Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут
– Основная версия следствия – отравление неизвестным веществом, – заканчивал репортаж диктор. – Обстоятельства и причины их гибели установит экспертиза. К другим происшествиям. В семи километрах от города на трассе Ярославль – Кострома была обнаружена полусгоревшая машина, загнанная в заросший кустарником овраг.
Дальше ведущая новостей сообщила, что в водителе, благодаря уцелевшим правам, опознали местного предпринимателя, владельца торговой компании «Автомир», Тимура Романовича Гулиева. Личность двух других мужчин устанавливается. Криминалист предположил, что трупы находятся в машине около недели. Но самым шокирующим стало то, что в бардачке машины были найдены паспорта всех задушенных проституток. Из чего милиция предварительно делала выводы о возможной причастности Гулиева ко всем эпизодам. А расправу с ним и его подручными мог учинить кто-то из родных или любовников одной из жертв.
И только я знал, что случилось с Гулиевым и его парнями в ту ночь. Теперь мне было особенно важно донести правду до следствия.
Химические реакции
Я будто не слышал ничего вокруг, в ушах гудело и пульсировало. Оказавшись на улице, я мгновенно одурел от свежего воздуха. Телефон, который мне вернули с вещами, был разряжен, а возвращаться и просить позвонить – нет уж, я туда больше и шагу не ступлю.
Почему-то первым делом я рванул в университет. Тем более это было по дороге. Хотел посоветоваться с Волковым насчёт Сафронова. В субботу там обычно мало народу, но Волков, я знал, по субботам работал. Он говорил, что любит проверять работы в тишине. К своей досаде, в кабинете я снова застал только Ольгу.
– Господи, Иван, что с тобой?
Только тут я подумал, что после ночи в изоляторе и всех событий вчерашнего дня выгляжу, мягко говоря, не очень.
– В тюрьме ночевал, а ночью меня чуть не убили. Я потом всё расскажу. Дайте воды, пожалуйста.
– Ужас какой…
Ольга быстро побежала в подсобку, вернулась с двумя стаканами и пачкой печенья. Я выпил воды, и она протянула второй стакан.
– Что это?
– Выпей, тут водка, чуточка осталась после банкета на кафедре.
– Не хочется.
– Сейчас можно. Пей, пей. Вот, печеньем закуси.
Я подумал, что водка хоть немного заглушит страх и притупит мучительные мысли о Лене, но жидкость только неприятно обожгла заднюю стенку горла.
– Оля, вы передали письмо Волкову? – торопливо роняя крошки, спросил я. Выпитое сразу же ударило в голову. Ещё бы, на полуголодный желудок.
– Да, вчера отдала. Он приболел…
– А знаете его домашний адрес? Понимаю, не положено, но мне очень нужна его помощь.
– Домашний адрес… – она задумалась, стала покусывать тонкие губы, отчего они стали ещё бледнее. – Так сразу не соображу. Кажется, улица Володарского, дом то ли шесть, то ли девять. Это надо посмотреть в личном деле. А! Вспомнила, он как раз позавчера просил отнести одно письмо на почту, а мне всё некогда. Там его точный домашний адрес должен быть на конверте, так ведь? В кладовку иди, там, на стеллаже.
Возле лаборантской располагалась небольшая дверь, ведущая в пеналообразное помещение. С двух сторон там стояли стеллажи с учебниками и старые сломанные стулья. Обычно эта дверь всегда была открыта. И сегодняшний день не стал исключением.
Письма нигде не было, но на тумбочке, стоявшей сбоку от двери, лежало личное дело Ольги. Я пробежал глазами титульный лист и отложил в сторону, чтобы просмотреть личное дело Волкова. Что-то перещёлкнуло в мозгу, и я снова взял в руки дело Ольги Макарковой. В скобках была указана девичья фамилия лаборантки – Бледных.
– Ольга, а у вас есть брат? – крикнул я, не подумав.
И быстро открыл папку, где сразу же нашёл копию трудовой книжки. Первое место работы – больница, постовая медсестра.
Вдруг я услышал, как за спиной захлопнулась дверь. Ключ два раз провернулся в замке, прежде чем я успел навалиться на дверь всем телом.
– Что такое? Зачем вы меня закрыли? – ещё не веря случившемуся, спросил я.
– Так надо. Ты не должен никому помешать.
Я давил изо всех сил, стал бить дверь ногами. Попытался даже с разбега выбить её, но куда там…
– Вам придётся объясняться. Я начну кричать, позову на помощь. Если вы меня отпустите, обещаю никому не рассказывать о вас.
И действительно, я стал кричать, но потом понял, что вряд ли кто-то меня услышит. Ольга подтвердила мои опасения:
– Здесь никого нет. Сегодня выходной, все на субботнике. Сторож внизу, но отсюда ничего не слышно. Кирпичная кладка. Окна нет. И скоро ты уснёшь. Спирт сам по себе обладает нужными свойствами и усиливает воздействие снотворного, что я тебе дала. Время срабатывания – максимум десять минут.
Я прильнул глазом к замочной скважине. Через него я видел лаборантку, когда она ходила туда-сюда мимо двери.
– Вы что, сестра Виталия Бледных?
Она замерла напротив двери. К выцветшим губам лаборантки будто прилила новая порция синевы.
– Была.
– А Волков даже не знает, что вы… Вы работали медсестрой в больнице Сафронова, наверное, там вы его и присмотрели. А когда ваш брат организовал преступную секту, предложили Сафронову работу по его профилю!
Ольга нехорошо ухмыльнулась:
– Знаешь, как тебя одногруппницы называли? Иван Царевич. А я всё думала, какой ты Иван Царевич? Максимум Иван-дурак. Целое дело состряпал, только не понял главного. Какой-то Сафронов, мелкий человечишко, никогда не смог бы и доли того, что может Волков!
– При чём здесь он?
– При всём.
– Погодите… Вы… любите его? Волкова? – я подсознательно попытался спровоцировать её на эмоции, чтобы она не молчала, чтобы не ушла, оставив меня наедине с кучей вопросов, раздирающих сознание.
– Да, – после секундного раздумья твёрдо заявила лаборантка. – Хотя он никогда не обращал на меня внимания как на женщину. Но иногда это не имеет значения. Так ведь? Зато я помогла ему стать тем, кем он никогда не стал бы без меня.
– Кем?
– Великим исследователем человеческой души.
Я не выдержал и сполз на пол. Всё было так просто. Так банально. Так рядом… Воображал себя охотником, а сам попался в лапы волка. Я был смешон и жалок. И ненавидел себя.
– Всё равно рано или поздно выйду отсюда. А вас посадят, – устало заметил я. – В курсе, что вашего брата нашли убитым?
– Ты ничего не докажешь. Волков уезжает сегодня, мы вместе уезжаем. Он обещал. Он вообще не виноват. Да, тогда он
