Ларс Кеплер - Соглядатай
Йона считал, что преступник намеренно постарался выставить Эрика виновным в убийствах, но обнаружить связь между Эриком и кем-либо из списка оказалось невозможно.
И сейчас Йона искал в протоколах и аналитических записях четкие параметры, которые позволили бы вычеркнуть все имена, кроме одного.
Никакой зацепки в материалах не содержалось, но, возможно, получится соединить разрозненные факты каким-нибудь неожиданным образом. Йона старался отделить элементы головоломки друг от друга и понять, нельзя ли сложить их иначе.
Он перешагнул фотографии головки косули и ведерка с растаявшим мороженым и остановился над снимком орудия убийства Сандры Лундгрен. Испачканный нож был сфотографирован там, где его нашли, – на полу возле мертвого тела. От вспышки на бурой крови остался блик, словно от темного солнца.
Йона прочитал: «Кухонный нож, длина лезвия – 20 см, нержавеющая сталь» и стал изучать обстоятельный отчет Эриксона, пытаясь восстановить события, исходя из фотографий кровавых отпечатков и пятен.
На преступнике каждый раз были одни и те же сапоги: «Туринг», 43-й размер.
Йона попытался найти то, что отличало одно убийство от другого, выбивалось из общей канвы. Он медленно переводил взгляд с фотографии на фотографию и остановился перед снимком номер триста одиннадцать: голубой керамический осколок, похожий на птичий череп, с белыми пузырьками по одному краю и острым сломом, гладким, как лед.
Он полистал отчет Эриксона, отыскал запись о находке: этот крошечный осколок был клином воткнут в деревянный пол, его обнаружили благодаря косому лучу света. Лабораторный анализ показал, что объект являл собой двухмиллиметровый осколок, состоящий из смеси стекла, железа, песка и шамота.
Йона стал читать дальше, об уликах в доме у Адама Юссефа. Несмотря на стрельбу, убийца выполнил свой план до конца, и, согласно первичному отчету, у Катрины на обеих руках не оказалось накладных ногтей.
Проповедник забирал трофеи и демонстрировал это положением рук жертв, словно желал привлечь внимание к решению суда на судебном процессе.
В три пятнадцать позвонила Анья – она только что получила информацию от оперативников. Полиция расценила эти сведения как надежные. Какой-то мужчина сообщил, что Эрик спит у него в гостевой комнате. Несколько лет назад Эрик был его психиатром.
– Мужчину попросили покинуть квартиру, – добавила Анья.
– Кто руководил операцией?
– Даниэль Фрик.
– Один из лучших друзей Адама.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Анья. – Но не думаю, что Эрик в опасности. Все-таки операцию проводит спецподразделение.
Йона подошел к окну, посмотрел на взятую напрокат машину, припаркованную у тротуара, а не в гараже. «Порше» цвета мокрого асфальта, шесть цилиндров, пятьсот шестьдесят лошадиных сил.
– Где эта квартира?
– Всем известно, что я храню верность тебе, и Марго даже близко не подпускает меня к расследованию… и она права. Будь у меня этот адрес, я сказала бы тебе его.
Анья не знала, где пройдет штурм, но считала, что речь идет о месте к югу от Стокгольма. Спецотряд получил указание применить тяжелое оружие, автоматы, помповые дробовики и снайперские винтовки.
После этого разговора Йона постоял, разглядывая снимки на полу. Сотни фотографий лежали рядами, от стены до стены, свет люстры отражался от их глянцевой поверхности.
Он продолжил читать отчет о месте преступления, составленный Эриксоном, но мысли то и дело возвращались к Эрику и проходящему в эти минуты штурму.
Йона перешел к другой стене, посмотрел на изображение желтой ткани, почитал лабораторный отчет о растоптанном листике на кухонном полу у Марии Карлссон. Похоже на обрывок крапивного листа.
Йона взглянул на увеличенный снимок. Маленький фрагмент заполнял всю фотографию, словно зеленый заостренный язык. Волоски походили на кристаллические иглы или ломкие пипетки.
Подступал рассвет, небо на востоке побледнело. Первые солнечные лучи уже просачивались между трубами и острыми коньками, разлились над украшенными медной ковкой крышами Васастана.
Операция уже должна закончиться, подумал Йона и позвонил Эрику на новый телефон.
Попробовал еще раз. Никто не отвечал.
Он решил позвонить Марго, хотя только близилась половина шестого утра. Необходимо было выяснить, что с Эриком, но задать вопрос напрямую, не подставив Анью, Йона не мог.
– Уже арестовали какого-нибудь невиновного подозреваемого?
– Йона, я сплю…
– Да, но как у вас обстоят дела?
