Вы меня не знаете - Имран Махмуд
Видимо, они планировали операцию уже давно, просто никак не могли подобраться к Фейсу. Чувак был как призрак. Стоило им решить, что он у них в руках, как он делал свой ход. Так быстро, что они никак не могли поймать его с поличным. Это в целом неудивительно, потому что Фейс из таких, кто всегда на шаг впереди. При этом они использовали еще всякую хероту типа прослушки, чтобы перехватывать его разговоры, е-мейлы и так далее. Но Фейс постоянно менял симки, а электронной почты у него не было. Иногда, если повезет, он появлялся у них на радаре, а потом пропадал на несколько недель, пока не всплывал его очередной номер. Вот почему он как призрак. И вот почему им тоже понадобился свой призрак. Кто-то, кто мог бы внедриться без палева.
И однажды им повезло. Каким-то образом они внедрили к нему в банду своего человека. Информатора. Он-то и слил им инфу о разборках с Гилти. И потом они короткой дорожкой вышли на Спукса.
Правда, им нужен был кто-то в Пушках, кто передавал бы им инфу и кто мог бы сделать дело. У них не было времени «сажать зернышко», как они, по словам Ки, это называют, и ждать, пока из него, видимо, не вырастет дерево или еще какая херня. Им нужен был готовый кадр. Им некогда было кого-то внедрять, потому что они знали, что скоро их информатора накроют.
Так что через некоторое время к Спуксу приставили личного спецагента. Это тебе не полицейский, которому ты рассказываешь всякое, а он что-то пишет на бумажке, чтобы, может, поизучать потом на досуге. Не, эти ребята из МИ–5 умеют дела делать, причем делать быстро.
Как только Ки получила свидание, Спукс пошел прямо к своему агенту и сказал: «Моя сестра, она знает Пушек. Можете использовать ее? Она реально умная. Ее можно использовать. Серьезно». Этот говнюк даже не предупредил Ки. Он опять продал ее, как и в прошлый раз. Чуваки согласились и через день знали о ней столько, сколько она, наверное, и сама не знала.
Когда ребята из МИ–5 встретились с ней, то сразу поняли: это то, что надо. Она умная. Знает, кто есть кто. И может действовать по плану. Она им подходила, и, что самое важное, ее можно было сразу пустить в дело.
Судя по вашим лицам, вы думаете, что я того. Пум – и мой мозг больше не работает. Или, может, вы думаете, что я эту хрень выдумал. Но я клянусь: это правда. Вот что я не мог рассказать, а мой адвокат не хотел, чтобы я рассказывал. Потому что как я могу обвинять МИ–5? Это же просто бред, безумие. А в бред никто не поверит. Но погодите и подумайте минуту.
Это кое-что объясняет.
Например, всю ту инфу о Фейсе, которую она получала. Всю эту историю с мечетью, которая с самого начала казалась мне какой-то мутной. Как бы там ни было, в тот день, когда они привезли ее к соседнему дому, они объяснили ей расклад.
– Если ты нам поможешь, мы вытащим твоего брата. По программе защиты свидетелей.
– А если нет? – спросила она.
– Тогда за то, что с ним будет дальше, мы не отвечаем.
Не то что они хотели, чтобы она сделала все сама. Как раз наоборот, ей нельзя было так делать. Им за это никакого бонуса не заплатят. Предполагалось, что это я нажму на спусковой крючок, и это пиздец как обидно. Что она подставила меня, чтобы спасти своего конченого братца. Ей нужно было только привести меня туда. Они разработали план. Они разобрались с охраной. Они достали рации. Ей нужно было только позаботиться о том, чтобы на спусковой крючок нажал я. Или Курт. Им было вообще насрать. После всего они обещали помочь ей. И Спуксу. Им обоим. Чтобы они уехали.
А Джей Си? Этот придурок даже не должен был там оказаться. Я до сих пор до конца не понимаю, зачем она его застрелила. Он нас увидел, и, наверное, из-за этого Ки размотало. Она не могла допустить, чтобы какой-то сопляк пошел в полицию и сдал нас. Что мы причастны к убийствам в клубе. Может, она решила, что это карма. Может, запаниковала. А может, и нет, просто поняла, как все повернется. Поняла, как разыграть эту карту. Сказать честно, если бы Джей Си был тогда где-то в другом месте, то и я бы сюда не попал. Убийства в клубе просто замяли бы. Спукса бы спрятали, а мы с Ки… У нас была бы возможность снова стать собой.
Не знаю, почему она явилась ко мне сейчас, когда уже прошло столько времени. Может, совесть замучила.
Блядь. Сейчас, пока я стоял и все это рассказывал, я понял. Она пришла, потому что я уже дал показания. Понимаете? Она пришла только тогда, когда я уже побывал на свидетельской трибуне и все рассказал. Теперь ведь суд не остановишь? Слишком поздно. Она знала. Ее уже не впутать. Но я все равно не понимаю, зачем тогда она вообще приходила. Чтобы повиниться или типа того? Может, и так. Может, почувствовала вину. Ну и правильно. Она и виновна.
Все эти дни я стоял перед вами и вешал на себя убийства, которые совершила она, и ради чего? Ради чего? Потому что люблю ее? Вы так думаете? Я так думал. Но еще я знаю, что если бы тогда я знал то, что знаю сейчас, – что она предаст меня, чтобы вытащить брата и спастись самой, – я бы, наверное, не стал молчать. Рассказал бы все как есть. Она подставила меня, чтобы выйти сухой из воды. Вот и все.
Но она все-таки пришла. А это было непросто. Она, видимо, в программе защиты свидетелей. Ее, по сути, больше не должно существовать. Ей позволили встретиться со мной только потому, что она угрожала все на хрен раззвонить. Это была уже даже не Кира. Это был уже совсем другой человек.
Но все равно.
