– Это для твоего расследования?
– Да. Надо допросить губернатора Аляски.
– Терри Крейна? Всего-навсего?
– Я уже договорилась о встрече.
– И чего ты от него хочешь?
– Малость порастрясти ему жирок.
– Что?
Он встал, порылся в пачке «Мальборо», казавшейся пустой, и выудил оттуда мятую сигарету. Закурил, не распрямляя, и сел на диван.
– Ты случайно не пытаешься переплюнуть Лава по количеству врагов? Тоже на фетву нарываешься, что ли?
– Почему ты так говоришь? Думаешь, Крейн связан со всем этим?
– Нет, но ты сама не знаешь, во что ввязываешься. Ничего не имею против гнилых политиканов, но уж если выбирать, предпочитаю уголовников.
Она вспомнила фото в кабинете Прескотта, где тот красовался рядом с Крейном. Если немного повезет, оба мошенника окажутся членами «США-2». Стоит только метить повыше, и в конце концов отыщется что-нибудь серьезное. По крайней мере, она увидит, откуда ждать кучи дерьма, обещанной Уэйнтраубом. Но Брэд прав. Это рискованно.
– Ты просто трусишь, – сказала она по глупости.
– Ну да, как бы с тобой чего-нибудь не случилось. Ты мне дорога. И я не хочу, чтобы ты повторила судьбу Татьяны.
Кейт по-прежнему лежала на полу, глядя в потолок. Брэд любовался ее черной гривой, раскосыми глазами, выступающими скулами, поджарым телом. Совершенно особая пластика, завораживающая, почти неземная. Каждый раз, как она вот так позировала перед ним, у него возникало желание написать песню. Его следующий альбом будет набит намеками. Она подползла к нему, думая, как уберечь его от пламени, которое собирается раздуть, когда ее мобильный телефон снова запищал. На экранчике аппарата появилось сообщение:
Wanted Nathan Love[25]
2 000 000 $
Nathan-Love.com
94
Летя в Ниццу на борту рейса номер 348 авиакомпании «Иберия», Натан мысленно прокручивал сделанную Боуманом видеозапись. По словам отца Альмеды, это был всего лишь спектакль, а он являлся одним из актеров. По крайней мере, до тех пор, пока не кончилась его роль. Поскольку во второй части Шомон был вполне жив. И довольно внятно говорил. Где же заканчивался вымысел и начиналась реальность? Натан решил, что надо заново просмотреть кассету.
Теперь его мысли занимали другие персонажи, причастные к этому делу.
Во-первых, Педро Гарсиа, монах, словно сошедший с рекламы сыра. Он явно жаждет какого-то действия, дабы испытать свой картезианский дух, несколько закосневший на спокойной церковной должности. Чтобы проникнуть в Ватикан, явно потребуется его помощь.
Затем Коченок. Как он воспринял решение Карлы? Не он ли тайно последовал за ними на Аляску? Возможно, нападение, из-за которого Натан едва не погиб за полярным кругом, тоже подстроено им?
А главное, сама Карла. Она удерживает его в этом мире, как ядро, прикованное к ноге каторжника. Впрочем, довольно красивое ядро. Весьма притягательное. Натан попытался разобраться в своих чувствах к ней. Биохимические процессы, запущенные в нем Карлой, перевернули вверх дном все его существо. Гарсиа прав, это любовь. Монах-то оказался прозорливцем. К тому же готовым поставить этот дар на службу истине, ради своего друга Альмеды.
Наконец Кейт. С тех пор как ей повстречался этот музыкант, она выглядит более рассеянной, менее расторопной. Впрочем, он не прав, критикуя ее. То, что он сам зациклился на Карле, наверняка мешает ему видеть главное. Это вроде той двери в монастыре Поблет, отвлекающей на себя внимание незваных гостей. Он решил, что позвонит Кейт, как только сойдет с трапа самолета.
Стюардесса, благодаря которой он подкрепился шоколадом и кокой, подняла откидной столик. Самолет пошел на посадку. Натан отложил экземпляр «New Scientist»[26] купленный в аэропорту Барселоны. Научный журнал объявлял конкурс, победитель которого мог выбирать: неделя отдыха на Багамах или посмертное замораживание. Если лауреат выберет второе, то после кончины его тело поместят в контейнер с жидким азотом (температура – минус сто девяносто шесть градусов по Цельсию) и продержат там до тех пор, пока наука не найдет ключ к бессмертию. Пропуск в вечность все больше и больше входит в моду.
Во Франции наконец закончилась забастовка. Обескровив страну в бесплодных переговорах, премьер-министр уступил по всем пунктам, за исключением собственной отставки. Натан позвонил на Аляску, наткнулся на автоответчик Кейт и оставил ей лаконичное сообщение: «Просыпайтесь, Кейт. После плодотворного визита в Испанию я позволил себе остановку в Ницце. Потом собираюсь наведаться в Рим. Чего только не сделаешь, чтобы выведать ваш маленький секрет! Перезвоню позже».
Раздосадованный, что не удалось поговорить с напарницей, он окликнул такси, вонявшее дешевым горючим, и направился в центр Ниццы, на квартиру Карлы. По дороге таксист угостил его обзором прессы на смеси английского с провансальским. Сообщил, что забастовщики одержали верх, что в этой стране всегда громче всех кричат те, у кого больше льгот, что исламский джихад недавно пригрозил устроить теракт в Париже, чтобы наказать Францию за запрет на ношение мусульманских платков в школах, и что день ожидается по большей части солнечным. Парадоксально, но именно благодаря забастовке страна пока избежала бомб.
В вестибюле дома, где жила Карла, какая-то толстая женщина мыла пол. Натан обогнул внушительное препятствие и поднялся по лестнице. Дверь квартиры была приоткрыта. Он позвонил ради приличия и вошел, ожидая услышать голос Леа, снова ощутить аромат Карлы. Но уловил лишь смутный запах мужского пота. Он бросился на кухню, схватил зажигалку, лежавшую на столе, и сунул ее в микроволновую печь, отсрочив включение на пять минут. Потом стал обследовать квартиру, прижимаясь к стенам, сливаясь с обстановкой. Обитатели покинули ее в спешке. На столе стояли две немытые тарелки, два недопитых стакана с водой, пустая упаковка из-под йогурта. Телевизор был выключен, но видеомагнитофон еще работал. Натан проверил таймер. Кассета крутилась всего двенадцать минут! Он вынул ее. «Scream-3».[27] Значит, несколько минут назад Карла и Леа еще были тут. Может, ему повезет и он догонит их на подземной автостоянке. Натан бросился в холл, но в глазах внезапно потемнело. А через долю секунды он оказался на полу с сильнейшей болью в черепе. Потом был взрыв. Склонившегося над ним типа, который явно собирался добить его, снесло ударной волной. Микроволновка рванула как раз вовремя.
Натан понимал, что вот-вот лишится чувств. Было необходимо непременно убраться отсюда до появления консьержки, соседей, полиции, «скорой», журналистов. Его тело с трудом дотащилось до лифта. Палец нажал на самую нижнюю кнопку. Толчок остановившейся кабины заставил его потерять равновесие. Когда двери открылись, он сделал несколько шагов и рухнул.
