Башня из слоновой кости - Паола Барбато
– Как ты, Клара?
– У меня все хорошо, мама.
нет, моя любовь, у тебя все нехорошо
ты каждый день травишь себя – они знают?
Взгляд Мары метался по лицам бывшего мужа, сына, Иларии и подруги ее дочери. В их глазах не было тревоги – только устойчивая привычка оберегать Клару, служить ей щитом, расчищать путь. Инстинкт защиты был так силен, что слепил их, не давая увидеть правду: Клару нужно было спасать прежде всего от самой себя.
или я ошибаюсь?
Надо было допустить и такую возможность. Кто сказал, что она и в самом деле способна узнать яд по дыханию или по красноте глаз?
потому что я видела это в зеркале своей башни, дома, столько лет подряд
когда мои дистилляты еще были несовершенны
когда я испытывала их на себе.
Она знала, как действует яд. Ее тошнило, однажды она даже потеряла сознание, решив, что это конец – справедливый, заслуженный. Но все обошлось. Она очнулась, встала и приготовила новый экстракт.
как давно Клара ставит опыты на себе?
где?
и почему никто об этом не знает?
– Это Сильвия, – прошептала Клара, указывая на свою подругу.
– Рада познакомиться, – пробормотала Сильвия с выражением, явно противоречащим ее словам.
– Отлично, – выпалила Илария, – раз уж мы закончили с церемониями, можно на этом и остановиться, верно?
Лука посмотрел на нее с усталой покорностью.
– Мариэле, ты хочешь что-то сказать?
Клара травит себя ядом!
Клара каждый день рискует убить себя!
– Я не хотела причинить вам зла, – тихо сказала она.
Илария закатила глаза, но Мара продолжила:
– Я не жду вашего прощения или понимания. Я не хочу восстановить с вами отношения – знаю, это невозможно. Я не сумасшедшая и не мечтаю о милых семейных обедах по воскресеньям. Я ничего от вас не хочу. Ничего.
Андреа нервно хмыкнул, но ответила за него Илария:
– Еще бы вы чего-то хотели.
Мара посмотрела на нее – безупречный макияж, шелковистые волосы неестественного цвета.
Как у меня… но это совсем другая история.
– Но есть и еще кое-что, чего я не хочу, – продолжала она. – Я не хочу, чтобы вы думали, будто я сделала это снова. Я больше никого не травила, потому что больше никого не любила. Я избегала привязанностей. Потому что если бы они появились – я бы поняла. Я травлю, только когда люблю. Звучит абсурдно, но это так. Я не убивала ни соседа сверху, ни кассиршу, ни гардеробщицу, ни кого-либо из тех, кто умер там, где была я, – я ничего к ним не чувствовала. А что до моих подруг… – она на миг перевела дух – …даже с ними я избегала любых опасных ситуаций, хотя толку из этого вышло мало…
Она замолчала, понимая, что слова ее пусты. Клара затаила дыхание, стараясь держаться спокойно, но вид у нее был такой, будто вот-вот рассыплется. Сильвия крепко держала ее с той же злостью в глазах, что и у Иларии.
– То есть вы говорите, что больше не та женщина? Что изменились? – саркастично уточнила Илария.
нет
я не могу этого сказать
это бесполезно.
Эта комната была полна любви – и ненависти.
Мара глубоко вдохнула.
– Я сдаюсь. Хоть я и не совершала того, в чем меня обвиняют, я сдаюсь. Я не смогу это доказать, мне никто не поверит. И, в сущности, меня это устраивает. У меня была подруга, Мойра, может, она еще жива, не знаю. Она всегда говорила, что нас освободили по ошибке, и я с ней согласна. Я вернусь в клинику или куда там меня решат отправить. Потому что мое место – там. – Она настойчиво искала взгляд дочери. – Мое место там, не здесь. Здесь я никого не спасу. А там – возможно. Когда меня запрут, вам больше нечего будет бояться.
Она встретилась взглядом с Лукой. Хотела как-то дать понять, что с Кларой что-то не так. Но передумала. На этот раз она была уверена, что бывший муж не оборвет с ней связь. Время и способ найдутся. А сейчас главное – чтобы Клара перестала бояться ее.
Сразу же.
* * *
– Заместитель квестора Дионизи? Это Мариэле Пировано.
Она воспользовалась тем же спутниковым телефоном, по которому Мария Грация звонила Луиджи. На этот раз она не стала произносить речей в свою защиту и сказала лишь одно:
– Я никого не убивала, как уже говорила. Но я готова сдаться.
– Где вы, синьора?
Голос Дионизи звучал странно, не как в прошлый раз. Гораздо настороженнее.
– Я… – Она подняла глаза и увидела, как Андреа, в панике глядя на отца, качает головой. Этот дом стал убежищем для всей семьи, и она не могла их выдать.
– Я в Лигурии, недалеко от полицейского участка в Леванто.
Пауза.
– Там нет полиции, только карабинеры.
Мара прикусила губу, едва сдержав смех.
– Вы правы, я всегда это путаю. В любом случае я сейчас зайду к ним и сдамся. Можете забрать меня оттуда.
– Хорошо, никуда не деньтесь.
Она повесила трубку и положила телефон рядом с аппаратом Луки. Никто не сказал «молодец». Никто не похлопал ее по плечу.
– Охренеть, я уж было подумал, что она приведет их сюда, – вырвалось у Андреа.
– Хватит ругаться, ты знаешь, что мне это не нравится, – одернула его Илария, бросив мрачный взгляд на Мару. – А теперь вам и, в самом деле, пора к карабинерам.
Мара посмотрела на Клару – руки дрожат, смотрит в сторону.
– Вы можете пойти со мной. Тогда убедитесь сами.
– Конечно, прямо за ручку тебя отведем, – съязвил сын, за что сразу получил строгий взгляд отца.
– А почему бы и нет? – бросила Илария, поправляя сумку на плече.
– Почему бы и нет?! – вспыхнул Андреа.
Его маска трещала по швам. Теперь и он весь дрожал, как сестра, – от ярости, или от страха, или от чувств, которые не мог больше сдерживать. Он еще помнил ту маму – добрую, ласковую, которая его еще не отравила. А эта женщина – с крашеными волосами и безумными глазами – не она.
– Я тебя