– Как обстоят дела? Тебе нельзя об этом спрашивать. Но один бывший пациент Эрика позвонил и сказал, что Эрик у него дома, – утомленно ответила Марго.
– Могу я узнать, как его зовут?
– Это секретная информация, я не могу обсуждать это с тобой. Я уже объясняла.
– Просто скажи, если ли важные для меня сведения.
– Этот пациент сказал полиции, что Эрик сейчас один… Спецотряд проник в дом, увидел вооруженного мужчину и открыл огонь на поражение… но оказалось, что человек, стоявший у окна, – это пациент, он вернулся в дом.
– А Эрика там не было?
Йона услышал, как Марго усаживается в кровати.
– Мы даже не знаем, был ли он там. Пациент лежит на операционном столе, его нельзя допросить…
– А вдруг он и есть проповедник, – перебил Йона.
– Эрик виновен… И пациент наверняка знает, где он, – мы допросим его, как только позволят врачи.
– Поставь у палаты охрану.
– Йона, мы нашли следы крови в машине Эрика. Может, это ничего и не значит, но образец отправили на анализ.
– Вы искали желтый плащ в доме у этого пациента?
– Ничего примечательного не нашли.
– Возле дома растет крапива?
– Нет, по-моему, – удивленно ответила Марго.
Глава 106
Йона сел на стул – в первый раз за несколько часов – и стал читать дальше, о следах убийцы в доме Сандры Лундгрен. Просматривая фотографии, он размышлял: в этих убийствах есть что-то хаотичное, горячечное. Они спланированы, но не рациональны.
Йона заглянул в заключение патологоанатома, где говорилось о театральной агрессивности, но подумал, что постановочны здесь контроль и подготовка, а вот агрессивность – естественное состояние преступника.
Он как раз сделал себе пометку – проверить течение болезни у бывших пациентов Эрика, – как вдруг зазвонил телефон.
– Йона, это я, – зашептал Эрик. – Полицейские пытались убить меня. Я спрятался у Нестора, это один мой бывший пациент. Полицейские, наверное, решили, что видят в окне меня. Они дважды выстрелили в него, это было как расстрел. Я не думал, что шведская полиция способна на такое, это просто безумие.
– Ты сейчас в безопасности?
– Да, думаю, да… Ты знаешь, Нестор вернулся в дом, только чтобы сказать мне о своем звонке в полицию и о том, что полицейские обещали не причинять мне зла, – а они палили в него через окно.
– Тебе не приходило в голову, что проповедник – это он?
– Это не он, – тут же ответил Эрик.
– С чем он пришел к…
– Какая разница! Все, чего я хочу, – это судебный процесс, мне наплевать на приговор, я не могу сидеть в…
– Эрик, меня вряд ли прослушивают, но все же не говори пока, где ты находишься, – велел Йона. – Я только хочу знать, как долго ты можешь прятаться там, где ты сейчас.
В телефоне затрещало, словно Эрик зашевелился.
– Я не знаю, тут какая-то роща, – прошептал он. – Кран с водой, но есть нечего.
– Тебя могут заметить?
– Вряд ли, – ответил Эрик и замолчал.
– Эрик?
– Ума не приложу, как я мог вляпаться во все это, – тихо сказал тот. – Подставил самого себя.
– Я найду проповедника, – пообещал Йона.
– Слишком поздно, уже слишком поздно. Я просто хочу сдаться так, чтобы меня при этом не убили, понимаешь?
Йона слышал в трубке взволнованное дыхание Эрика.
– Предположим, нам удастся сдать тебя полиции и устроить так, чтобы ты остался жив в следственной тюрьме. Но речь идет о преступлениях, за которые предусмотрено пожизненное заключение, – сказал Йона.
– Вряд ли меня приговорят к наказанию. Я могу загипнотизировать Роки во время процесса.
– Никто тебе этого не разрешит.
– Возможно, нет, но…
– Я виделся с Роки. Он сидит в следственной тюрьме Худдинге за хранение наркотиков. Роки помнит тебя, но не помнит ни о «Зоне», ни о проповеднике.
– Безнадежно, – прошептал Эрик.
Йона прислонился лбом к окну, впитал холод стекла. Внизу на улице перед гостиницей стояло такси. Лицо шофера было серым от усталости; он обошел машину, чтобы достать багаж.
Йона посмотрел на взятую напрокат, увидел, как такси тронулось с места; когда он поднял голову, он уже решил, что делать.
– Я попытаюсь устроить так, чтобы Роки сегодня оказался вне тюрьмы… мы встретимся, и ты сможешь загипнотизировать его, – сказал он.
– Это твой план? – спросил Эрик.
– Ты сказал, что сможешь добыть сведения о проповеднике, если удастся снова загипнотизировать Роки.
